Читать книгу "Архонт - Дмитрий Видинеев"

Но Глеб и не думал отступать. С сосредоточенным видом он установил на полу пиалу, вынул из сумки синюю папку, в которой оказался лист бумаги, исписанный магическими цепочками.

– Нужна наша кровь, – его голос прозвучал несколько трагично, словно речь шла о расставании с чем-то бесценным.

– И сколько же её нужно? – поинтересовалась Агата. Слово «кровь» в этом мрачном месте казалось ей особенно фатальным, как слово «смерть».

– В инструкции сказано «не много». Ну, в самом деле, это же не обряд кровавого жертвоприношения? – Глеб выдавил улыбку, которая удержалась на его лице всего секунду. Он отцепил прикреплённую к краешку папки булавку и продемонстрировал её Агате. – Думаю, пары капель хватит.

Павел, решив показать королеве свою решительность, незамедлительно протянул Глебу руку с раскрытой ладонью, мол, давай, коли!

– Крови не боишься? – не удержался от лёгкой издёвки Глеб.

Ответ был по-детски пафосным:

– Я ничего не боюсь.

Глеб передал папку Агате, продезинфицировал булавку в пламени свечи, дождался, когда металл остынет, а потом, заметно нервничая, вонзил остриё в указательный палец Павла. Когда показалась кровь, произнёс приказным тоном:

– Размажь кровь по бумаге!

Приказ был тут же выполнен – Павел с показной решительностью приложил палец к бумаге с письменами и оставил размашистый кровавый мазок. А потом взглянул в лицо Агаты, надеясь увидеть хотя бы тень одобрения, но, увы, королева не одарила его даже ответным взглядом.

Глеб снова продезинфицировал булавку над огнём. Лёгкий укол – и Агата размазала кровь по бумаге, закрасив несколько магических символов. А потом настал черёд и Глеба – он оставил свой отпечаток внизу листа.

Где-то наверху, среди подгнивших балок, тихо и тоскливо завыл ветер. Хаотично затрепыхалось пламя свечей. В оконных проёмах, на фоне лесной темени, замелькали снежинки.

Агата выдохнула облачко пара и поёжилась. Ей показалось или действительно стало холоднее? Нет, пожалуй, это от волнения мерещится. Страх умеет всё делать темнее и холоднее, чем есть на самом деле. Страх изощрённый иллюзионист.

Вынув из папки листок и пытаясь сосредоточиться, Глеб закрыл глаза. Он сделал дыхательное упражнение, медленно втягивая морозный воздух через ноздри и резко, будто выплёвывая, выдыхая его через рот.

– Всё, я готов, – наконец объявил он. – А теперь слушайте меня внимательно. Когда я подожгу листок, мы сразу же возьмёмся за руки. Сразу же, слышите? Нельзя терять ни секунды! Наша энергетика должна быть объединена в одно целое. И главное, – он теперь обращался только к Павлу, как к менее надёжному члену команды, – ни в коем случае не отвлекайте меня. Стойте тихо, это важно!

– Стоять тихо, – повторила Агата.

Глеб хмыкнул.

– Ну… на всякий случай старайтесь думать о том, чтобы у нас всё получилось. Мысль, знаете ли, материальна.

Агата заметила, насколько он напряжён, даже жила на его лбу вздулась. Словно готовился тяжеленную штангу поднимать, а не перебирать в уме магические цепочки.

– Мы всё поняли, – сказала она за себя и за Павла. И добавила: – Желаю удачи. Не облажайся.

Глеб кивнул, дал себе ещё несколько секунд на моральную подготовку, а затем, с азартом сказав: «Поехали!», поджёг от свечи бумажный лист и положил его в пиалу. Тут же вытянул руки. Пальцы всех троих переплелись. Глеб зажмурился, поджал губы, и Агата поняла, что в его голове началась невероятно сложная умственная деятельность.

Она тоже прикрыла глаза и призвала на помощь своё богатое воображение. Ей представилось, что посреди этого помещения образуется искрящийся голубоватый туман. Но вот туман рассеивается и перед взором предстаёт… седобородый старец в чёрном балахоне. Ну а кто же ещё? Конечно старец. Хранитель Тайн держит в жилистой руке резной посох, увенчанный большим красным кристаллом. И Хранитель обязательно должен сказать приветственные слова. Но какие? Ага! «Я долго ждал, когда кто-нибудь призовёт меня! И вот я здесь. Вы хотите знаний? Ну что же, я обучу вас всему, что знаю сам!»

Агате нравилась нарисованная воображением картина. Слишком фэнтезийная, конечно, но, что важно – не жуткая.

А Павел, наплевав на пожелание Глеба думать об успехе предприятия, с удовольствием рисовал в воображении картину кровавую: тощий корчился в агонии с перерезанным горлом. Корчился, корчился, корчился! А кровь хлестала фонтаном из разорванной артерии. Вот какая должна быть месть ассасина!

Тихо потрескивая, в пиале догорала бумага. Глеб открыл глаза и громко чихнул. Тут же одновременно чихнули и Агата с Павлом.

Некоторое время все стояли молча и глядели, как сквозняк выдувает из пиалы тёмные чешуйки пепла. Наконец они расцепили руки. Глеб повернулся на месте, словно надеясь обнаружить в помещении хотя бы малейшие последствия заклинания.

Павел, сунув руки в карманы пальто, поддел мысом ботинка обломок кирпича. Вид у него был скучающий.

Агата же пыталась разобраться в своих ощущениях: разочарование? Облегчение? Странно, но, пожалуй, оба этих противоречивых чувства присутствовали. Образ седобородого старика в балахоне померк и Агате сейчас этот образ казался невероятно глупым. Да и сама вера в пресловутого Хранителя Тайн почти сошла на нет. И что теперь? А теперь домой, к Тиранозавру, Викингу и горячему чаю. Завтра будет новый день и новые…

Мысль резко оборвалась. В височной области и затылке вспыхнула боль. Агата, вскрикнув, схватилась за голову, перед глазами встала красная пелена. Мощная пульсация, казалось, овладела каждой клеткой тела. Агата пошатнулась, а потом ноги подкосились, словно лишившись вдруг костей, и она рухнула на пол. В панике попыталась позвать на помощь, но все звуки застряли в горле. Сквозь красную хмарь она увидела, что Глеб и Павел тоже корчились на полу от боли. Какого чёрта творится?!

Сверху донёсся ужасающий скрежет, словно сама плоть пространства трещала по швам. Всё вокруг завибрировало, в воздухе стремительно заструились полупрозрачные туманные потоки.

Превозмогая боль, Агата предприняла попытку подняться, но ноги не слушались, а всё тело словно бы лишилось связи с мозгом. Агате оставалось лишь с внутренним криком отчаяния наблюдать, как ворочаются среди мусора и кирпичного крошева её спутники.

Огни на свечах вздулись, оторвались от фитилей и воспарили над полом. Это были теперь огненные пульсирующие сферы, из которых нервно вырывались щупальца-протуберанцы. Скрежет не прекращался. К этому звуку добавился треск и грохот снаружи здания. Бутылочные и оконные осколки, обломки кирпичей, куски ржавых труб, гнилые доски задрожали и медленно, презрев законы гравитации, поднялись в воздух. Всё это зависло в беспокойном пространстве, отражая свет огненных сфер.

Агата, теряя связь с реальностью и лихорадочно думая, что сошла с ума, тоже воспарила над полом. Она старалась противиться неведомой силе, которая стискивала её тело невидимыми лапами, но ничего не выходило. Сквозь сгущающуюся красную пелену она видела Глеба. Тот плавал в воздухе, как космонавт в невесомости, а рядом с его головой зависали пиала и мятая пластиковая бутылка.