Читать книгу "Страна ночи - Мелисса Алберт"

Я слышала, как кто-то плачет, стонет, мечется во сне. Я понимала, что это я – мое земное воплощение, – но не могла до нее дотянуться. Вода дошла мне до груди, затем до горла и наконец оторвала от земли.

Я чувствовала, что у меня что-то отнимают. Не знала что, но чувствовала: что-то очень дорогое. Я снова зашаталась на грани двух миров: здесь, в Сопределье, где меня размывало, будто пальчиковые краски, и там, в Бруклине, где меня держали мамины объятия.

На какой-то миг оба мира схватили меня и не отпускали. Один из них уже умирал, но оба они были сильны и выкручивали меня как тряпку. При каждом рывке я готова была разорваться пополам и уже думала, что мне конец, но тут раздался какой-то электрический щелчок, оба моих «я» слились в одно, и, когда я закричала, мой крик разнесся в обоих мирах. И, хоть и не слышала этого, я знала: все выходцы из Сопределья, оставшиеся на Земле, кричат сейчас вместе со мной.

Затем этот мир выпустил меня, швырнул обратно на кровать, в город, и надо мной склонилось испуганное и заплаканное мамино лицо.

– Алиса, очнись. Алиса, я здесь. Я здесь. Я здесь.

Она повторяла это так, словно произносила обет над четками, пока не поняла, что я смотрю на нее, что я вернулась. Глаза мне все еще резал свет падающих звезд, а кожа сморщилась от холода умирающей земли под пустым небом.

– Оно погибло. – Я сжала Эллины руки с такой силой, что она поморщилась. – Сопределье погибло.

12

Это почувствовали все.

И София, и Дафна, и Робин, и остальные. Все свергнутые короли, все старшие сыновья, и жестокие королевы, и служанки в одеждах цвета черного дерева и меди, крови и соли. Все они кожей ощутили то мгновение, когда покинутый нами мир оставил нас навсегда.

Я этого еще не знала, когда проснулась вся в поту, умирая от жажды. Элла лежала на полу возле кровати и смотрела «В лучшем мире» на своем ноутбуке, приглушив звук.

С минуту я наблюдала за ней, пока она не заметила, что я не сплю. Уголки рта у нее были опущены, волосы на висках взмокли. Она сняла с рук все кольца, и они выглядели непривычно голыми.

Интересно, а Финч почувствовал это там, где он сейчас? Может быть, и нет. Он ведь с Земли, он здесь родился. Вот если бы в его мире утонули все звезды и сам мир рассыпался в прах – наверное, почувствовал бы.

– Мама! – хрипло проговорила я.

Она бросила на меня быстрый взгляд и улыбнулась.

Телефон был весь забит сообщениями от Софии. В первом было только мое имя.

«Алиса

Ты почувствовала

Ответь мне

Ответь мне

Ответь мне

ПОЗВОНИ»

И еще одно, с незнакомого номера:

«У Софии сегодня вечером в 10. Будут поминки».

Это было сообщение от Дафны. Наверняка от нее. Собирает нас всех в одном месте: меня, Софию и остальных. Может быть, и незнакомец из метро тоже будет там. Придет со своими песенками и с ножом в кармане. Может быть, он захочет довести свое дело до конца.

Я написала:

«Думаешь, это хорошая идея?»

Она не ответила. Я позвонила Софии, но ее телефон был отключен. Дело для нее обычное, но все же это встревожило меня. Я сказала себе: можно ведь не идти, даже надо бы остаться дома, но знала, что пойду. Я должна. Должна отдать дань скорби Сопредельным землям.

Весь день я провалялась в постели – пила куриный бульон, смотрела телевизор, немножко пожевала то, что мама взяла из тайского ресторана, – а затем надела черные джинсы, черные кроссовки и черную футболку. Пыталась сделать прическу как у Зельды Фицджеральд и подвести глаза в стиле «новой волны» – и то и другое увенчалось успехом примерно наполовину. В карман джинсов я сунула перочинный ножик.

Когда я сказала Элле о поминках, она кивнула и отвернулась. Мы с ней еще не решили, как разговаривать друг с другом после недавней ссоры. Пока что моя болезнь подтолкнула нас к некоторой разрядке напряженности.

Я смотрела в окно такси и ничего не видела. Закрыла глаза, и передо мной вновь встали лица звезд и постепенно молодеющая луна. Сопредельные земли мертвы. Ханса, принц и Абигейл мертвы. И я могла бы быть уже мертва. Мозги начинали кипеть, когда я пыталась найти связь между этими фактами. Связь была, ее не могло не быть. Но я ее не видела. Когда мы подъехали к дому Софии, водителю пришлось дважды окликнуть меня.

София жила в Нижнем Манхэттене, в старомодном ветхом доме, когда-то великолепном – это бросалось в глаза с первого взгляда. В свое время его полностью разрушили изнутри, потом восстановили, а потом забросили. Он всегда напоминал мне те замороженные строительные проекты, что иногда попадаются в стороне от шоссе. Мы с Эллой часто останавливались возле них, чтобы разглядеть поближе: черный потрескавшийся асфальт улиц, которые никуда не ведут, безлюдные тупики, пустые дома, будто заброшенные сюда каким-то на редкость аккуратным торнадо.

Я вошла (замок на подъездной двери был сломан) и поднялась на седьмой этаж.

В квартире, где жила София вместе с пятью другими бывшими персонажами, стены были еще крепкими, но больше ничего хорошего о ней сказать было нельзя. По углам – слежавшаяся строительная пыль, по всем комнатам тут и там – пятна голого гипсокартона. Это было временное прибежище, где все держалось на честном слове. Обычно тут было пусто, как на катке, но в этот вечер по всем комнатам бродили, как призраки, одинокие неприкаянные фигуры. Длинные окна были ничем не занавешены, и лунный свет обливал нас всех серебристым блеском. Свечи стояли длинными рядами на подоконниках и кучками, словно грибы, на полу. Если мы тут до утра не устроим пожар и не сгорим – десять очков Слизерину.

Нас собралось больше, чем я ожидала. На встречи обычно приходило человек двадцать, максимум двадцать пять. А в этой комнате было, кажется, не меньше сорока выходцев из Сопределья, и еще подтягивались все новые и новые. Я чувствовала себя так, как, наверное, чувствовала бы крыса, если бы подняла голову, увидела, как лезут из канализации полчища других крыс, и в ужасе шарахнулась.

Убийцей мог оказаться кто угодно. Вот этот тоненький мальчик с ямочками на щеках и локонами до плеч, хладнокровно лакающий водку, как заправский матрос. Вон та женщина с короной иссиня-черных волос, похожая на чахоточную Белоснежку, которая только что поймала мой взгляд и злобно сверкнула на меня глазами – я не успела вовремя отвернуться. Может быть, это ее шепот я слышала в темноте?

Были здесь и тесные группки – братья и сестры, несколько парочек, – но в основном собралась полная комната одиночек: каждый держался сам по себе. Я заметила троих братьев, тех, что жили в чистенькой комнатке рядом с Софией. Они стояли у стены и пили пиво – футболки заправлены в джинсы, светлые волосы гладко прилизаны, и сквозь них просвечивает еще более светлая кожа. Они походили на особ королевской крови – каких-нибудь родственников в третьем колене, небрежно задвинутых в угол пыльной фламандской картины. Была тут и Женевьева: она сидела в одиночестве на подоконнике и пила «Столичную» прямо из горлышка. Ее нелепые рукава, наводившие на мысль о фестивале ренессанса, свисали так низко над пламенем свечей, что, казалось, вот-вот заденут его. В другом конце комнаты сидела на табуретке Дженни – самое жуткое дитя Сопределья. Она была в платьице с рюшами и все время поводила глазами туда-сюда, чтобы видеть, кто обратил на нее внимание.