Читать книгу "Стихийный рынок, или История одного пса - Альберт Равилевич Загизулин"

он сделал не останавливаясь, пройдя дальше к крюку, который служил крепежом, он отогнул его, снял цепь и пустил волну, словно кнутом, давая понять псу, что он волен идти куда угодно.

–Держи их, Федя! – крикнул старик и, выдав свою максимальную скорость, побежал в сторону мальчишек. Бор громко залаял и рванулся туда же, обгоняя старика. Ребята сообразили к чему всё идёт еще в тот момент, когда старик потянулся к крюку и со всех ног понеслись к бочкам, там из-за забора торчала голова Сопли, который, борясь с ужасающим страхом, держался за бетон руками пытаясь увидеть, чем всё закончится. Когда Жека запрыгнул с разбега на первую бочку, Сопля отпустил руки и, приземлившись на землю, дал дёру, не останавливаясь и не оглядываясь пока не добрался до своего подъезда, в котором он еще двадцать минут переводил дыхание. Выйдя после этого во двор, он увидел, как ребята сидя кто на заборе садика, кто на деревьях вокруг, обсуждают произошедшее с другими их друзьями, которые не ходили на Трубу, а спокойно играли в сумрачные прятки во дворе. Увидев Соплю, ребята разразились громким гоготом и стали тыкать в него пальцем, а главный подлиза Жеки даже метнул в его сторону мелкую гальку. «Ладно, всё равно я уже нагулялся» – подумал Сопля и ушёл домой.

5.8. Вошёл во вкус.

Бор стоял передними лапами на бочке и лаял на уже пустующий забор. Витя стоял позади него с широкой улыбкой и держал цепь.

–Умница какой! Так их! Ты смотри как обоссались сразу! Понял для чего ты тут? – старик не мог скрыть свою радость от того, что его замысел полностью удался, – ну всё, всё, вот разгорячился-то как!

Витя слегка подтянул на себя цепь и Бор слез с бочки продолжая рычать.

–Пошли, что ли, разомнёмся, раз уж разбудили, – спокойным голосом сказал старик и повёл пса гулять по территории.

Высоченная конструкция с прожектором на самом верху устилала белым светом безлюдный ночной объект. Старик сделал свой стандартный обход между барханами, а затем и по периметру. Решив, что для пса этой разминки будет маловато, Витя сделал ещё один круг, зацепил пса на его место у будки и отправился спать, предварительно угостив Бора кусочком колбасы. Пёс уже сообразил, что после колбасы можно сносно перекусывать из ведра и очень быстро схватил и проглотил оттуда два сгустка. Ещё приблизительно час Бор не спал, а просто сидел рядом с будкой поглядывая на ворота, мимо которых иногда и ночью ходили люди, возвращающиеся с хмельных посиделок у друзей. На этих людей он не лаял, он слушал сверчков и подёргивал ушами. По ночам в одиночестве на объекте, под белым светом прожектора он словно стоял на театральной сцене готовый в любой момент начать свой поучительный монолог.

Таким образом потянулись дни Бора как рабочего пса. Днём он отыгрывал нервозность, так как к шуму и грязи он уже привык и на самом деле был спокоен. Бор перестал бояться всех, с кем Витя здоровался за руку, а иногда днём один из сварщиков брал его за цепь и водил по территории так же, как и Витя делал по ночам. Старик работал две ночи к ряду, а потом те же две ночи отдыхал. Сменщик его был чуть моложе, но пса побаивался и на прогулки не водил. В эти ночи Бор часто метался вдоль забора из стороны в сторону, чтобы размять лапы, так как в течение дня, по мере привыкания, Бор стал очень много лежать. Приходилось голодать, так как ведро с жижей оставалось его единственной пищей и подкармливали его достаточно редко. Как справедливо заметили и сторож, и директор – пёс им нужен всегда слегка голодный.

Линька закончилась и на месте несуразного лохматого чудика появился статный форменный пёс. Грязнющий и пыльный, но силу и молодость за этим не скрыть. Шрамы его внушали ужас во всех новоявленных клиентов, в то время как постоянные перестали шутить, а некоторые даже стали открыто им восхищаться. Дети больше не появлялись на объекте. Но свою устрашающую работу Бор вёл на совесть обругивая каждого любопытного мимопроходилу заглядывающего в отверстия ворот. Особо непонятливых он обращал в бегство, когда на половину своего туловища высовывался из ямы, вырытой им под воротами. Можно было смело сказать, что он вошёл во вкус.

5.9. Подряд.

Спустя пару месяцев такой работы Бор заскучал. Всё чаще и чаще он проводил целые дни внутри будки, почти не ел и лаял крайне неохотно. Сторож принес ему из гаража два резиновых мяча, которые пёс изорвал в труху, и деревянную куклу, которую Бор уже догрызал. Тоска одолела его так быстро из-за одиночества, в приюте неволя не успевала ему наскучить, так как вокруг всегда было много собак. Кто-то лаял, кто-то выл, кто-то дрался, кто-то бегал, лежал, чесался, облизывался. Все они были живые, интересные и разные. В Трубе же всё всегда было одинаково.

Витя не знал, чем ещё он может помочь псу и, свалив всё на весеннюю тоску молодого организма, просто бросил это дело. И вот, однажды утром, Иван Сергеевич попросил Виктора Степановича пройти к нему в кабинет, который находился в дальней комнате дома:

–Тут такое дело, – сказал директор, почёсывая в затылке левой рукой и протягивая старику в правой пачку купюр, – последнюю смену ты отработал, не серчай.

–Почему? Вы же еще всё лето работать хотели, – ответил старик, забирая деньги, – а куда так много то?

В пачке было три с половиной тысячи рублей.

–Лето то мы доработаем… Тут пятьсот за смену и три за собаку с будкой, ты послушай, тут ничего личного: У нас головные заключили контракт с охранным предприятием, считай – подряд, теперь на все наши объекты их люди будут поставлены в сторожа, а своих договорных сказали гнать, мол вы у нас неофициально и никаких проблем не будет. Я тебя обидеть не желаю, хочешь – ещё за пса накину?

Директор так быстро это всё протараторил, что Витя не успел даже толком и обидеться.

–Мне за пса и этих не надо, пёс не мой, а будка и рубля не стоит – из хлама сколотил, – сказал старик и положил три тысячи рублей на стол.

–Ну тогда как отступные возьми, видишь ведь, неудобно вышло, без предупреждения. Да бери, бери! – Иван Сергеевич взял деньги и вложил старику в ладонь, – Ты не торопись, собирай, что нужно, хочешь – можешь потом зайти в любое время, я сторожам о тебе скажу.

–Что прямо