Читать книгу "Вечер в городе соблазнов - Антон Леонтьев"

Наконец мы оказались в последнем номере на этаже. Дальше двигаться было некуда, потому что балконы закончились и перед нами возникла гладкая стена. Дверь была приоткрыта, и мы вошли в номер. Судя по всему, в номере кто-то был. И чтобы избежать столкновения с обитателем, мы затрусили к выходу. Чертовы пачки денег, которыми были набиты мои карманы, вывалились на ковер, и я принялась их поднимать, а когда выпрямилась, то увидела перед собой насупленного толстяка с грудью, покрытой седыми волосами: он только что вышел из ванной комнаты.

Это был не кто иной, как папаша Эстефании. Его лицо приняло хищное выражение, глаза сузились – и в этот момент из ванной вышла обнаженная женщина. Однако вовсе не мамочка Эстефании, а молодая девица. Заметив нас, она ойкнула и попятилась.

Отец Эстефании протянул ко мне руку:

– Так это вы украли портфель. Отдай мне его, живо! Ну, кому сказал!

Я ударила его по руке и заявила:

– Вы позволите нам сейчас уйти, иначе я подниму крик. И не забывайте, вы здесь не один. Что, интересно, скажут ваша жена и дети по поводу того, что вы развлекаетесь тут с молодой девицей?

Старик развернулся, кинулся в комнату, и я увидела, что он достает из-под подушки массивный пистолет. Понятно теперь, в кого уродилась не в меру темпераментная Эстефания. Он собирается пристрелить нас!

Дожидаться столь занимательного момента я не стала, а Таечка уже распахнула входную дверь, и мы вывалились в коридор. Там царила паника – метались туда-сюда братья Эстефании, перебрасываясь фразами. На нас не обратили внимания, что было только кстати. Мы затрусили в направлении лестницы, но вдруг раздался громовой клич:

– Задержите вон тех двух баб! Портфель у них!

Я инстинктивно повернулась и увидела старика, целящегося в нас из пистолета. Еще мгновение, и он пустит в меня пулю. И почему-то верилось, что он, в отличие от своей дочки, стреляет без промаха.

Но в тот же момент с потолка хлынул спасительный дождь – сработала противопожарная система, завыла сирена. Я заметила Таечку – оказывается, она разбила локтем стеклянный шкафчик и рванула рычаг пожарной тревоги.

Мы бросились вниз по лестнице, желая только одного – выбраться из передряги живыми и невредимыми. Интересно, узнала меня Эстефания в моем маскарадном костюме или нет? Трудно сказать. Впрочем, если она вместе со своими родственниками заявится ко мне в отель, чтобы пристрелить и забрать портфель, тогда станет ясно, что узнала.

Мы выбежали в вестибюль, где тоже царила паника. Метались гости, кричали администраторы. На нас никто не обратил внимания, что позволило выскользнуть из отеля и миновать встревоженных журналистов. Пока все думают, что отель загорелся, а когда будет установлено, что тревога ложная, наш след уже простынет.

Все еще одетые в нелепую сине-белую униформу служащих, мы с Таечкой продефилировали мимо подъезжающих к отелю пожарных машин, свернули за угол, сбавили темп и, завидев старинную витиеватую ограду, зашли на кладбище. Там, среди надгробий, могил и крестов, оказалось тихо, покойно и уютно. Посетителей на кладбище практически не было, только вдалеке виднелись несколько старушек с лейками.

Мы присели на каменную скамейку около небольшого гранитного склепа и, посмотрев друг на друга, расхохотались. Видок у нас был презабавный – мой парик съехал набок, а Таечка вымокла насквозь. Я положила на скамейку портфель и вскрыла секретное отделение.

– Очень интересно, – изучив лежавшие там бумаги, сказала я и протянула их Таечке.

Речь в документах шла о том, что некая гречанка обязуется выносить ребенка и по рождении передать его Эстефании. Кроме того, имелись и врачебные документы – оказывается, Эстефания бесплодна и не в состоянии выносить и родить ребенка самостоятельно.

– Выходит, заявление о ее беременности не более чем фарс, – констатировала Таечка. – Но как она хочет презентовать миру ребенка, якобы рожденного ею от папы?

– Именно с помощью суррогатной матери, – пояснила я. – Потому они и наняли гречанку. И не сомневаюсь, что снимки ультразвукового исследования тоже принадлежат той гречанке.

Таечка, ошеломленно замолчав, наконец выдавила из себя:

– Но это так низко и подло! Мы должны положить конец обману! Немедленно отправимся к журналистам и расскажем, что задумала Эстефания.

Идея была не самая гениальная, но по своей сути очень даже ничего. Нам грозит опасность только до тех пор, пока Эстефании удается сохранить грязную историю с фальшивым ребенком в тайне. А вот если о ее ухищрениях будет заявлено на всю планету... Тогда полиция точно возьмется за Эстефанию и живо вытрясет из нее признание, а я наконец-то смогу сполна насладиться своим триумфом.

Придя в себя и отдышавшись, мы покинули кладбище. План действий был понятен – тотчас созываем пресс-конференцию, презентуем портфель с деньгами и документы, то есть обнародуем все известные нам факты. Ну, или почти все – о том, как документы попали к нам, можно и не распространяться, у меня не было желания нести ответственность за кражу со взломом.

Мы с Таечкой спокойно шли вдоль глухой высокой стены из красного кирпича, увитой зеленым плющом, как вдруг около нас затормозил черный джип. У меня в голове мелькнула мысль, что место для парковки он выбрал неудачное, и тут дверца автомобиля распахнулась, и из салона выпрыгнули двое дюжих мужчин. Не успев ничего сообразить и предпринять, мы с напарницей оказались в руках типов, чьи лица были закрыты шерстяными масками, – один из них схватил Таечку, другой напал на меня. Я попыталась оказать сопротивление, но негодяй прижал мне к лицу тряпку, пропитанную чем-то, пахнувшим противно и резко. Я пыталась было задержать дыхание, но тряпка плотно сидела на рту и носу. Наконец, чувствуя, что задыхаюсь, я сделала неглубокий вдох, и перед глазами поплыли оранжевые и зеленые круги. А затем все пропало – я потеряла сознание.

Что произошло дальше, не могу сказать, так как пребывала в бессознательном состоянии, однако наверняка типы погрузили нас в машину. Причем высока вероятность того, что свидетелей нашего с Таечкой похищения не нашлось – все случилось в течение пяти-семи секунд. Да и на улице, где располагалось кладбище, никого, помнится, не было, все-таки уже надвигался вечер.

Так закончился для меня безумный день, начавшийся с судебного разбирательства, а завершившийся посещением кладбища и похищением. Но обо всем этом я смогла поразмыслить, только когда пришла в себя. Сначала мне показалось, что мне привиделся страшный сон, и только через пару мгновений стало понятно: все произошедшее имело место в реальности.

* * *

Я сидела на металлическом стуле, привязанная к нему бечевкой. В глаза мне бил яркий-преяркий свет. Шея неимоверно болела, в горле саднило, а веки не опускались – кто-то садистским образом приклеил их ко лбу при помощи лейкопластыря. Поэтому мне не оставалось ничего иного, как пялиться в источник света и думать о том, что если пытка продлится еще пару минут, то я сойду с ума.