Читать книгу "И осталась только надежда... - Наталья Бульба"

Утро нового дня.

«Извини, что оставили тебя одну. Как говорит Вилдор, нужно срочно проверить одну идею. Надеюсь, ты помнишь о безопасности. Твой сын».

Записка висела в воздухе. Смайлик внизу исписанного ажурным почерком листочка смешно корчил рожицы.

В этом был весь Сашка. Как бы тяжело ему ни было, о моем душевном спокойствии он не забывал.

В доме я действительно была одна. Правда, к моей собственной защите добавилось еще многослойное плетение отпрыска. Я не удивилась многочисленным хитроумным ловушкам, встроенным в него. Мне было хорошо известно, от кого он заразился паранойей.

Если бы он не хвалился мне каждой своей новой задумкой, которую он воплощал в жизнь вокруг нашего жилища, это могло стать для меня преградой. Сейчас же внутренний взор фиксировал все способы если и не вскрыть ловушки, то хотя бы обойти их.

Мне тоже было у кого учиться.

Сборы были недолгими, только умыться и переодеться. Позавтракать я решила в городе.

Когда еще удастся избавиться от жесткого контроля.

Коттедж я покинула, не потревожив ни единой нити. Да и ментальный рисунок, заинтересуйся дарианец мной, вполне мог ввести его в заблуждение своей обычностью.

Оставалась лишь одна проблема: воспользоваться мобильником, который появился у меня благодаря предприимчивости Кадинара, я не могла. Я четко ощущала изменения в структуре телефона, ясно говорившие о том, что мой любимец, прежде чем отдать эту игрушку мне, тщательно с ней поработал.

Но, как я успела понять, гуляя по городу, решить этот вопрос было несложно. Паспорт у меня был, деньги – тоже. А если бы и не было…

Мне не стыдно было признаться в том, что, случись такая необходимость, я без сомнений воспользовалась бы своими способностями, чтобы получить то, что мне действительно нужно.

Для того чтобы купить новый аппарат, зашла в небольшой салон связи, попавшийся мне на пути. Модель была похожей, да и продавец, молодая девушка, оказалась разговорчивой, так что освоилась я с обновкой быстро.

Пользоваться транспортом не стала, за годы, проведенные на Лилее, отвыкла от этой суеты. Да и ощущения, возникавшие внутри железной коробки, теперь были сродни клаустрофобии. Металл воспринимался как угроза, эмоции пассажиров вызывали в лучшем случае недоумение. Безысходность и агрессивность диссонансом накладывались на обычные чувства, которые когда-то были присущи и мне. И, что меня поразило больше всего, я почти не замечала радужного сияния мечтаний. Люди жили сегодняшним днем, думая о завтрашнем только с точки зрения выживания.

Я не спешила выносить суждений по этому поводу, слишком хорошо еще помнила о своем прошлом. Но это было грустно.

Так, размышляя обо всем и ни о чем, я дошла до торгового центра, который сама себе взяла за ориентир. Эта часть города мало изменилась, да и затеряться здесь было значительно проще. Слишком большое наслоение всего, чтобы можно было в этой круговерти заметить мою ничем не примечательную ауру.

Номер, написанный на визитке Андрея, запомнился с одного взгляда.

Прежде чем набрать цифры на клавиатуре, прошлась по поисковой сети, которая продолжала висеть над городом. То, что обнаружить сына с компанией не удалось, меня нисколько не удивило. Так же, как я обошла его ловушки, для него ускользнуть от моего внимания труда не составляло.

На вызов нажала решительно, чтобы уже не передумать, не отступить. Ощущение того, что я поступаю правильно, было сильнее предостережений разума. И хотя я действовала вопреки требованию Вилдора, в этот раз это меня нисколько не смущало.

– Сизов слушает. – Он ответил на втором гудке, будто ждал звонка.

– Здравствуйте, Андрей.

Пауза была очень короткой, лишь сглотнуть вставший в горле ком, но ему хватило ее, чтобы перехватить инициативу.

– Валерия?

– Вы провидец или другие женщины не знают этого номера?

Я попыталась перевести все в шутку, но кто бы знал, как мне трудно это далось.

Я отвыкла от многих вещей, которые еще восемь лет назад были для меня привычными. Я разучилась знакомиться, разговаривать с теми, кто не входил в круг наших с Олейором близких друзей. Я потеряла ту внутреннюю свободу, которая у меня когда-то была.

Ту свободу, в которой есть капелька непредсказуемости, безрассудства, возможности допустить, что ты можешь поступить так, как тебе взбредет в голову, даже если делать этого ты никогда не станешь. Ту свободу, в которой, даже обремененный множеством обязательств, ты оставляешь уголок для самого себя, своих увлечений, интересов, одиночества.

Только теперь, услышав голос Андрея на том конце связавшей нас нити, я поняла, чего именно лишилась в тот зимний вечер восемь лет тому назад.

– Я просто ждал вашего звонка. – В его голосе мне почудилась грусть, но я не была уверена в этом. К тому же следующую фразу он произнес совершенно другим тоном: – Вы слышите, как радуется Красавчик?

Лай собаки служил прекрасной иллюстрацией к сказанному им.

– Или сердится, что я лишаю его вашего внимания, – парировала я, радуясь тому, что мне удалось преодолеть тот барьер, который мешал мне разговаривать легко, не оглядываясь на мнение других.

И пусть я догадывалась, что наказание за это последует быстрее, чем я успею насладиться собственными достижениями, за эти несколько минут во мне что-то изменилось, словно один-единственный поступок сумел перечеркнуть все, что было для меня значимым в последние годы.

Не изменил он лишь одного – моей боли. Волнение за судьбу дочери не отпускало меня ни на мгновение.

– Валерия, я… – Он сбился, тяжело вздохнул, обдав меня шорохами в прижатой к уху трубке, и резко продолжил: – Мы можем встретиться?

Похоже, не я одна испытывала скованность.

– Я в парке у торгового центра. – Мое сердце взбалмошно билось, я сама себе напоминала юную девушку, которую впервые пригласили на свидание. Но я прекрасно знала, что единственная причина, которая заставляет меня это делать, – пока еще не совсем понятное отношение этого мужчины к тому, о чем я хотела знать.

– Мы будем там не больше чем минут через десять. Я могу надеяться, что вы дождетесь?

Почему «мы» и как ему удастся так быстро добраться, было понятно и без объяснений. Шум города доносился до меня так же явственно, как и лай ньюфа. Провидение было к нам благосклонно, раз уж он оказался где-то неподалеку.

Или… мысль о том, что он может оказаться провидцем, показалась нелепой. Пока я не вздернула саму себя. Мне не дано было предвидеть будущее, но такая идея, как эта, не могла возникнуть без каких-либо предпосылок к ней. И если уж она появилась, к ней стоило отнестись серьезно. Судьба благоволит лишь к тем, кто внимателен к ее знакам.

– Если не случится ничего непредвиденного, то дождусь.