Читать книгу "Печатник. Печать Тьмы - Иван Магазинников"

Юноша утвердительно кивнул, не совсем понимая, что от него хотят. Как и в тот злосчастный день, он глаз не сводил с прекрасной Фелины, упиваясь ее красотой, и мыслями своими был далеко-далеко от зала Откровений.

— Как и любой честный житель или гость нашего славного города! Разумеется, сначала он должен был выбрать яблоко повкуснее. И я ума не приложу, почему безмерно мною уважаемая не только за свою красоту, но и за свой гибкий ум госпожа Урс приняла этот невинный жест за попытку ее обокрасть. — вот теперь-то Питер Поцук пустил в ход очарование своего голоса, снова ставшего бархатистым и обволакивающим! И судьи, и клеветники, и даже сама потерпевшая согласно кивали в такт его словам, а к белому камню на чашу весов лег еще один. Впрочем, как оказалось, чтобы околдовать красавицу, нужно было что-нибудь посильнее, чем вкрадчивый голос языкаря.

— Тогда зачем он стащил мое кольцо? — выкрикнула вдруг она, ткнув пальцем в сторону юноши. Лицо того болезненно скривилось, словно этот палец пронзил ему сердце.

— Да! Зачем он украл кольцо? — почувствовав слабину противника, снова вскинулся главный клеветник.

— Идиот, ты зачем кольцо стащил? — тихо прошептал-прошипел юноше Поцук, подойдя к нему вплотную.

— Я нечаянно, это все рефлексы, наверное… Как-то само получилось, — с трудом вернулся в реальность Айвен.

— А вы посмотрите на него, посмотрите на обвиняемого, господа судьи! — уже громко произнес языкарь, — Куда устремлен его помутневший взор?

— Э-э-э… На яблоки? — предположил кто-то из судей.

— На прекрасную госпожу Урс! Забудьте о том, что она дочь всеми нами любимого господина Рабена, забудьте о том, что она племянница всем нам известной госпожи Ульрины Урс… — Айвену показалось, или при упоминании тетушки потерпевшей испуганно вздрогнул даже сам судья Оррис? — В первую очередь перед нами невероятно обворожительная девушка, чей взгляд подобен свету звезд!

— Звезды, они ведь крохотные? — вслух размышлял Айвен, — А у нее вон какие глазищи!

— Вы, господа судьи, разве вы не видите, что наш молодой — очень молодой — человек просто-напросто влюбился, влюбился по уши, как это часто бывает в его годы? Вспомните себя в юности, господа клеветники, и представьте, что вам небеса даровали счастье повстречать на своем пути такую прекрасную девушку? Разве вы устояли бы? Вы называете моего обвиняемого вором, но взгляните на него, ведь на самом деле он самая настоящая жертва! Он украл кольцо, но его потеря неизмеримо больше, ведь у него похитили само сердце!

Айвен с недоумением уставился на свою грудь и задумчиво почесал затылок. Приложив руку к сердцу, он убедился, что оно по-прежнему на месте, и успокоился.

— Будем ли мы губить столь юную душу, бросая ее в безжалостное горнило тюремных печей из-за какого-то кольца?

— Э-э-э… Вообще-то, в Боргарде несколько… прохладно, — заметил клеветник.

— Взгляните в эти честные и полные раскаяния глаза, господа судьи — разве вправе мы обвинять подсудимого в том, в чем любой из нас однажды, а то и не раз, был виновен? В том, что он влюбился без памяти? И разве можем мы его судить за это, и сажать в тюрьму, вместе с кровавыми убийцами и неумолимыми проповедниками?

С тихим стуком на чашу весов упал еще один белый камень.

— Между прочим, оно было с сапфиром! Подарок папеньки… — робко прошептала девушка, но ее услышал один из клеветников и вскочил с места:

— Вы слышали? — радостно завопил он, — Украл подарок любимого папеньки. Который, как мы все прекрасно помним, начальник городской стражи!

— Не украл, а решил взять на память с дозволения самой госпожи! — выкрикнул Поцук, и в его голосе утонул стук черного камня, брошенного судьей на «чашу грехов».

— Как это, с дозволения? — удивленно повернулись в сторону языкаря судьи.

— Как это, с разрешения? — одновременно в ту же сторону повернулись клеветники.

— Как это, с дозволения госпожи? — не остался в стороне и сам Айвен.

— А вот так! Ты где стоял, когда крал… то есть брал яблоко и кольцо? — ткнул юноше пальцем в грудь господин Поцук.

— Э-э-э. Прямо перед ней и стоял, у лотка с фруктами.

— Вот видите! Он не прятался, не подкрался со спины и не скрывался в тенях! Разве так ведут себя настоящие воры?

— Прошу заметить, господа судьи, что обвиняемый не является настоящим вором, — ловко ввернул краснолицый клеветник, до этого момента хранивший молчание.

— Замечание принято, — кивнул главный судья. На чашу весов упал крохотный черный камень.

— И куда же смотрел наш обвиняемый? Эй, ты куда смотрел? — снова ткнул Айвена пальцем языкарь.

— В глаза конечно! В ее прекрасные зеленые глаза.

— И что у нас получается? Вор стоит во весь рост перед жертвой, смотрит ей в глаза и ворует у нее кольцо?

— Между прочим, опытные воры так и поступают, — заметил один из стражников.

— Возражаю! Обвиняемый не вор, да и вы, господин, тоже не обладаете должной воровской квалификацией, чтобы быть уверенным в описанном вами методе воровства. Или все-таки обладаете, а? — обрушился на стражника Поцук.

Тот смутился и отрицательно покачал головой.

— Вот видите! Обвиняемый просто не успел попросить у прекрасной госпожи Урс это кольцо на память. А быть может он и вовсе потерял дар речи. Знаете, у влюбленных такое иногда случается от близости объекта воздыхания.

— Я не объект! — обиженно надула губки красавица, — И ничего он не терял. Он разговаривал.

— И что же именно он говорил, — вмешался вкрадчивый голос клеветника.

— Он… Он сказал, что не грабит меня… — тихо произнесла девушка.

— Ага! — торжествующе выпрямился Поцук.

— …а обворовывает, — совсем уж шепотом закончила она и… разрыдалась!

— Все! Вот оно! Вор сознался в содеянном, а несчастная жертва рыдает, понеся невосполнимую утрату. Ваша честь, прошу считать дело закрытым и предлагаю ужесточить наказание для виновного, — клеветник стащил со своей головы парик и начал им обмахиваться. В зале действительно стало жарковато.

— Но… но ей же вернули кольцо, какая еще невосполнимая утрата? — недоуменно уставился на обвинителя языкарь.

— Она утратила веру в человеческую доброту, что же еще? — ловко выкрутился тот.

— Да заткнитесь вы все, она же плачет! — закричал вдруг Айвен, — Дайте девушке кто-нибудь платок и принесите настойки успокойника. И разойдитесь, ей нужно больше свежего воздуха.

— Вы только посмотрите, какая забота, — притворно умилился Поцук, — его не волнует суровый приговор, он больше обеспокоен самочувствием своей любимой! — языкарь откровенно любовался юношей, который хлопотал вокруг рыдающей Фелины, отдавая приказы и отгоняя от нее назойливых стражников. Те возмущались, но уступали его напору, опасаясь применять силу в зале Откровения.