Читать книгу "Lvl 1: Благодарные Мертвецы - Василий Криптонов"

— Где? — остановился Дон.

Я подошёл к калитке. Калитка была закрыта.

Калитка закрыта

Да ты чё, правда? А я и не знал.

Калитка была невысокой, но перепрыгнуть не получилось. Я как будто упирался во что-то и падал обратно. С той стороны к калитке вела тропа.

— Да просто фон, — пожал плечами Дон.

— Ни разу нет. Иначе зачем бы интерфейсу говорить, что калитка закрыта?

Дон хмыкнул, подошёл и потряс калитку.

— Вишь, там? — ткнул я пальцем вперёд, где на фоне тёмного неба светилось непонятное пятно.

— Глюк, — неуверенно сказал Дон.

— Не, братуха. Глюк — это композитор, меня не проведёшь. А там — день. Солнце светит. Дошло? Там другой город. Как наш, только другой. И ещё целая прорва мертвецов. Которые ходят сюда выполнять квест. Вурдалаков наших п**дят. Возможно, пидарасы.

Дон, со странно изменившимся лицом, смотрел на светящийся вдали второй город. А сколько их было ещё? Попробую, конечно, братца спросить, да только есть ощущение, что нихрена он мне не скажет. А Дон правильно смотрит, мне тоже эта херь не нравится. Знать бы, почему.

— Ладно, идём, Донни, — постучал я здоровяка по наплечнику. — Квесты ждут.

— Ага, — встрепенулся Дон и заставил себя отвести взгляд от горизонта. — Да, идём.

***

— Мёрдо-о-о-о-ок! — Рёв Дона вырвал меня из задумчивости. — Играааааай!

На Дона страшно было смотреть. Он дымился, половину доспеха сожрала кислота, кровь хлестала отовсюду. За ним гнались одновременно три зомбаря, какая-то мерзкая ящерица ростом с человека и волк. Горбатый и саблезубый волк.

— А, да, — сказал я и взял простенький аккорд Em. Мне всегда нравилось его сдержанное и уверенное, нейтральное, но не безразличное звучание. Я на нём как-то целую песню записал.

Навык немедленно активировался, зомбаки и ящерица застыли. Волк срать хотел на музыку и, рыча, бросился на Дона. Дон взмахнул топором и снёс волка к едрене фене. Затем на нём поменялся доспех, топор тоже изменился. Дон с рёвом налетел на оставшихся врагов. Ящер сдох первым, потом навык перестал действовать, и мертвяки отмерли. Дёргались, пока Дон их рубил.

— Ф-ф-фух, — сказал он, переводя дух. — Это было жёстко. Хорошо, после волка уровень апнул, плюс сто процентов здоровья. А то они бы меня порвали. Тебя, кстати, тоже. Ты чего стоял, а? — тут же начал он злиться.

— Да, задумался. Мне там очков перепало, думаю, куда распихать.

— В талант пихай, чего думать-то. Ты же этот — человек искусства. Чего застыл? Собирай давай.

— Вот и я думал, что в талант, — сказал я, начав грести выпавшие из дохлых неписей деньги и кристаллы жизни. — А потом смотрю — там всякое. Вот, например, сила воли. Чтоб бухать меньше.

— В смысле, у тебя бывало такое, чтоб не хотел нажраться, а нажрался?

— Чтоб не хотел? Не, не помню такого.

— Ну так а при чём тут сила воли тогда?

— Верно говоришь, мудрость слышу я в словах твоих. А мож, в харизму чуток бахнуть?

— Харизму детишки качают, которых девочки не любят. А у тебя Сандра есть.

— Не надо грязи! Сандра не у меня, она общая. В смысле... А, забей. Никак не разберусь в этих грёбаных интерфейсах. Куда можно, куда не можно.

— Да чего там разбираться?! Получаешь очки за уровень, их можно вложить в характеристики. Навык развивается при использовании. Долго не используешь — деградирует.

— А характеристики не деградируют?

— У алкоголиков только.

— Угу... Значит, в навыки очков не вкинуть.

— В уникальные можно.

— Проясни?

— Ну... Ну, вот есть такой навык — Буря Клинков. Это мечом и дагой такую бурю делаешь... крутая штука! Его нельзя было просто разблокировать, такое человек вообще не может сделать в реале. Я его за десять очков разлочил. Ну и прокачиваешь потом очками, как характеристику.

Я собрал все трофеи и с тоской окинул взглядом неразбериху интерфейса. Стою тут, как девка голая на призывном пункте, не могу решиться, кому дать. Ладно, бухать так бухать, всё в талант!

Ошибка! Вы не можете единовременно увеличить характеристику Талант больше, чем на два пункта.

Да ёп! Ладно, два так два.

Талант подрос. Следом я ввалил два пункта в Харизму, два — в Выносливость. Потом окинул взглядом ветви навыков. Есть чё?.. Во, уникальные навыки игры на гитаре. Всё почти закрыто. Так, ну, Баррэ это я сам смогу, Глайд — тоже. О, навык Мексиканский гитарист. Вот это прикольно. Надо бра... Пять очков? Ну и х*й на тебя, мексиканский онанист.

В итоге последние четыре очка я потратил на улучшение концентрации и красноречия. Всё, теперь я супергерой!

Дон тем временем отвалил в сторону массивный трон и достал из-под него сундук. «Сундук» — слабо сказано. Та ещё гробовина. У меня при виде формы этой гробовины сладко защемило сердце. А Дон, кажется, запечалился. Он открыл крышку и издал горестный вопль, а у меня возникло такое чувство, будто Сандра опять применила свой Как-в-первый-раз. Аж коленки задрожали.

— Прррроклятье! — бушевал Дон. — Как я мог этого не предвидеть?!

Я опустился на колени, подполз к сундуку, заглянул внутрь. Она была там, настоящая, не видение, не глюк.

— Грёбаная гитара! — ревел Дон, мечась по тронному залу какого-то нахер никому не нужного замка.

— Придержи язык, — посоветовал я. — Это не грёбаная гитара, а Rickenbacker 325C. 1964-го года выпуска. И если ты не знаешь, кто на ней играл, мне не о чем с тобой разговаривать.

— Продам кому-нибудь, — вздохнул Дон.

— Я те продам! — Меня аж подбросило. — Дон, это — не реплика, это оригинал! Ты соображаешь, что мы нашли?

— Соображаю. Уговор был: бабло и кристаллы тебе, а легендарный предмет — мне.

— Дон... Ты не понимаешь. Нет, я, конечно, понимаю, что ты меня просто отп**дишь и заберёшь всё. Я не смогу ни победить, ни убежать. Я могу только оглушить тебя на три секунды, обложить матом и допить бутылку. Но у меня есть нечто такое, что тебе нужно.

Глаза у Дона блеснули.

— Трактир...

— Продам. Через три дня, мне нужно уладить кое-какие дела.

— Пятьдесят процентов.

— Сто!

— Как знаешь. — Дон потянулся за гитарой.

— Девяносто, — шепнул я.

— Шестьдесят.

— Восемьдесят!

— Семьдесят.

— Семьдесят пять.

— По рукам.

Мы заключили новое соглашение, и я взял гитару в руки. Я предвкушал, предчувствовал это ощущение в ладонях сильнее, чем уродливый заикающийся подросток, читающий эту книгу, мечтает потискать женские сиськи. И с тем же эффектом.