Читать книгу "CC – инквизиция Гитлера - Гвидо Кнопп"

Даже финский массажист Феликс Керстен, много лет находившийся рядом с Гиммлером и, наверное, имевший наибольшие возможности познать великого инквизитора Третьего рейха, смог после войны написать, но не объяснить, что «в нем никогда не проявлялся собственно человек». «Не было никогда и признаков откровенности, а если Гиммлер боролся, он интриговал. Если он спорил, защищая свои так называемые идеи, то применял хитрость и обман. Его методы были методами трусливой, слабой, лживой и бесконечно жестокой змеи. Мысли Гиммлера не принадлежали XX столетию. Его характер был средневековым, феодальным, макиавеллевским и злым».

История Генриха Гиммлера отпугивает, до сих пор нет полной его биографии, написанной в соответствии с научными стандартами. Некоторые области теневого мира, которым он управлял, были освещены исследователями, другие до сих пор продолжают находиться в полной тени. А документов в наличии много. Поскольку Гиммлер был педантом и записывал почти все, к тому же вел обширную переписку, после него остались поистине горы бумаг, повествующие о его преступной деятельности. Да и большинство многочисленных и порой бесконечно долгих речей Гиммлера сохранились в целости. Но интерес к личности рейхсфюрера СС оставался удивительно незначительным.

Наверное, потому что бледный человек в очках с малоприметной внешностью на фоне других блестящих властителей национал-социалистического государства не впечатлял. Достаточно назвать имена Геринга, помешанного на роскошных мундирах, и Геббельса, который имел репутацию ловкого болтуна-подстрекателя и дамского волокиты.

А может, это объясняется тем, что к концу войны перечень почти необозримых компетенций неизбежно превратил бы его биографию в толстенный фолиант? Или истина кроется в том, что занятие прошлым Гиммлера обязательно привело бы к нежелательным результатам? Потому что, если сразу отбросить в сторону демонический образ, к созданию которого приложили руку особенно его бывшие соратники, дабы приуменьшить собственную вину, то перед нами предстанет, в общем-то, нерешительный человек, который в первую очередь был — продуктом своей эпохи.

Все, преимущественно англосаксонские, попытки объяснить действия Гиммлера тяжелой душевной болезнью шизофренического характера приводят к неправильным выводам. Строгие второстепенные добродетели, ярко выраженная склонность к романтике, фатальная неспособность к ориентации — все эти черты Гиммлера являются чертами целого поколения, которое отличалось общим единством в результате поражения Германии в Первой мировой войне, воспринимало его как коллективную катастрофу. Особенность Гиммлера заключалась лишь в том, что ингредиенты для следующей катастрофы в нем многократно превосходили все мыслимые границы и что он шел к власти для воплощения в жизнь своих жестоких идей, основанных на смеси народнической и псевдонаучной мистификации.

Поэтому изучение бредовых идей Гиммлера означает исследование ложных путей развития тогдашнего общества.

Немецкая болезнь или немецкая карьера? То и другое нашло свое отражение в истории войск СС и преступных жизненных блужданиях Гиммлера. В начале своего жизненного пути это был действительно приятный юноша. «Скромнейший ягненок, какого только можно себе представить», — писал о своем однокласснике Генрихе Гиммлере эмигрировавший в США в 1933 году историк Георге Хальгартен. Их учитель в мюнхенской гимназии имени Вильгельма хвалил Гиммлера как «очень способного ученика, который добивался наилучших результатов в классе благодаря неустанному прилежанию, пылкому честолюбию и активному участию в учебном процессе».

У юного Генриха в друзьях был весь в класс. Он был кем угодно, но только не замкнутым в себе затворником. Знакомясь с его ранними дневниками, читатель с удивлением узнает, что, будучи ревностным церковным прихожанином, Гиммлер даже обладал явно выраженным чувством сострадания.

В рождественские каникулы он читал вслух книги одному слепому академику, угощал бедную старушку пирожками и булочками, жалел французских военнопленных, наблюдая в 1914 году, как грубо с ними обращаются на вокзале в Дандсхуте. Однажды даже организовал благотворительное мероприятие в пользу венских детей-сирот.

Отношения с родителями были очень близкими. Гебхард Гиммлер был потомственным учителем гимназии, представлявшим национально-консервативные взгляды, типичные для того времени. Еще до рождения троих сыновей — Гебхарда, Генриха и Эрнста он, будучи воспитателем баварского принца Генриха, заслужил общественное признание. Имя его второго ребенка напоминало отцу о той чести, каковой он удостоился, когда работал в королевском доме Баварии. Нет свидетельств того, что сын Генрих страдал от отцовской строгости, как это полагают некоторые психологически ангажированные биографы. Наоборот, менторство позднего шефа СС и прежде всего его интерес к древней и ранней истории германцев указывают на большое влияние отца, страстного любителя-археолога.

Конечно, это не может служить указанием на ранние «корни зла». Детство Генриха Гиммлера было обеспеченным и нормальным, если не сказать, счастливым. Его юность не отмечена антисемитизмом, который позднее стал чудовищной движущей силой всех эсэсовских войск без исключения.

Отец Гебхард был верным сторонником короля, католиком, национал-консерватором, но не антисемитом. Есть мнение, что лишь в одном вопросе Генрих имел проблемы в юные годы. В заметках отца об учебе своего сына в народной школе говорится: «Генрих часто болел. 180 пропусков…»

Он был ниже ростом, чем его одноклассники, болезненный, близорукий, неспортивный.

Георге Хальгартен сообщает, что уроки физкультуры, которые вел некий господин Хагенмюллер, были для Гичмкмлсра настоящей пыткой. Однажды (со слов Хальгартена) Гиммлеру не удался полный оборот на турнике, и он повис вниз головой на виду у всего класса. Хагенмюллер не помог ему опуститься на землю, а, сняв у него с носа очки, стал раскачивать его до тех пор, пока у бедняги не посинели колени от напряжения. Такое унижение для подростка, который, как большинство его одноклассников мечтал стать офицером, было, вероятно, большим испытанием. Всю жизнь он страдал комплексом неполноценности из-за своих телесных недостатков. Даже напряженные занятия спортом в течение многих лет так и не превратили низкорослого, хилого человека в настоящего атлета. Зато все члены СС должны были отвечать исключительно высоким требованиям по физической подготовке. Бесконечные марши до полного изнурения, рискованные тесты на храбрость и постоянно вдалбливаемый тезис о «безграничной выдержке и выносливости», возможно, тоже были отзвуком тех далеких уроков физкультуры, которые проводил с ним Хагенмюллер.

И только война нарушила привычный ритм жизни юного Генриха, как и многих его сверстников. К началу войны ему исполнилось 14 лет.

Находясь под полным влиянием патриотического воспитания в королевской гимназии даже за родительским столом, он ни о чем так страстно не мечтал, как наконец-то стать солдатом, желательно военным моряком. Но в ВМФ, к сожалению, добровольцев в очках не брали. Многие часы проводил Гиммлер в военных играх вместе со своим другом Фальком Ципперером. В своем дневнике он тогда записал: «Я рад пойти в бой в мундире короля».