Читать книгу "Выжженная трава - Сергей Федоранич"

— Изнасилование и убийство были? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— А что говорит осужденный?

Она снова затянулась.

— Он не может говорить, он мертв. Его убили в тюрьме практически сразу же.

— Продолжайте, — сказал он.

— Этот человек, который солгал в суде, не чувствует вины. Он абсолютно уверен, что не совершал никаких плохих поступков. Но если бы не его показания, то никого бы не посадили.

— Почему вы твердо уверены, что он не мог там быть? — спросил он.

— Потому что я все видела. Я видела, кто на самом деле убил ту девушку, — ответила заказчица.

— А кто ее изнасиловал, тоже видели?

— Нет. Изнасилование я не оспариваю.

— Что вас так сильно не устраивает в этой ситуации? Разница в сроках за изнасилование и убийство не такая большая: годом больше, годом меньше… Или вас угнетает, что человека осудили несправедливо?

Он сел удобнее, закинул ногу на ногу, как будто с интересом слушал пересказ дивной книги.

— Это важно? — спросила она.

— Конечно.

— Потому что показания в суде не закончились осуждением. Они стали причиной многих событий, которые произошли по вине свидетеля. Плохих событий, ужасных. Некоторые напрямую коснулись меня, и это продолжается и никогда не закончится.

Он понимал, что она не договорила. Это не закончится, пока свидетель жив. Что скрыто за словами? Риск утраты денег или власти? То есть не так: что в этот раз?

— Вы имеете в виду, что это не закончится, пока свидетель жив? Вас не устроит вариант, что он признается во лжи? — уточнил он.

— Если бы было так просто, — ответила клиентка и замолчала.

Он ее не торопил. Дождался, когда скажет сама:

— Я не знаю, как это объяснить… Эта ситуация… Она очень сильная. Я чувствую, как сгущаются тучи надо мной. Все эти мертвецы… Они нависли, и меня затягивает.

— Это все слишком метафизически, — ответил он. — Я не работаю с потусторонним миром, не угомоняю призраков и не восстанавливаю справедливость. Я решаю проблемы.

Она быстро вытащила еще одну сигаретку, закурила и выдула в небо.

— Я знаю, — сказала она. — Я все знаю. Вам кажется, что я говорю как-то расплывчато, пытаюсь сказать то, что и сформулировать-то толком не могу. Возможно, вы правы. Но дайте мне шанс объяснить.

— В чем конкретно выражается то, что вас тревожит? Чем вам это мешает? В чем вы видите угрозу для себя?

— В той ситуации было много несправедливости, и она вся как будто бы стянулась в капсулу и вошла в одного человека. Теперь он — носитель капсулы. Он этого не знает, но ему неуютно. Пока он чувствует легкий дискомфорт. Но рано или поздно он поймет, что это не просто дискомфорт, что это нужно разрядить и выпустить.

— Я так понимаю, какое-то время носителем этого знания были вы? И вы уцелели.

Она кивнула и ответила:

— Мне удалось избежать рикошета, я осталась цела. Но меня снова начинает засасывать. Я вижу этого человека, понимаю, что он начинает что-то подозревать. Я вижу, что он копает себя и рано или поздно он что-то найдет. Когда это случится, у него не останется сомнений в том, кто именно должен стать его жертвой. Он выберет меня.

— Увернулись единожды, повторите это и снова, — сказал он.

Она покачала головой.

— Нет, в этот раз точно нет. Поэтому я здесь. Поэтому я прошу вас решить проблему.

— Я так и не понял, в чем заключается проблема и каким вы видите ее решение.

Несколько минут она сосредоточенно думала. Он никуда не торопился. Дождь закончился, оставив после себя мокрый асфальт и капающие крыши. Ему нравился насыщенный озоном воздух, легкий и свежий, словно ранним утром весной. Сумерки сгустились до непроглядных, и на улицах зажглись фонари. Они сидели на лавочке, под козырьком, их лица скрылись в тени от прохожих.

— Представьте сундук, — сказала наконец она. Ему стало интересно, поймет ли он очередную ее попытку в метафорах обозначить проблему, которую она просит решить? Интересно, устроит ее решение в виде метафоры?

— Представил, — сказал он и честно представил сундук: деревянный, с резной крышкой и гладкими стенками. Темно-коричневый, с узором под настоящее дерево, покрытый лаком. На крышке замок, старый, его можно открыть только ржавым ключом с усилием на втором полуобороте.

— У вас есть ключ от замка, — сказала она. — И вы храните в этом сундуке какие-то ценные вещи. Вы купили его недавно на антикварной распродаже, принесли домой, вставили ключ и открыли. Вам навязали этот сундук, вы вроде бы были и не против, но особо он был не нужен. Продавец так просил, что вы решили, что для чего-нибудь сундук сгодится. Решили, что положите туда вещи, пусть это будут документы — паспорт, там… не знаю, что еще. Какие-то ценные бумаги. Вы все это сложили туда, особо не рассматривая сундук, потому что он не с любовью был выбран. Заперли и поставили на видное место. И вы, видя его, через какое-то время понимаете, что с ним что-то не так. Сначала это немного смущает, а потом начинает беспокоить. Слегка. Вроде как небольшой дискомфорт. Сундук да и сундук. Что в нем такого? Обычное дело, ничего особенного. Но вас не отпускает. Каждый раз, когда вы его видите, вы что-то чувствуете, но не знаете, что именно. И вот в какой-то момент вас окончательно доканывает эта неизвестность, вы берете его в руки и осматриваете. И снова ничего. На какое-то время вы успокаиваетесь, но в глубине души знаете, что ничего не выяснили о своей проблеме. Вы начинаете беспокоиться за судьбу тех документов и, когда они вам потребовались, слишком поспешно берете тот сундук, забираете документы, а потом возвращаете их и тут только понимаете, в чем дело. Внешние габариты сундука не соответствуют внутреннему содержанию. Полость внутри намного меньше, чем должна быть. Вы трясете сундук и слышите, как что-то внутри шелестит. И как вы не слышали раньше?! Вы понимаете, что там двойное дно. Берете нож, поддеваете им и находите несколько листков бумаги, пару черно-белых снимков и кассету для магнитофона. Вы читаете письма, смотрите фото и слушаете запись. И узнаете страшную тайну, которая долгие годы была скрыта в этом сундуке. Что вы сделаете?

— Лично я? Выброшу все и забуду. Но на меня равняться не стоит.

— Я бы тоже так поступила, — согласилась клиентка. — Но не этот человек, у которого сундук с тайной. Он еще не знает, что его смущает. Но очень скоро ему потребуется то, что он в него положил. И тогда он точно все поймет. Он все найдет. И молчать не будет. Потому что тайна — не его, за ее раскрытие ему ничего не будет. Бояться нечего. Договориться с ним невозможно. Я это точно знаю.

— Что я должен сделать? — спросил он.

Она посмотрела на него смело и решительно. Добра в ней не осталось совсем.

— Заберите сундук, пока он его не открыл. Пока не разгадал секрет. А если он это сделает, то не дайте рассказать об этом. Любой ценой.