Читать книгу "Мастер проклятий. Книга 2 - Матвей Курилкин"

Индивидуальных перевязочных пакетов, — мой вклад в прогрессорство, — у нас заготовлено с запасом: цена бессонной ночи, зато теперь не нужно судорожно искать материалы. Домина Петра пытается что-то рассказывать, спрашивать, водя по сторонам шалыми глазами, и совсем не обращает внимания на мои манипуляции. Ровно до тех пор, пока я не начинаю накладывать бинт, после чего, наконец, замечает безобразно распухшую руку, закатывает глаза, и начинает медленно оседать. Не страшно — Кера наготове, с интересом наблюдает за моими манипуляциями, и уже достаточно обтесалась среди смертных, чтобы самостоятельно подскочить к девушке и не дать ей упасть. Даже удивительно. И хорошо, что Петра-таки потеряла сознание. С шитьем так быстро не получится. Давненько мне не приходилось таким заниматься, да и результат прошлой попытки оставлял желать лучшего… Ничего, в этот раз я учту прошлые ошибки. Тем более, речь в этот раз не идет о жизни и смерти, можно не торопиться. Очистить рану, смазать вокруг бренди, стянуть края. Стежок за стежком — всего пять штук. Совсем немного. Кера с большим интересом наблюдает за моими действиями.

— Забавно видеть, как вы печетесь над своими телами, — комментирует богиня. Они совсем недолговечны, и далеко не идеальны, и тем не менее вы так стараетесь сохранить их в нетронутом состоянии!

— Можно подумать, у богов с этим как-то иначе обстоит, — пробормотал я, не отвлекаясь от своего занятия.

— У кого как. Например, Хромому всегда было наплевать на свое увечье, хотя он мог бы от него избавиться. Для других внешность была важнее, но, согласись, одно дело беспокоиться о чем-то вечном, и совсем другое заботиться о том, что максимум через сто лет придет в окончательную негодность несмотря на все усилия.

— А мы не верим в смерть, — ухмыльнулся я, и, кажется, этим откровением поразил богиню.

— Что?

— Нет, каждый знает, что умрет. И он, и все окружающие. Это — знание. А вера… в глубине души каждый из нас уверен, что с ним и его близкими подобного не случится. Каждый день мы говорим себе — этого не произойдет сегодня. И завтра тоже. Однажды это не срабатывает, и смерть приходит к кому-то из близких. Тогда верить становится сложнее, но у нас получается.

— Творец, сколько тысячелетий хожу по этому миру, но понятия не имела, что все вот так! — Поразилась богиня. — Вы, смертные, полностью лишены разума!

Мне было что ответить, но у моей пациентки изменилось дыхание и дрогнули веки — начала приходить в себя, так что счел за лучшее промолчать. Тем более, пришло время объяснять госпоже Петре, что с ней произошло, и как она дошла до жизни такой — как оказалось, последние воспоминания, задержавшиеся у нее в голове закончились до нашего появления:

— У вас, вероятно, сотрясение мозга, — объяснил я после того, как кратко ввел ее в курс дела. — Кроме того, рана на лбу, я ее зашил, и самое неприятное — сломана левая рука. — Девушка тут же ей пошевелила, и естественно побледнела от боли.

— Вы что, лекарь? — уточнила Петра.

— Нет, и именно поэтому вам непременно нужно его посетить. Думаю, в Памплоне найдется кто-нибудь, кто вам поможет.

— Ни за что! — девушка даже попыталась вскочить, но со стоном повалилась обратно. — Я не для того столько мучилась, чтобы вернуться в эту проклятую Памплону!

— Отложим этот спор, — не стал я настаивать. — Выпейте немного бренди, это слегка уймет боль, — я всучил я ей фляжку. — а мне нужно разобраться с вашими обидчиками.

Самому вся эта история не нравилась ужасно. Из-за этой дуры мы здорово задержимся. Впрочем, плюсы тоже есть — если бы не Петра, этих бандитов мы бы точно пропустили. Вот только теперь нужно с ними что-то решать, и я догадывался, что ничего лучше, чем расстрел не придумаю.

Оставив Петру и ее подругу на попечение Керы, подошел к бандитам, которых ребята уже сбили в аккуратную кучку. Зрелище гангстеры представляли собой крайне печальное. Половина нетвердо держится на ногах — кто-то ранен, другие, по-моему, просто здорово оголодали: очень уж характерный огонек в глазах, я такое часто видел в неблагонадежных районах, да и после доводилось.

— Главный есть? — Спросил я.

— Ну, я главный, — исподлобья взглянул на меня заросший бородой мужик в поношенной спецовке. Левой рукой он изо всех сил зажимал рану на плече, с рукава на землю капало красным. — Дальше что?

— Рассказывай, главный, как вы решили душегубами стать. И скольких уже убили.

— А ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался? — сплюнул мужик. В сторону, но неуважение все равно продемонстрировал. — Хочешь стрелять — стреляй, мне терять нечего. А отчитываться я перед неизвестно кем не стану.

— Я — лейтенант Ишпанской республиканской армии, — гордо ляпнул я, и чуть не расхохотался. — Сокращенно ИРА[1].

В башке назойливо крутилась мысль о том, что нам больше подошло бы название ЭТА[2]. По крайней мере территориально.

— А я не признаю никакую ишпанскую республиканскую армию, — нагло ухмыльнулся пленник. — Мне что при сенате, что при вас жрать нечего, так какая разница? Плевал я на вас всех, а будь возможность — и пристрелил бы.

— Не слушайте его! — не выдержал кто-то из прочих бандитов. — Он рехнулся! Мы никого не убивали! Да и ограбить толком никого не получилось. Второй раз всего на дорогу вышли. Полдекады назад ходили соседнюю деревню грабить, так там уже и жителей не было, кроме двух стариков. А у них и брать было нечего… чуть не последний хлеб им отдали.

— Заткнись, Лив, — рявкнул мужчина. — Что ты перед ними стелешься? Думаешь, они — закон? Такие же бандиты, как и мы, только вооружены лучше.

— Может быть, — я счел нужным ответить. — Только мы не грабим путников, а наводим порядок. Чувствуешь разницу?

— Не чувствую. Не знаю, какой порядок вы наводите. У меня и моих людей уже месяц работы нет, и не предвидится. Так что что хоть что ты со мной делай, а суда твоего я не приму. Никто ты мне.

В общем, в легитимности нашего свежеиспеченного «правительства» народ сомневается. Ну и в нас, как его представителях, соответственно. Можно действительно расстрелять, вот только если они не врут — то пока не за что. Не успели они еще всерьез пограбить.

— Никто, так никто, — отмахнулся я. — Не навязываюсь. Ты лучше скажи, откуда вы такие бесстрашные взялись? И чего делать умеете, кроме как на дорогах проезжих тормозить. Ну и где эта деревня со стариками?

В общем, худо — бедно удалось разговорить бандитов. Выяснилось, что пойманные изначально были бригадой каменотесов и работали в шахте неподалеку от городка Эчарри-Аранас, где добывали пирит, в народе еще называемый золотом дураков. Уже полгода шахтеры работали фактически за еду, последний месяц шахта не работала, а две декады назад владелец сообщил, что работать больше и не будет, а сам он уезжает в места поспокойнее. Денег за последние четыре месяца так же можно не ждать. И без того затянувшие пояса рабочие окончательно сложили зубы на полку, и ладно бы сами — так все семейные. Когда детки со слезами просят у папы кусочек хлебушка, на большую дорогу пойдешь без особых сомнений. Однако как и в любой деятельности, в деле отъема ценностей у населения тоже есть свои нюансы. Горе-грабители не учли, что движение на дороге сейчас практически отсутствует. Попытки грабить близлежащие поселки тоже оказались обречены на провал — фермерские хозяйства процветают в основном к югу от города, а на северо-западе народ все больше на добыче работал. Чем больше я их слушал, тем сильнее уверялся, что наказывать бедолаг не за что. А уж после того, как вернулись Марк с ребятами, и подтвердили, что да, есть почти вымершая деревня неподалеку, и там в самом деле живут старики, которых подкармливают похожие по описанию на наших пленников благодетели, стало ясно, что решать надо по-другому. К тому же Доменико вспомнил, для чего используется пирит, который они добывали — это, оказывается, сырье для производства серной кислоты. То есть штука крайне полезная вообще, и для нас сейчас в частности.