Читать книгу "Новая Кровь - Роберт Линн Асприн"

Но поскольку Крит пообещал его ворам и нищим статус полицейских сил Санктуария, если они возьмут на себя дежурство в ночную смену, а Зип возьмет на себя ответственность за них, его вхождение в государственные структуры и… гм… политическое общество, все же произошло.

Но больше всего Зипа беспокоило отнюдь не вынужденное объединение с врагами. Сильнее всего его беспокоило то, что его скверные подчиненные обоих полов делали все то же самое, что и раньше — занимались вымогательством и шантажом, устраивали свары, жгли и грабили, — только теперь они занимались этим с благословения государства и под его покровительством.

Это не имело ни малейшего смысла, если только в этом мире вообще существует хоть какой-то здравый смысл. А когда Зип понял все коварство Темпуса, было слишком поздно. Зип уже стал частью правящей элиты, ненавистным угнетателем, цепным псом ранканцев, а его милиция была ничем не лучше того пушечного мяса, в которое превратились деморализованные солдаты Уэлгрина. Они не восторжествовали над своими противниками, а просто слились с ними.

Они больше не были революционерами. Они стали силами по поддержанию порядка — порядка несправедливости, который создал их самих.

Когда он сказал это Криту — точнее, выкрикнул в ярости, — циничный пасынок сверкнул белозубой улыбкой и сказал: «Чем больше вещи изменяются, парень, тем больше они остаются собою. В чем твоя проблема? Тебе не нравится, что ты оказался на легальном положении?

Ведь ты занимаешься тем, на что единственно способен. И так ты не кончишь жизнь на виселице или на плахе. Ты талантлив, а таланты нам нужны. Благодари своих грязных богов, что тебя заметили и предложили работу. Иначе ты вполне мог бы закончить свою жизнь рабом на рудниках».

И это тоже беспокоило Зипа: похоже, Критиас знал о Зипе довольно много, и откуда он это узнал — тот еще вопрос. Слова о «грязных богах» явно относились к его алтарю. Что же касается рабов… Зип и сам продал не одного бродягу — революции требовались деньги. Но тогда это было только вопросом совести. А теперь превратилось в проклятую государственную необходимость, черт бы их всех подрал!

Гейл, офицер связи Третьего отряда, посоветовал Зипу не обращать на это внимания. Теперь Зип ненавидел себя, но еще сильнее он ненавидел Каму, заставившую его впутаться в эту грязь, и ее взгляды, привитые ей в Третьем отряде, которые оправдывали самые отвратительные злодеяния, если они были продиктованы необходимостью. Дочь Риддлера и большинство ее головорезов устраивала любая работа. А Зипа — нет.

Сейчас ему следовало быть особенно осторожным, ведь еще немного, и он станет точно таким же, как они. Правда, у Зипа был этот алтарь, был его бог, или кем там являлось это существо, этот пожиратель жертвоприношений, который никогда не говорил, как именно Зип может искупить свои грехи и очиститься, но наверняка знал это. Именно живущий в алтаре красноглазый дух заставил Зипа поверить, что в происходящем безумии есть своя система. У духа был свой план. Он хотел противопоставить Зипа ранканцам и бейсибцам и научить его, как ослабить объединившихся врагов и подчинить их. Этот дух был живым — или, по крайней мере, настоящим, — в то время как все другие боги перестали ими быть, насколько Зип понимал происходящее.

Дух хотел плоти и нуждался в крови. Он хотел перебраться в верхний город, вот почему ему нужно было, чтобы Зип оставался начальником милиции и обеспечил этот переезд. Зипу же нужно было кому-то служить. Иначе он не мог найти оправдания тому, что делал он сам и подчиненная ему небольшая группа бывших повстанцев. Теперь у него было Дело. Красные глаза в алтаре, хлюпанье свежей крови и божественная отрыжка — вот его Дело.

Один лишь дух знал, что он хочет от Зипа, ведь он действительно от него что-то хотел. Прежде Зип никому и никогда не был нужен. Потом вдруг появились дух, Кама, Риддлер… Нет, Кама появилась раньше бога, но это не имело значения.

Значение имело лишь одно — перевезти камни алтаря в город. Зип взял кисть и чернила и стал поочередно помечать камни и перекладывать их на тачку. Когда она наполнилась, сердце алтаря почти обнажилось.

Зип покатил тачку вверх по склону — весьма нелегкая работа. Когда наконец Зип, весь мокрый от пота, передал тачку своим подчиненным, чтобы они перегрузили камни на ветхую телегу, кто-то окликнул его.

— Эй! — крикнул Зип в ответ, жестом приказав своим парням укрыть ветками камни. — Кто там?

Из темноты появился одинокий всадник. Зип шагнул вперед, держа руку на рукояти ножа и чувствуя, как закостенели у него спина и шея.

— Зип, это я, — наконец отозвался всадник.

— Лягушка чертова! — тихо выругался Зип. — Кама, стой где стоишь. Склон очень крутой и скользкий. Я сам к тебе подойду. — Зип повернул голову и приказал своим бойцам:

— Спускайтесь вниз, погрузите остальные камни, а потом отвезите их туда, куда я сказал. Не забудьте пометить каждый камень и потом сложить их в том же порядке. Я вас догоню.

Но он знал, что не успеет догнать. И знал, что бог рассердится на него, только вот не догадывался пока, во что может вылиться его гнев.

Все эти мысли вылетели у Зипа из головы, когда Кама грациозно соскользнула на землю. В рассеянном лунном свете она выглядела прекрасной, как никогда. Ее красота всегда поражала Зипа, несмотря на то, что он тысячу раз повторял себе, что вовсе не нуждается в проблемах, которые приносит с собой эта женщина.

Кама и сама по себе была крупной проблемой — в этих своих замшевых сапожках и обтягивающих брюках, с дорожной пылью на волосах, с исходящим от нее ароматом свежего сена… Все в этой женщине, от бархатных бедер и крепкой груди до лица и свежего дыхания, указывало на ее принадлежность к высшему обществу: ее речь, ее манера одеваться… Их разделяла пропасть, и преодолеть ее было невозможно, несмотря на все усилия Зипа.

Он все же предпринял еще одну попытку, безмолвную и отчаянную. Он швырнул Каму в грязь, как будто этим мог унизить ее. Бесполезно. Это никогда не помогало.

Кама негромко засмеялась и помогла ему устроиться поудобнее. Потом ее захватила страсть, но она все равно оставалась знатной женщиной с бархатной кожей. Она по собственной воле явилась в трущобы, по какой-то причине нашла Зипа сексуальным и решила поиграть с ним в любовную игру, которая, кстати, вполне могла бы стоить ей жизни, застукай их Критиас или Молин.

Вот по ее телу пробежала дрожь, и Кама шепнула на ухо Зипу:

— Со мной Страт. Он недалеко. Не пугайся, просто поспеши. — На мгновение ее страсть ослабла, потом нахлынула с новой силой, и Кама забилась в экстазе, вонзив ногти в спину Зипа.

— Черт бы тебя побрал! — воскликнул Зип, заработал быстрее, но все же не успел достичь оргазма одновременно с Камой.

— Приподнимись, — воркующе посоветовала Кама. Ее пальцы метались по телу Зипа, то останавливаясь, то настойчиво поглаживая спину. — Мы слишком давно с тобой этим не занимались!