Читать книгу "Музыка Гебридов - Елена Барлоу"

При упоминании об этом призраке из прошлого Амелия испустила горький вздох. После недавнего кошмара ещё свежо было ощущение его присутствия рядом и эхо его сурового голоса.

– Всё, чего я желаю этой ночью… всё, что сделает меня счастливым в последние часы – это твоё обещание, Амелия. Обещание, что ты будешь жить с воспоминаниями обо мне и своих родителях. Твой отец хотел, чтобы ты помнила свой клан. Так живи и помни! С тобой и Сарой он никогда не исчезнет…

Короткий кивок её поникшей головки стал для мужчины ответом, и он продолжил, слегка сжав её пальцы в своей руке:

– Моя последняя воля заключена в завещании, Филипп передаст его тебе, милая. И ты сможешь исполнить обязанности моей наследницы…

Будто бы оглушённая Амелия неожиданно убрала руку; чужое холодное прикосновение словно обожгло её.

– Что вы говорите, дядя? – прошептала она, не веря своим ушам. – Вы же ззнаете, я не смогу этого сделать…

– Сможешь, Амелия. Ты должна.

– Нет, нет, нет…

– Томас Стерлинг одинок и несчастен. Кроме его службы у него нет ничего… и никого. Не отказывай в просьбе умирающему, дитя! Прими его руку и сердце…

Джеймс Гилли потянулся к ней, но девушка отклонилась, дёрнувшись, словно к ней приближался живой мертвец. На измождённом лице мужчины скользнула тень удивления, она же сменилась печальным разочарованием. Когда граф нежно назвал её по имени, Амелия упрямо покачала головой, опустив глаза. В нос вдруг ударил терпкий запах лекарства, девушка до боли прикусила губу, а когда подняла голову, в ужасе ахнула. Перед нею лежала покойная супруга дяди, графиня Гилли. Вместо потухших глаз – впалые чёрные дыры, кожа посеревшая и иссушенная, словно всю кровь из тела выкачали, а руки, лежащие на постели – две костлявые конечности, обтянутые кожей.

Амелия вскрикнула, метнувшись прочь, и кошмарное видение испарилось. Её дядя – её всепрощающий, добрый и мудрый дядя, обожавший её и во всём потакающий – был здесь и снова произнёс дорогое ему имя. Но дрожащая то ли в ознобе, то ли от негодования или страха Амелия отступала прочь. Она вышла вон из спальни умирающего, не обратив внимание на камердинера и свою служанку, обратившуюся к ней с неким вопросом. Амелия ничего не слышала и не желала никого видеть. В её глазах застыли слёзы.

Только когда в коридоре её руку крепко стиснули пальцы Магдалены, девушка очнулась от этого короткого забытья.

– Что ты делаешь, глупая? Ты хоть понимаешь, что творишь?

– Оставь меня! – воскликнула Амелия и попыталась вырваться, но нянька настойчиво удерживала её за запястье. – Он умирает, Магда! Он умирает! Он бросает меня одну и всё, о чём он может думать – это его дурацкое завещание! Да будь оно проклято! Как он может так поступать со мной?

– Сейчас же вернись к своему дяде и скажи ему то, что он желает услышать! Не будь эгоисткой, побойся Бога! В последний час дай ему покой! Что же ты творишь, безбожница?! Ты хочешь повторить то, что сделала со своей несчастной тёткой перед её кончиной?

– Я ничего не сделала!

– Вот именно!

Тогда Амелия закричала, громко и надрывно, так что Магдалене пришлось ударить её. Пощёчина получилась хлёсткой и сильной, и девушка схватилась за покрасневшую щёку, уставившись обезумевшим взглядом перед собой.

– Боже, помоги этой несчастной! – произнесла Магда, прижав руки к груди, и поспешила в графскую спальню.

Амелия вернулась в свою комнату и заперла дверь. Она взглянула в зеркало, но увидела там лишь своё отражение – опустошённый и невесомый бледный призрак. Затем уселась на пол возле постели, прижала ладони к ушам и закачалась из стороны в сторону, желая лишь одного: чтобы вихрь голосов в её голове поскорее стих, чтобы они все оставили её в покое. Но они не уходили, и она слышала их безумные речи, распознав в этой какофонии голосов только одно слово: «peacach».

Грешница, грешница…

***

После долгих дней горя, подготовки к похоронам и погребения, Амелия ощущала себя разбитой. Она не могла заниматься бумагами дяди, и финансовый вопрос её наследственности оставался открытым. Графиня погрузилась в скорбный траур, понятный любому; она принимала слова сожаления от знакомых и соседей, а также пожелания видеть её на скорых мероприятиях. Амелия ещё никогда не была так убеждена в намерениях окружающих заполучить её в качестве невестки, хотя Магда пыталась заверить её, что то были банальная дворянская учтивость и вежливость. И всё-таки с каждым днём она ненавидела своё приданое лишь сильнее.

Граф Монтро был похоронен в городке Данди, что находился чуть южнее

Форфара, и Амелия вместе со своим сопровождением осталась здесь на неделю.

В своё время Джеймс Гилли спонсировал восстановление местного кафедрального собора Святого Павла, поэтому панихиду по нему отслужили здесь с большим уважением и страстностью. Племянницу графа местные клирики принимали, будто святую, и обещали молиться за её здоровье.

В соборе царило какое-то особое умиротворение, даже в вечернее время, и чтобы окончательно не пасть жертвой собственных кошмаров и видений, Амелия решила чаще здесь бывать; для неё врата всегда были открыты. Этим же вечером даже Магдалена не сопровождала её, и девушка осталась наедине с собственными рассуждениями посреди огромного нефа собора, склонив голову и сложив руки в молитве, хотя и не молилась по-настоящему.

Когда позади послышались тяжёлые неторопливые шаги, она не обернулась. Лишь только мужчина присел рядом, Амелия выпрямилась, подняла глаза и узнала Фредерика Халсторна. Он молча перекрестился и внимательно взглянул на графиню.

– Неожиданно видеть вас снова после похорон, – сказала Амелия, и он чуть заметно улыбнулся.

– Вы же знаете, это не так. Я пришёл ещё раз выразить вам свои соболезнования и передать послание от моего лорда. Ходят слухи, у графа обнаружили атеросклероз, это правда?

– В последнее время его сердце действительно ослабело, но я ничего в этом не понимаю. Медицина для меня – далёкая наука.

– Сочувствую, миледи. Лорд Стерлинг вам очень сопереживает…

– У вашего лорда едва хватает средств передвигаться по стране, выполняя важные указания короля. Чем же он вам платит при его положении, что вы столь охотно за мною следуете? – девушка думала достаточно, прежде чем забрать из его рук тонкий конверт. – Ах, да! Видимо, он уже пообещал вам небольшую долю из суммы моего приданого, как только он им завладеет.

– Вы очень скрупулёзно относитесь к этому вопросу, графиня, я бы даже сказал… чрезвычайно педантично. Не стоит быть настолько чёрствой в вашем-то возрасте. Мой лорд не торопит вас и не заставляет принимать решение прямо сейчас.

– Но вы так и не ответили на вопрос.

Халсторн угадал её настроение, и на его губах возникла лукавая улыбка.

– Случаются в жизни происшествия, которые оставляют в нашей памяти глубокий след. Есть иная причина, не касающаяся денег, почему я настолько ему предан.