Читать книгу "Праздник для двоих - Ким Лоренс"

Джуд устало провела по своим коротким вьющимся волосам и рассеянно ответила:

— Ничего. Послушай, мама, не могла бы ты недолго посидеть тут и последить за порядком? Спасибо.

Это очень великодушно с твоей стороны… Они пока посмотрят мультфильмы. Только не ставь им фильм про машины, Эми пугается.

Бросив последние слова через плечо, Джуд бегом направилась к лифту. Мать изумленно смотрела вслед дочери.

— Бабушка Лин! — послышался пронзительный тонкий голосок.

Лин Лукас осторожно переступила через кучу разбросанных на деревянном полу игрушек.

— Идите сюда, дети, посмотрите, какие подарки принесла вам бабушка, — сказала она, мужественно направляясь к детям, как жертва на заклание.

Карло открыл дверь. Увидев воинственную Джуд, он без слов отступил в сторону, чтобы пропустить ее в холл.

— Я сейчас спрошу… — начал он.

— Не надо, он меня примет обязательно, не бойся, — прошипела Джуд, как злобная кошка при виде собаки. Она огляделась и замерла в растерянности. В холл выходила по меньшей мере дюжина дверей. Да где же он?

— Думаю, что сейчас он в своей спальне. Шестая дверь слева. Но ты уверена…

— Прекрасно! — резко бросила Джуд. Она повернулась на каблуках и пошла вперед, отсчитывая двери. Одна… Как же, так и вышла я за него замуж! Две…

Единственное, что мне хочется сделать, — это задушить его собственными руками! Три… Пронырливый интриган! — Добираясь до нужной двери, она успела всячески изругать Луку и решить, что только его смерть может послужить ей достойной компенсацией!

Дверь распахнулась с таким грохотом, что даже лампочки на потолке мигнули. Лука поднял голову. В его глазах появилось изумленно-недоверчивое выражение, а на лбу обозначилась складочка, когда перед ним предстала Джуд — разъяренная, как сама богиня мщения. Уперев руки в бока, она твердым шагом вошла к нему в спальню.

Он опустил полотенце, которым вытирал мокрые волосы, и повесил его себе на шею.

— Чем обязан такому удовольствию? Что-нибудь случилось с Джозефом?

— Нет, с ним все в порядке. Я… я…

Джуд не учла одного: входя в спальню к мужчине без всякого предупреждения, рискуешь увидеть более того, что ожидаешь или хочешь.

Если тебе не нравится, не смотри, ехидно заговорил внутренний голос. Но Джуд не могла отвести взгляда.

Разве здесь могло что-то не нравиться? Он был… великолепен. Дыхание стало прерывистым.

Тридцать секунд — это много, когда сушишь покрытые лаком ногти. Но несравненно длиннее эти секунды кажутся, если глаза не в силах оторваться от загорелого мускулистого тела полуобнаженного мужчины, особенно если за секунду до этого стараешься убедить себя в том, что он — не более чем гора мускулов и животной похоти.

— Можно подумать, что ты не знаешь, почему я нахожусь здесь! — фыркнула Джуд, как только обрела способность говорить. С пылающими щеками она повернулась к нему спиной. Но было уже поздно!

Тридцать секунд, в течение которых ее лицо несколько раз изменило цвет, она пыталась вспомнить, зачем же явилась сюда.

Джуд стояла посреди комнаты, сердито пыхтя и пытаясь успокоиться. Она прислушивалась, как он одевался, тихо шурша одеждой.

Очевидно, Лука буквально перед ее приходом вышел из душа. Он был весь мокрый, и дрожь сладкого волнения невольно прошла у нее по позвоночнику, а полузакрытые глаза затуманились, когда она вспомнила, как заманчиво дрожали капельки воды на его загорелой коже. На нем не было одежды, кроме двух полотенец. Одним он обернул узкие стройные бедра, а другое висело на шее.

Весь его вид приводил Джуд в состояние оцепенения. Она знала и раньше, что фигура у него сногсшибательная. Глядя на него, любая нормальная женщина почувствовала бы головокружение, сказала себе Джуд.

— Конечно, рассказы о моем всемогуществе сильно преувеличены, но даром ясновидения я не обладаю… Как поживает Джозеф?

Она не видела его, но кожей почувствовала, что он приближается. Лука прошел мимо нее, и она ощутила слабый запах чистого мужского тела.

— Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны утверждать о всемогуществе? Ведь эти слухи исходят от людей, которым ты платишь и которые именно поэтому старательно делают тебе рекламу.

Он остановился в нескольких шагах от нее. К ее огромному облегчению, теперь на нем был черный шелковый халат.

— Я не вещь, чтобы меня рекламировать.

— Ах, я тебя обидела! Извини, — сказала она тоном притворного раскаяния.

Сузив глаза, он разглядывал ее гневное лицо. Одна черная бровь сардонически приподнялась.

— Что, по-твоему, я скрываю от тебя, Джудит?

— Не называй меня Джудит! — сердито бросила она. — Меня зовут Джуд!

— Мне нравится и Джуд.

— Можешь называть меня «доктор Лукас» и не смей притворяться передо мной. У тебя нет ни капельки совести!! Ты способен на все, лишь бы достичь своей цели! Чувства других для тебя ничего не значат!

Лука слушал ее обвинения, а его взгляд оценивающе гулял по ее часто вздымающейся груди. Он смотрит, а я реагирую, никакой самоконтроль не помогает, думала Джуд. Предательское тело было не в силах устоять перед блеском его сияющих глаз под густыми темными ресницами.

— Закончила? — спросил Лука, когда она остановилась, чтобы перевести дыхание.

— Я еще и не начинала, — угрожающе произнесла она.

— Похоже, это будет продолжаться еще долго, так почему бы тебе не устроиться поудобнее? — Лука кивнул на диван, который стоял у стены. — Или ты предпочтешь, — его глаза опасно заблестели, — устроиться здесь? — Он похлопал по широкой кровати.

Джуд поглядела в ту строну, куда он указывал, и ее тело пронизала волна желания. Она представила себя обнаженной среди разбросанных в беспорядке подушек и смятых простыней, представила их сплетенные тела, блестящие от пота, и у нее сжалось горло.

— Думаю, что ты уже отдохнул за двоих, — с трудом ответила она, невольно окидывая взглядом его высокую фигуру.

— Я бы оделся, если бы знал, что у меня намечаются гости, — сухо ответил он.

Господи! Неужели он мог читать ее мысли? Хотя она знала, что это невозможно, все внутри у нее сжалось от напряжения. Что со мной случилось? Этот человек чудовище, а вовсе не ясновидящий!

— Не беспокойся, я надолго не останусь. Просто пришла, чтобы сказать тебе, что у тебя ничего не вышло. Социальная служба убедилась, что за детьми вполне достойно ухаживают и что их любят. — Она сердито фыркнула, чтобы выразить ему свое презрение.

Лука покачал головой, показывая, что ничего не понимает. Ах, он сама доброта, горько подумала она!