Читать книгу "Пророк - Майкл Корита"

Адам по очереди зажег все свечи. Всего в комнате их было тридцать три, от маленьких для чайной церемонии до массивной свечи в виде пня, которая трещала, как полено в камине. Поначалу он сомневался, стоит ли их зажигать, понимая, что рано или поздно они сгорят и их потребуется заменить, а ему не хотелось менять то, что было ей дорого. Но она любила, когда они горели, любила этот мерцающий свет и густую смесь запахов, и Адам решил, что так лучше.

Потом он сел на пол, прислонившись спиной к стене, лицом к кровати, как в те вечера, когда она звала его, чтобы поговорить, или когда он врывался без разрешения, чтобы позлить ее. Мэри этого не любила — отсюда записка на двери, — и это его еще больше развлекало. Услышав, что она говорит по телефону, он стремглав мчался к ее двери, распахивал ее и громко говорил первое, что приходило в голову, пытаясь смутить ее.

Мэри, звонил врач и просил передать, что грибок пальцев ног заразен.

Мэри, ты оставила в ванной свой спортивный бюстгальтер.

Мэри, папа сердится, что ты опять утащила его порножурнал.

Крик возмущения и ярости, потом в него летела туфля, книга или еще что-то, что попадалось под руку, потом на помощь призывался отец. Хэнк Остин поднимался по лестнице и выдворял сына — иногда с улыбкой, иногда с явным раздражением, в зависимости от настроения. Потом Мэри захлопывала дверь, но не запирала ее — в доме Остинов запираться было не принято, — а когда наконец выходила из своей спальни, Адам смотрел на нее и улыбался. Она старалась не поддаться его обаянию, старалась изо всех сил, но всегда таяла. Сестра не умела долго злиться.

Он сидел на полу и смотрел на кровать, вспоминая, как перебрасывался с ней футбольным мячом и дразнил, расспрашивая об отношениях с мальчиками, — в ответ она краснела и яростно отвергала любые предположения. Он шутил насчет того, чтобы сопровождать ее на танцы и сидеть позади нее в кино. Заботливый старший брат, такова была его роль, и он прекрасно справлялся с ней.

До того, самого главного вечера.

— Привет, — сказал Адам пустой комнате. Ответом ему была тишина. Среди цветного стекла горели свечи, отбрасывая разноцветные блики. — Мне нужно кое-что тебе рассказать. Неприятное. Дело плохо, Мэри, но я собираюсь все исправить. Обещаю. Я все исправлю.

Голос его стал хриплым, и ему это не понравилось. Пришлось сделать паузу. Ему хотелось выпить, но он никогда не пил в этой комнате. Ни разу. Немного успокоившись, Адам продолжил:

— Сначала хорошие новости, ладно? Кент выиграл. Они непобедимы. Они должны попытать счастья, Мэри, обязательно.

Он всегда рассказывал, как дела у Кента, сообщал счет каждого матча, и это возвращение к обычной жизни немного помогало. Ему становилось легче дышать, голос не срывался.

— Ну вот, — продолжил Адам. — Теперь я расскажу остальное. Что я сделал — и что собираюсь сделать, чтобы это исправить.

Он опустил голову и заговорил, обращаясь к освещенному свечами полу. Рассказал все, что знал, затем еще раз попросил прощения — так было и так будет всегда, — потом встал и по очереди задул свечи. Когда погасла последняя свеча и комната погрузилась в темноту, он вышел, закрыл за собой дверь и поехал к матери Рейчел Бонд.

12

Адам думал, что девушка с ярким лаком на ногтях росла в каком-нибудь красивом и безопасном месте. Когда он увидел обшарпанный многоквартирный дом, в котором обитали двое из его теперешних клиентов и бесчисленное количество прошлых, то поначалу удивился. Потом вспомнил, почему девушка пришла к нему — ее отец уже много лет сидел в тюрьме, и ничто не указывало, что она из обеспеченной семьи, — и понял, что снова делает то, что не должен. Превращает Рейчел Бонд в Мэри-Линн Остин.

Перед дверью дома стоял фургон одного из новостных каналов из Кливленда, но сотрудники, похоже, загружали в него свое оборудование. Адам приоткрыл окно и курил, пока они не уехали. Затем вышел из «Джипа» и направился к двери, твердо намеренный выполнить обещание.

Наверное, она уже слышала много обещаний. Но не таких, как его.

Первой реакцией на стук был крик:

— Сказала же, что нам больше не о чем говорить!

— Я не репортер, миссис Бонд.

После небольшой паузы из-за двери послышались шаги, потом лязг отодвигаемого засова. Дверь открылась, и маленькая собачка — дворняжка с черной блестящей шерстью — выскочила за порог и ткнулась носом в джинсы Адама. Над собачкой возвышалась Пенни Гути, худая изможденная блондинка с темными кругами вокруг глаз. На ней были джинсы и белый свитер, на который налипла собачья шерсть. Позади нее Адам заметил открытую бутылку пива на кофейном столике, дымящуюся сигарету в пепельнице рядом с бутылкой, а на диване — потертый плед и гигантского плюшевого пингвина.

Должно быть, плед и пингвин принадлежали Рейчел. Пенни сидела на диване, закутавшись в плед дочери и обняв ее плюшевую игрушку, пила пиво и курила. Адам почувствовал, как у него темнеет в глазах, и был вынужден опереться рукой о дверной косяк.

— Миссис Бонд, — сказал он, — меня зовут Адам Остин. Я пришел, чтобы…

— А, великий тренер…

— Я не тренер.

Она склонила голову набок, и Адам услышал, как хрустнула ее шея.

— Кто же вы тогда?

Он заставил себя посмотреть ей в глаза.

— Я тот, кто дал ей адрес. Я тот, кто сказал ей, где она может найти человека, который представлялся ее отцом.

— Чтоб ты сдох, — сказала мать Рейчел Бонд.

Адам кивнул.

Глаза Пенни наполнились слезами, но плакать у нее уже не было сил. Собака подпрыгивала, упиралась лапами в ноги Адама, лизала его руку, виляла хвостом.

— Она солгала мне насчет имени и возраста, — сказал он. — Лучше б она этого не делала. Но я все равно должен был проверить.

Пенни схватила ошейник собаки и оттащила ее от Адама.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Понимаю. — Он с трудом справлялся с дрожью в голосе, и ему хотелось отвернуться от ее горя, как отворачиваются от зимнего ветра. — Мне просто нужно кое-что вам сказать.

— Что вам очень жаль, да? Отлично. Я рада это слышать. Чертовски рада, и это так важно для меня — вы просто не представляете, как это помогает.

— Да, мне жаль. И нет, это не помогает. Я пришел, чтобы дать обещание.

Пенни опустилась на колени, обняла собаку и уткнулась лицом в ее шерсть. Голос ее звучал глухо.

— Она теперь в раю? Это вы обещаете? Или намерены помочь им поймать сукина сына, который убил мою дочь? Таких обещаний я уже сегодня наслушалась. Толку от них не больше, чем от ваших извинений. Ни на грош, мистер Остин. Ни на грош.

— Я его убью, — сказал Адам.

Какое-то время Пенни просто обнимала собаку. Потом подняла голову и в первый раз пристально посмотрела ему в лицо. Казалось, она хотела что-то сказать, но, увидев выражение его глаз, передумала. Просто стояла на коленях на грязном ковре и сжимала в объятиях собаку.