Читать книгу "Фандом 2.0 - Анна Дэй"

– Вот и хорошо. Сестра-то теперь не сможет…

– Виола очень бы этого хотела, – говорю я.

Он печально улыбается и кивает.

– Я думал, они отложат, раз уж старшая тоже в коме… опять. Но они настаивают, ничего не хотят менять.

Я киваю, как будто зная, о чём речь.

Санитар гладит Нейта по руке.

– Сердце разрывается от одной мысли. Но вы хотя бы сможете его проводить и оплакать.

И вдруг до меня доходит, что этот человек имеет в виду. Нейта отключают от системы жизнеобеспечения.

– Напомните, пожалуйста, на какой день назначена церемония? – интересуюсь я.

– На среду.

Приезжают родители Виолы.

Её отец, Адам, тепло меня обнимает.

– Элис, милая, спасибо, что пришла.

От него исходит аромат мясной подливы и одеколона Old Spice – запах настоящего папы.

Мама Ви рывком, почти сердито заключает меня в объятия. Я понимаю, у неё есть на то веские причины. Почему, интересно, её дети прикованы к больничным кроватям, а другие разгуливают как ни в чём не бывало?

– Мне очень… очень жаль, миссис Миллер, – выдавливаю я.

В последний раз я называла маму Виолы «миссис Миллер», когда мне было года четыре, не больше. Она предпочитает, чтобы её называли Джейн. Но в объятиях чьей бы то ни было доброй мамы в мягком вязаном свитере, легко снова вернуться в детство.

– Ох, Элис, солнышко, как же так? – спрашивает она, и я виновато отвожу глаза.

– Не знаю, меня там не было.

Она подходит к кровати Ви и смотрит на дочь, не утирая струящихся по лицу слёз.

– Она написала, что идёт на «Комик-Кон», – объясняю я. – Я тоже поехала, но опоздала.

– Зачем ей понадобилось на «Комик-Кон»? – спрашивает Джейн. – И как ей только в голову такое взбрело после прошлого раза?

Мне хочется рассказать, что «Танец повешенных» не просто книга, а самый настоящий мир, и Нейт не может из него выбраться, и ещё объяснить, что Тимоти просит нас написать третью часть, продолжение. Я уже почти подбираю слова, но тут в палату входит доктор. Она тихо обращается к Джейн и Адаму, стараясь, чтобы я услышала как можно меньше. Что ж, я просто ухожу в комнату отдыха – общую для нескольких палат. Здесь пусто. Ни души. Я включаю чайник и сажусь за стол.

Часы тикают в полной тишине, звуки с каждой секундой отдаются всё громче от стен и потолка, превращаясь в удары молота о наковальню. Опасно оставаться одной, когда боишься собственных мыслей. Я закрываю глаза и снова прокручиваю воспоминания о днях в «Танце повешенных».

«Я переспала с Уиллоу, а Виола нас застала. Бог знает как она забралась на то дерево. В седьмом классе Ви чуть не вывихнула плечо, поднимая после школы рюкзак с учебниками. Но нас она застукала и разобиделась не на шутку.

А на следующее утро – от этих воспоминаний у меня саднит в горле – Уиллоу заботливо усадил меня рядом и сказал, что совсем не любит. Не может полюбить, потому что влюблён в другую. Я сразу поняла в кого. В Розу. То есть в Виолу. В мою лучшую подругу. Даже в этом другом мире, где меня приняли как свою, я осталась лишь восхитительной куклой, пустой оболочкой».

Входит заплаканная Джейн. Глаза у неё распухли, а на лице следы слёз.

– Приехали родители Кейти, – всхлипывает она. – Они, конечно, совсем расклеились. Я предложила им выпить чаю.

Я вытираю глаза.

– Я всё сделаю.

– Ты уже достаточно намучилась сегодня, – ласково отказывается она от помощи, похлопав меня по плечу. – Да и сейчас моя очередь исполнить роль мамы.

Джейн даже в голову не приходит, что она всегда прежде всего – мама: она не смогла бы перестать быть мамой ни на мгновение, даже если бы захотела – уж так она устроена. В отличие от моей мамы, которая иногда примеряет образ матери как очередное платье.

Джейн опускает в тостер два ломтика хлеба.

– Смотри-ка, в шкафчике и еда нашлась. Как будто специально для тебя.

Она знает, что я люблю поджаренный хлеб. Под тихий гул тостера, под звонкое тиканье часов я раздумываю, не рассказать ли Джейн правду о «Танце повешенных» и о Нейте, который в книге жив-здоров, только не может оттуда выбраться. Щёлкает тостер, поджаренные ломтики подпрыгивают, сбивая меня с мысли, и я опять ничего не говорю.

Положив хлеб на тарелку, Джейн принимается намазывать его маслом с таким усердием, как будто в неё вселились демоны. Останавливается она, только чтобы сказать:

– Поверить не могу, что всё повторяется. – Взгляд у неё растерянный. – Элис, это же просто безумие. Или и правда – проклятие?

Джейн протягивает мне тосты и вынимает из кармана листок бумаги. Это записка. Почерк Виолы. При виде знакомых закорючек я едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься.

Дорогие мама и папа!

Что бы ни случилось, обязательно сдержите обещание.

Рецепт шоколадного торта в моей серебристой папке в шкафчике над чайником.

Я вас очень люблю, Виола

Джейн тоже садится за стол и, склонившись ко мне, почти шепчет:

– Она как будто знала, что впадёт в кому. – Выпрямившись, она с нервным смешком добавляет: – Но это же безумие, правда?

Помолчав, – а что тут ответишь? – я переспрашиваю:

– О каком обещании речь?

– Ох, Элис. Мне так тяжело признаться… Ты подумаешь, что я настоящее чудовище.

Я ласково пожимаю руку Джейн.

– Нейт? Мне недавно рассказали.

Она смотрит на меня, морщась от мучительного стыда.

– И ты не сердишься?

Я принимаюсь за тосты. Потому что, честно говоря, я зла. До жути. Сейчас взорвусь. Как им в головы стукнуло, что Нейта пора отключать от аппаратов? Однако Джейн смотрит на меня так печально, ей очень плохо, а лежачего не бьют.

– Почему сейчас? – коротко спрашиваю я.

– Мы его отпускаем.

Не представляю, что можно на такое ответить, и просто жую хлеб. Жаль, что нет ни джема, ни шоколадной пасты – хоть бы каплю сладости, чтобы прогнать горечь.

– Ты не сердишься?

Я качаю головой, и она вроде бы немного успокаивается.

– Виола так на нас разозлилась, – сообщает Джейн. – Даже раскричалась. Мне всё кажется, что она и в кому впала из-за этого шока. – Её голос прерывается. – Но тогда при чём здесь Кейти?

– А что вам сказала Виола?

– Всё повторяла, что может вернуть Нейта. Умоляла дать ей немного времени. Мы согласились отложить церемонию на несколько дней, потому что у Нейта скоро день рождения. Она собиралась испечь его любимый шоколадный торт. Вот об этом обещании она и просит нас не забывать.