Читать книгу "Адвокат по сердечным делам - Наталья Борохова"

Дубровская задумалась:

– Да. Но все-таки такая вероятность существует…

– Гипотетически?

– Ну, я не знаю, – ответила она чуть менее уверенно. – Как можно брать на себя вину в автомобильном наезде на какую-то девушку, если вы ее даже не разглядели и не знаете, девушка ли это была или парень, мужчина без определенного места жительства или же старушка?

– Но ведь это ничего не меняет? Я в любом случае сбила пешехода.

– Конечно, не ваше дело – доказывать свою причастность именно к этому случаю. Но вдруг вы ошибаетесь, и авария произошла на этом же участке пути еще с кем-то? Тогда ее последствия нам неизвестны, и вполне может случиться, что…

– Я сердцем чувствую, что не ошибаюсь. Это и есть та самая девушка! Кроме того, сейчас мне уже кажется, что я различила тогда белокурые пряди ее волос, выбивающихся из-под капюшона. А по телевизору, между прочим, показывали блондинку.

– Ну, может быть, – неохотно согласилась Дубровская.

Адвокаты не особо верили заверениям, подкрепленным не фактами, а знанием сердца или интуицией клиента. В определенных условиях и то и другое давало сбой. Хотя в их практике иногда встречались поразительные примеры, когда человек, пользуясь исключительно своей интуицией, приходил к совершенно верным выводам. Особенно этим качеством отличались клиенты-женщины. У них был особый нюх, совершенно необъяснимый и не поддающийся анализу. Недаром кто-то из великих сказал: «Женская интуиция сильнее, чем мужское знание».

– Вы должны быть готовы, что в отношении вас еще до суда может быть назначена мера пресечения, – продолжила Дубровская. – С учетом того, что вы уже однажды ударились в бега и покинули место происшествия, суд может поступить жестко – заключить вас под стражу. Хотя, учитывая явку с повинной и активное способствование раскрытию преступления, скорее всего этого не произойдет. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Евгения кивнула головой. У нее заныл живот. Должно быть, так подействовали на нее «страшилки» из адвокатской копилки.

– Вы должны понимать, что чуда ждать не стоит и оправдать вас при том, что вы совершили наезд и сбили пешехода, а потом оставили его на дороге, не оказав помощи, не получится. Наша цель – минимизировать последствия: снизить срок наказания.

– Я понимаю. Но зачем вы мне это объясняете? Хотите отговорить меня идти в милицию с повинной?

– Я хочу лишь, чтобы вы потом не жалели о своем поступке. Как я поняла, у вас есть реальный шанс остаться безнаказанной. Ответьте себе на вопрос: зачем вы все это делаете? Какова ваша цель?

– Ну, уж конечно, не желание сесть в тюрьму, – вяло улыбнулась Евгения. – Может, это звучит старомодно, но я хочу снять груз с души. Хочу, чтобы все было как раньше.

– Так, как раньше, все равно не будет, – предупредила адвокат. – У вас появится судимость.

– Вы замечательно меня утешаете! Но я подготовила себя к тому, что может произойти. Хочу снять с себя этот грех.

– Вы верите в бога?

– О, это очень личный вопрос! Не знаю, что и сказать. Если бы я была примерной христианкой, вряд ли бы тогда оставила девушку истекать кровью на дороге.

– Все мы ошибаемся.

– Вот я и хочу исправить эту ошибку. А там – будь что будет!

Явка с повинной была оформлена в тот же день, в присутствии ее адвоката. Следователь, заполнявший бумаги, вряд ли понимал, чем руководствуется странная женщина, наговаривая на саму себя дело, идущее под статью, но до поры до времени ни о чем ее не спрашивал, только сверлил Женю и адвоката недобрым взглядом. Должно быть, он дожидался какого-то подвоха с их стороны.

– Где машина? – спросил он. – Нам нужно ее осмотреть.

Евгения дала ему адрес автосервиса, где работал Тофик.

– А у него не будет неприятностей? – забеспокоилась вдруг она. – Он тут совсем ни при чем! Я сказала ему, что сбила оленя.

– Посмотрим, – сверкнул глазами следователь.

В душе у Евгении возникла тихая паника. Боже, она втравила в эту историю Александра и незнакомого ей мастера из автосервиса! Не хватало еще, чтобы они пострадали из-за ее глупости и малодушия! Хотя насчет мужа Дубровская ей пояснила, что он не несет ответственности за то, что не сообщил в органы о факте наезда на пешехода. Он – муж, она – его жена. Доносить друг на друга закон их не обязывает.

– Значит, вы отдали машину в ремонт? С целью уничтожения следов происшествия? – спросил следователь, презрительно кривя губы.

– Да… То есть нет, – она отчаянно искала выход. – Вернее, не совсем. Я была в шоке и действовала машинально. Теперь я одумалась и решила рассказать все, как было. Неужели это не понятно?

– Если мы поедем в этот ваш автосервис, что мы там сможем увидеть? Исправную машину без всяких следов наезда на пешехода? – В его голосе явно звучало раздражение.

– Да. Но у вас же есть мое признание!

– Да откуда я знаю, в какую игру вы играете? Сейчас вы признаетесь, а потом вдруг окажется, что вы покрывали истинного преступника, – вырвалось у него. – Вся эта история выглядит довольно странно! Вы приходите сами, никто вас не приглашает. Даете признательные показания, которые ничем, кроме ваших собственных слов, не подкрепляются. Но нам нужны доказательства!

– Простите, что я прерываю вашу маленькую речь, – вмешалась Дубровская. – Но мне кажется, что вы слишком многого от нас хотите. Вы не находите, что гражданка Швец и без того уже сделала немало? Она явилась с повинной не тогда, когда у нее под ногами горела земля. Она пришла к вам, когда вы потеряли след водителя, сбившего несчастную женщину. Евгения могла бы предпочесть остаться неузнанной. Так поступили бы на ее месте большинство людей.

– Да ладно! Уж вы хотя бы не воспевайте ее героизм, – отмахнулся он. – Ваша клиентка удрала с места происшествия, оставив пострадавшую на верную смерть. Но вот сейчас, увидев, что девушка жива и может дать против нее показания, она решила прийти и сдаться.

– Бьюсь об заклад, пострадавшая, когда придет в себя, не в силах будет вспомнить ни марку машины, ни ее цвет, ни тем более указать ее государственный номер. Наезд автомобиля стал для нее шоком, неожиданностью. Вряд ли от ее показаний будет много толку.

– Это мы еще посмотрим.

– А тут и смотреть нечего. Если бы подобная информация была у вас в руках, стали бы вы тогда дожидаться нашей явки с повинной!

Следователь и адвокат сцепились так, словно уже находились не в кабинете, а в зале судебных заседаний, где истина устанавливается путем состязания сторон защиты и обвинения. Евгении же было грустно. Конечно, она не ожидала, что ее появление в милиции воспримут с восторгом и похвалят за совестливую гражданскую позицию. Но то, что в ее поступке примутся искать некий скрытый подтекст, стало для нее полной неожиданностью. Следователь возненавидел ее с первой минуты так, словно она сбила его родственника. Быть может, его раздражала ее модная куртка, отороченная мехом. Такую он вряд ли мог купить своей жене. О том, что сыщик женат, Швец узнала по фотографии в рамке, стоявшей на заваленном бумагами столе. Молодая женщина и ребенок улыбались прямо в объектив. Вряд ли отец семейства возил их на «БМВ», да и название элитного поселка, в котором она проживала, вызвало у него гримасу отвращения. Должно быть, в его глазах она была богатой дамочкой на крутой тачке, для которой весь мир ограничивался пределами ее собственного двухметрового забора. Ей очень хотелось сказать ему, что это не так. Что это – ошибочное впечатление. Что они с мужем вовсе не «новые русские» и в настоящий момент у них серьезные денежные проблемы. Что на жизнь они зарабатывают честным путем. Да как еще могут зарабатывать журналист и педагог? Быть может, они крутятся больше, чем некоторые их коллеги, и не сидят с протянутой рукой, ожидая помощи от государства. И машина у нее не новая, ремонтированная уже не единожды. И коттедж их весьма скромных размеров, с элегантной отделкой, но, как говорится, без излишеств. Что им давно уже требуется обновить мебель и перекрыть крышу на веранде. Хорошо хоть, сыну Ване не нужно оплачивать учебу. Он поступил на бюджетное отделение без всякого блата. Короче, у них столько же проблем, сколько у любой другой среднестатистической семьи. Но разве следователю есть до этого дело? Он смотрит на нее, как на классового врага, сколотившего состояние за счет нищеты простого народа.