Читать книгу "Райское место - Франсуаза Бурден"

– В Туари те, кто вогнал три пули в голову несчастного носорога, чтобы спилить у него рог, тоже сперва долго присматривались. А почему ты заподозрил именно их?

– Они фотографировали, как и все прочие, но снимали-то не самих животных.

– А что же еще?

– Деревья, кусты, ограду – словом, все, что вокруг слонов. Правда, хочу заметить, что некоторые посетители действительно восхищаются мастерством наших пейзажистов.

– Ни за что не поверю! Стоя перед слоном, ты не станешь интересоваться растительностью!

Марк подал Жюли чашку горячего чая и сел напротив.

– Ладно, – вздохнув, сказал он, – я переговорю с Лоренцо. Но предупреждаю: если он организует ночной дозор, ты в нем участвовать не будешь.

– Это потому, что я женщина? – усмехнулась Жюли.

– Это потому, что ты беременна. А остальных женщин поневоле придется к этому привлечь, поскольку они составляют половину персонала. Скорее всего, бригады будут смешанными.

Жюли кивнула, пытаясь представить себе, как на все это отреагирует Лоренцо.

– Слоны подвергаются опасности больше других животных – из-за своих бивней. И еще гиппопотамы – их клыки интересуют торговцев так же, как и слоновая кость, – напомнила Жюли. – Рог носорога – обыкновенное роговое вещество, но из-за каких-то нелепых суеверий он стóит на черном рынке, в Китае или во Вьетнаме, целое состояние. Так же, как и глаза тигра, – считается, что они лечат от малярии! В общем, зоопарк – настоящая сокровищница для браконьеров, которые уже нагло промышляют во всей Европе. А мы даже не имеем права стрелять в них, как рейнджеры в Африке…

Казалось, она об этом жалеет, что вызвало у Марка улыбку. Протянув над столом руку, он сжал пальцы Жюли.

– Я смотрю, ты такая воинственная, дорогая моя.

– Только, пожалуйста, не вздумай объяснять это моей беременностью! Я на самом деле возмущена. Лучше всего было бы нанять профессиональных охранников или людей из агентства наблюдения, но у нас нет таких средств.

Марк догадывался, что Жюли черпает много сведений из своих разговоров с Лоренцо – например, информацию о финансовом состоянии парка, к которой сам он допущен не был. Значит, их связывают еще и такие отношения… Он сделал усилие, чтобы отогнать призрак грызущей его ревности и вернуться к теме, не дающей ему покоя. Представляют ли собой реальную угрозу те два типа, которых он приметил чисто случайно и за которыми долго наблюдал издали? Или же это игра его воображения?

– Сейчас же позвони Лоренцо, – настойчиво повторила Жюли. – Он сам решит, что делать.

И пока Марк набирал номер, она взяла печенье и прожевала его без всякого аппетита. Теперь она жила у Марка, в современном павильоне с чисто мужской обстановкой – большими клубными креслами, серовато-бежевыми стенами в гостиной, функциональной кухней, где доминировал никель, и стенными шкафами из тикового дерева в спальне. Марк, будучи по натуре перфекционистом, отдавал предпочтение строгому декору и содержал квартиру в идеальном порядке. Жюли не стала ничего менять, зная, что если они поженятся, им придется отсюда уехать, но чувствовала себя неуютно в этом интерьере, в который не вложила ничего своего. Она часто спрашивала себя: почему ей не удается представить себе их будущую жизнь? И почему уверена в ее реальности гораздо меньше, чем несколько месяцев назад? Испытывает ли она такую же привязанность к Марку, как в начале их отношений, когда ее и его судьба еще не зависела от этого будущего ребенка? Увы, былое беззаботное существование уступило место тягостным вопросам и ответственным решениям, чреватым серьезными последствиями.

– Тебе сейчас хорошо бы прилечь, – посоветовал Марк с ободряющей улыбкой. – А я встречусь с Лоренцо в парке, и мы проведем короткий военный совет, но я надолго не задержусь, обещаю тебе.

Задумавшись, Жюли не слышала, о чем Марк говорил по телефону. Ей очень хотелось пойти к Лоренцо вместе с ним – в последнее время она чувствовала себя в зоопарке посторонней, почти бесполезной. Перед лицом грозящей опасности им всем следовало сплотиться, действовать дружно, сообща, а ее вместо этого держали в безопасном месте, в одиночестве.

Жюли встала так резко, что ее стул чуть не опрокинулся. Она успела поймать его за спинку, заставила себя улыбнуться и сказала только:

– Ладно, ты мне потом расскажешь.

Почему она сердится на Марка? Он же ни в чем не виноват. Просто делает свою работу, и делает хорошо: как руководитель пристально наблюдает за всем и всеми, и вот доказательство – засёк подозрительное поведение визитеров. И все-таки… все-таки что-то в их отношениях переменилось – они были уже совсем не такими, как прежде. Ветеринары занимали верхнюю ступень в иерархии персонала зоопарка и обладали правом самостоятельно принимать решения. Жюли помнила много случаев, когда Марк советовался с ней по поводу того или иного животного и следовал ее советам. В те времена они часто и с удовольствием беседовали вдвоем. Но теперь, когда она ждала ребенка – их ребенка, – он стал обращаться с ней покровительственно, почти властно; казалось, дай ему волю, и он посадит ее под замок, а Жюли терпеть не могла, когда кто-то ограничивал ее свободу. Вот только как ему это внушить?

Она пошла в спальню и услышала шум отъезжавшей машины. Нет, Марк прав: ей действительно нужно прийти в себя, отогнать мрачные мысли и с надеждой смотреть в будущее. Она разделась донага и перед тем, как набросить халат, несколько минут рассматривала себя в большом зеркале на двери ванной. Живот пока округлился только чуть-чуть, но Жюли знала, что ее организм ждут серьезные гормональные перемены. Она спросила себя: а счастлива ли я? – но сам факт, что она задала себе этот вопрос, уже был весьма тревожным. Она вымыла руки и почистила зубы, продолжая мрачно размышлять над этим. Вот уже дней десять, как она приметила, что Лоренцо часто поглядывает на нее при встречах в аллеях парка или при совместной работе. Но он-то хотя бы воздерживался от советов и не приказывал «беречь себя», явно считая ее достаточно взрослой, чтобы самой заботиться о себе. Впрочем, во времена их прекрасного романа между ними неизменно царило равенство; они заботились друг о друге, никогда не проявляя назойливости, не надоедая приказами.

– Прекрасный роман… – пропела Жюли.

Да, прекрасный роман… который принадлежал прошлому. Далекому прошлому. И ностальгия, которая ее посещала, тоже относилась к годам ее юности, к учебе в Мезон-Альфоре, ко всем радужным надеждам на предстоящую жизнь.

И Жюли, нырнув под одеяло, испустила долгий вздох – вздох печали и сожалений о прошлом.

* * *

– И ты забыл мне об этом сообщить? – удивленно спросил Лоренцо.

– Я тебя не нашел – ты, наверно, был в клинике, когда я уезжал, а ты же не любишь, чтобы тебя отрывали от дела.

– Я заказывал ветеринарные средства представителю лаборатории. Ты мог хотя бы прислать мне эсэмэску.

– Это верно, – признал Марк. – Но я повторяю: эти двое не делали ничего предосудительного. Просто они выглядели… слегка подозрительно.