Читать книгу "Я никогда не полюблю - Лина Баркли"

Встретившая ее на пороге Ширли была одета в длинную и очень свободную ночную рубашку темно-синего цвета. Как и все, что носила Ширли, рубашка отличалась отменным качеством, но ничего изящного в ней не было – просто теплая и удобная вещь. Ширли давно уже махнула рукой на свою внешность, решив, что рыжие волосы – это ужасно, веснушки – еще хуже и что, кроме всего прочего, в ней нет изюминки, словом, совсем ничего, что могло бы привлечь к ней внимание мужчин. Потому Ширли считала излишним как-то подчеркивать свою женственность.

Когда подруга увидела чемодан Глэдис, ее яркие миндалевидные глаза загорелись неподдельным интересом.

– Я уеду завтра, – пояснила Глэдис. – Мы с матерью пришли к выводу, что наши жизненные пути расходятся.

– А! Семейные неурядицы! У меня есть кое-какое лекарство от подобных огорчений, – с энтузиазмом заверила ее Ширли. – Ты можешь поведать мне о своих неприятностях за чаем с французскими пирожными. Я их накупила целую кучу, просто не смогла устоять – поддалась искушению!

– Нет, Ширли. Прости, но это не для меня. Мой желудок просто не выдержит сейчас пирожных. Но от чашечки кофе я бы не отказалась.

– А как насчет стаканчика ирландского виски? Похоже, он-то тебе не повредит.

– Ты не ошиблась, – мрачновато подтвердила Глэдис.

– Тогда брось куда-нибудь свой чемодан и пойдем в комнату. Сейчас я принесу лекарство от всех напастей.

Несмотря на то что Ширли старалась казаться жизнерадостной, она была явно потрясена разрывом Глэдис с Майком. Ей Майк Лемон тоже казался идеалом мужчины.

Глэдис не стала упоминать о Дэйве. Эта тема была слишком личной, чтобы обсуждать ее даже с лучшей подругой. Однако Ширли сама пришла к выводу, что супружество и развод были для Глэдис чересчур сильным эмоциональным и психологическим потрясением, чтобы та могла выйти замуж за Майка. Ширли читала о таких проблемах и была способна понять, что они могут отбить у человека малейшее желание снова связать себя какими-либо узами.

Глэдис сдержанно улыбнулась. Ширли читала все, что только можно прочесть о реальной жизни. Чтение заменяло ей саму жизнь. Ширли, очень стеснительная, с трудом сходилась с новыми людьми и была чрезвычайно не уверена в себе, кроме тех случаев, когда вела музыкальные занятия. Одаренный преподаватель, она была способна просто заворожить класс и увлечь его своим неиссякаемым энтузиазмом и любовью к предмету, но в гостях или на вечеринках предпочитала сидеть где-нибудь в углу, как будто только и мечтала о том, чтобы никто не подошел и не заговорил с ней.

Если бы Глэдис в свое время не приложила массу усилий к тому, чтобы вытащить Ширли из ее раковины, они бы так и остались только сослуживицами. Первым, что заинтересовало Глэдис в молчаливой и тихой Ширли, были насмешливые искорки, вспыхивавшие иногда в ее глазах. Глэдис заподозрила, что маленькая «серая мышка» много умнее и проницательнее, чем кажется на первый взгляд. Потому-то ей и захотелось как-то расшевелить Ширли, чтобы узнать ее поближе. С этого началась их дружба. Хотя во многом они оказались людьми абсолютно разными, умение находить в жизни забавные стороны немало способствовало их общению.

– Жаль, что ты уходишь из школы. Мне теперь и словом-то перекинуться будет не с кем, не говоря уж о том, чтобы поболтать, с сожалением заметила Ширли. – Но ты, наверное, все-таки права: тебе было бы теперь тяжело работать у нас. Ты собираешься подыскать себе новое место?

В ее глазах читались искренняя тревога и озабоченность делами подруги.

Глэдис пожала плечами.

– Я оставлю заявку в отделе образования. Буду следить за предложениями частных школ. А пока попытаюсь найти какой-нибудь способ подработать.

Ширли нахмурилась.

– Это будет нелегко, Глэдис. Из-за сокращений все просто зубами держатся за свои места.

– Что-нибудь подыщу.

Может быть, новое занятие тоже пойдет ей на пользу, подумала Глэдис, решив, что завтра же непременно просмотрит раздел объявлений о приеме на работу в газетах. Почему одна должна оставаться учительницей? Она свободна и может делать все, что захочет, – у нее больше нет обязательств ни перед кем, кроме себя самой.

– Что ж, пока ты не устроилась, почему бы тебе не пожить у меня? – с энтузиазмом предложила Ширли. – Если уж ты решилась уехать от матери, то не торопись пока снимать квартиру. Ты же, в конце концов, можешь найти работу и на другом конце города, и тебе будет неудобно добираться туда… Пожалуй, сначала нужно уладить вопрос с работой.

Идея была достаточно трезвой, но Глэдис вовсе не хотела обременять подругу. Маленький домик Ширли был частью ее самой, весь заставленный безделушками, которые Ширли привозила из своих путешествий уже несколько лет, и такой загроможденный, что Глэдис начинала бояться приступов клаустрофобии. Если она останется у подруги достаточно надолго, наверняка наступит момент, когда ей захочется изложить Ширли свое мнение о том, как должен выглядеть дом. Она начнет давать советы, делать замечания – вряд ли это понравится хозяйке.

Однако переночевать здесь можно было спокойно. Главное – не остаться у Ширли надолго: это создало бы серьезные неудобства для них обеих. К тому же Глэдис хотелось жить самой по себе.

Встреча с Дэйвом дала ей возможность понять: порвав с ним и постаравшись забыть о годах, проведенных вместе, она словно потеряла самое себя. Глэдис необходимо было выбраться из защитного кокона, который она сплела за эти три года, и встретиться с миром лицом к лицу. Стать свободной, независимой и только тогда снова с Дэйвом подумать о продолжении их совместной жизни. Если, конечно, прежде он сам не попытается связаться с ней.

– Это очень мило с твоей стороны, Ширли, но…

– Ну, пожалуйста, останься, – настойчиво попросила Ширли и, к изумлению Глэдис, вдруг залилась краской. – Мне действительно очень нужна твоя помощь.

Ширли выглядела почти несчастной и смотрела на подругу с такой мольбой, что та сразу же встревожилась:

– Конечно же, я помогу тебе, Ширли. Расскажи мне, что произошло.

– Ну… Я говорила тебе, что собираюсь это сделать… и сегодня утром наконец сделала.

– Сделала, что?

В глазах Ширли читались страшная неуверенность и растерянность.

– Я ходила в «Мэтчмэйкерз Инкорпорейтед», – смущенно призналась она. – В то агентство знакомств, о котором я тебе говорила.

Глэдис чуть не застонала. Неужели ее теперь будет постоянно преследовать эта фирма, которую, как ей казалось, она выдумала?

– Мне пришлось заполнить массу анкет и ответить на сотню вопросов, – продолжала Ширли, – а еще они хотели снять меня на кинопленку. Но я отказалась – я так смутилась, понимаешь, это просто ужас какой-то. А когда я писала ответы, рассказывала про себя и все такое, я чувствовала себя… – она зябко передернула плечами, – почти голой.

Вот откуда взялись французские пирожные, отметила про себя Глэдис. И как только она раньше не поняла, в каком состоянии находится Ширли! Ведь знала же: любой эмоциональный всплеск вызывает у Ширли желание накупить чего-нибудь сладкого, сдобного и вкусного – от этого Ширли полнела, а проблемы с полнотой, в свою очередь, еще больше расстраивали ее и заставляли замыкаться в себе. Глэдис пыталась как-то разомкнуть этот порочный круг, но пока что без особых успехов.