Читать книгу "Хозяйка кофейни - Никола Марш"

Она обеими руками сжала его руку. Хотелось, чтобы он выслушал и понял.

— Пожалуйста, пойми меня. Я люблю тебя, очень сильно люблю. И хочу, чтобы у тебя была такая семья, какая тебе нужна. И не хочу, чтобы ты жил надеждами, которые могут никогда не осуществиться… — Она прервалась, потому что Блейн собирался что-то сказать, и накрыла его губы ладонью, чтобы он молчал. — Нет-нет, дай мне закончить. Это время, когда мы опять вместе, было восхитительно. Но я не хочу, чтобы ты остался со мной. Ты хочешь семью. Может быть, нам лучше расстаться сейчас?

Ну вот. Ей удалось все сказать. Сердце болело, охватывал ужас. Потерять Блейна сейчас — все равно, что оказаться у края пропасти, зияющей пустотой. Пустотой, которую невозможно заполнить. Это на всю оставшуюся жизнь. От такой потери ей уже в себя не прийти. И все же так лучше, чем жить с чувством постоянной вины перед любимым человеком. Ведь из-за собственного эгоизма она лишила бы его семьи и счастья, которого он заслужил.

Настала тишина. Единственные звуки — редкие крики чаек и удаленный стрекот газонокосилки.

— Я уже говорил, чего хочу. Тебя! — И, приподняв за подбородок ее лицо, Блейн с нажимом повторил: — Я хочу тебя, Кэм. — Нежно гладя кончиками пальцев ее лицо, он тихо продолжал: — Всегда была ты, только ты. Что же поделаешь, если нельзя иметь детей. Я тебя люблю. И это навсегда. Нас ждет удивительная, прекрасная жизнь вместе. Тогда, вначале, нас было только двое, и мне ничего больше не надо было: ты и я, мы, лучшие друзья, партнеры, любовники, и это навсегда.

Да, то не было его иллюзиями. Он действительно хотел быть с ней. Именно с ней.

А Кэмрин отчаянно хотелось верить ему, вернее, иметь такую же, как у него, веру в их будущее. Но какими бы сильными ни были желания и надежды, они не могут противостоять правде. А правда в том, что Блейн хочет детей, а она не может их иметь. Сейчас он тверд и непреклонен, и ему достаточно иметь рядом Кэмрин, но пройдет время, и он опять может уйти от нее.

— Ты чудесный, потрясающий, совершенно особенный человек, и я люблю тебя всем сердцем. Только я не могу…

— Можешь. Мы давно знакомы, мы ничего не растеряли, мы со всем справимся. Давай просто плыть по течению, — и в доказательство своих слов Блейн нежно и крепко поцеловал ее в губы.

— Но…

— Плывем с потоком, — повторил он, улыбаясь, и снова приник к ее губам. Через некоторое время он отодвинулся от нее и серьезно посмотрел своими магнетическими глазами: — Ты моя, Кэм, ты для меня. Навсегда. Разреши любить тебя. Сейчас.

Ее сопротивление ослабло, она вся словно таяла.

— Но здесь нет мебели.

— А кому нужна мебель? — Он указал на кипу белой ткани в углу. — Похоже, это еще не успели использовать.

— Ох, ох, как изобретательно, — дразня его взглядом, сказала Кэмрин.

— Ты меня с ума сводишь.

Впереди у нее масса времени, вся оставшаяся жизнь. Она еще помучается из-за того, что не может пополнить их семью. Но сейчас Кэмрин забудет все, потеряется с ним, с ее любимым. Она так сильно любит этого удивительного человека, что может задохнуться, не вынести таких глубоких чувств.

Кэмрин подняла на Блейна глаза.

— Покажи.

— О, с удовольствием! Я тебе покажу, как ты сводишь меня с ума.

Он вынул из кипы и расстелил на полу кусок ткани с таким видом, словно раскладывал покрывало из горностая перед принцессой.

— Присоединишься ко мне?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Еще подходя к дому своей младшей сестры, Блейн услышал пронзительные детские крики. Сейчас племянники бросятся на него, и он с удовольствием обнимет и возьмет на руки два маленьких детских тельца. Хотя Блейн очень любил свою младшую сестру Джоди, он не бывал бы здесь так часто, если бы не ее дети — близнецы Джеймс и Джемма.

Он порылся в карманах — не забыл ли еженедельные подарки? — и открыл калитку. Близнецы подняли головы, увидели любимого дядю, в унисон радостно завопили и устремились к нему с максимальной скоростью.

— Привет, ребятишки!

Он наклонился, раскинул руки, и через секунду дети уже висели на нем.

— Ну-ка, расскажите, вы маму на этой неделе слушались?

— У-гу-у, — несколько расплывчато ответил Джеймс.

— Спрашивать надо меня, — к ним направлялась Джоди, держа в руках поднос с фруктами, водой и сухим крекером. — Ты меня спроси, как я умудрилась захотеть еще одного, имея этих двух ужасных хулиганов.

— Прекрасных, ты хочешь сказать? — поцеловав сестру и забирая у нее поднос, сказал Блейн.

Она уселась в кресло, с улыбкой глядя на близнецов, которые замерли, напоминая теперь молчаливых ангелочков.

— Они ужасающие, непослушные непоседы! Они спокойны, только когда ты подкупаешь их подарками каждую неделю.

— Я не подкупаю. Я балую и порчу моих любимых племянницу и племянника.

— Только бы Сэнди и Моника не услышали тебя. Знаешь, они думают, что эти дети — посланцы бога.

Блейн с улыбкой пошарил в карманах:

— Хмм, а что же у меня здесь есть?

Услышав знакомые слова, дети вмиг перестали быть молчаливыми ангелочками, запрыгали и начали карабкаться на Блейна.

— Джеймс! Джемма! — пыталась урезонить близнецов Джоди.

— Ой-ой-ой! — хором выдохнули ребята, расширившимися глазами глядя на необыкновенно красивые землеройные машинки, которые были им совершенно необходимы для рытья ям в песке.

Придя в себя от шока, они бросились к куче песка.

— Что нужно сказать? А поесть?

Голос матери остановил детишек, они обернулись:

— Спа-а-сибо, дядя Бле-ейн…

Они растягивали каждое слово, как всегда делают дети, когда им напоминают, что они должны вежливо поблагодарить. Улыбку дяди они восприняли как команду «вольно» и бросились к вожделенному песку.

— Они перекусят позже, пусть поиграют.

— Ты легкая добыча. Подожди, будут свои дети, увидишь.

Улыбка Блейна погасла, он взял несколько виноградин и уселся в кресло напротив сестры.

— Я что-то не так сказала?

— Все в порядке.

— Братишка, ну не обращай внимания. Конечно, нужна женщина…

Не просто какая-то женщина. Вполне определенная, единственная женщина.

Женщина, которую он любит с тех пор, как впервые увидел ее. Его женщина, его мечта. Но все так непросто. Он видел выражение ее лица, когда она говорила о том, что не сумеет иметь детей…

Джоди подозрительно прищурилась:

— Она не хочет детей? Поэтому у тебя было такое странное лицо, когда я сказала о твоих собственных детях!