Читать книгу "Пленники Зоны. Кровь цвета хаки - Тим Волков"

Выбирая безопасный маршрут, огибая аномалии и ямы, Корсар двигался к заброшенному зданию, которое заприметил звериным зрением еще издали. Он чувствовал, что вокруг нет никаких мутантов. В его нынешнем положении бояться их не стоило, но все равно было как-то спокойнее от осознания того, что пока он будет спать, никто не будет ходить возле него, щелкая челюстями.

Иногда сталкер останавливался – прислушаться к жалобным завываниям ветра. Беглецу захотелось присоединиться к этой горькой песне: подвывать, стонать, кричать, покуда не сорвет глотку и горлом не пойдет кровь. Чувство безысходности вновь тянуло к нему свои склизкие щупальца. Хотелось укрыться от них, забиться в самый дальний угол и ждать до тех пор, пока не пройдет ощущение полного бессилия перед обстоятельствами.

В скорбном молчании Корсар побрел дальше. В чернильной тьме разглядел давно не обитаемое здание, там было не опасно, в его стенах можно было укрыться и переждать холодную ночь. Но Корсар так устал, продрог до костей, что готов был упасть и уснуть прямо на месте. Но он подгонял себя и заставлял идти вперед, зная, что если плюхнется на землю сейчас, то уже никогда не поднимется.

Ему страшно хотелось есть. Еще больше его мучила жажда. Голова шла кругом – то ли от голода, то ли от навалившихся невеселых мыслей.

Подойдя чуть ближе к убежищу, Корсар обнаружил, что это – давно брошенная церквушка. Она стояла, чуть покосившись, словно старуха, отдыхающая после долгого пути.

Деревянная, одноглавая, с жалкими остатками давно смытой с купола кислотными дождями позолоты, почерневшая, была она в весьма плачевном состоянии и внушала некоторые опасения насчет своей устойчивости. Но сталкера это сейчас мало волновало. «Простояла столько лет, простоит и еще одну ночь», – подумал он.

У подножья холмика, где располагалось строение, было особенно темно, словно налили туда нерастворенного мрака да забыли вытереть. За церквушкой виднелось густо заросшее кладбище. Торчавшие покосившиеся кресты во мгле напоминали вылезшие из земли руки покойников.

Неуверенно плутая между камней, кустов и пожухлой листвы, заросшая тропинка вывела ко входу в церковь.

Сталкер открыл, скорее, отодвинул еле державшуюся на одной петле дверь, глянул в черный проем. Дохнуло сырым холодом, плесенью и еще чем-то, от чего Корсару стало не по себе. Какой-то сладковатой гнилью, давно выветрившейся, но оставившей после себя призрачный след. Так пахнут мертвые животные, чью плоть сожрали хищники, а все, что не смогли прожевать – кости и жилы, – оставили тлеть.

Он вошел внутрь.

«Не царские хоромы, но крыша над головой имеется, если вдруг ночью пойдет дождь».

Гость нашел местечко в углу иконостаса, сел туда, мечтая только об одном – поскорее заснуть.

На улице завыл какой-то зверь – сдавленно, хрипло, будто в жутком и неописуемом ужасе прощаясь с жизнью. Следом последовали голодный рык и хруст костей. Корсар лишь фыркнул, зная, что его уж точно никакая тварь теперь не тронет, в его-то новом обличье, будь оно неладно.

«Что же, черт возьми, происходит?» – начал вопрошать сам себя сталкер, растирая виски, которые сдавило словно тисками. Опять начало тошнить.

Зона не отпускала его, выбрав своей новой игрушкой. «Да когда же ты наиграешься, наконец?! Сколько можно мучить меня? Отпусти, ведь мне очень надо попасть туда, где сейчас дочка. Ей нужна моя помощь… Да только как я ей помогу? Как?! Артефакт уничтожен, а другой отыскать – много времени понадобится? – Корсар тяжело вздохнул, задал сам себе вопрос, на который уже знал ответ: – Да и есть ли другой такой?»

Он нашел его тогда случайно, меж двух плит перекрытия разрушенной панельной пятиэтажки на окраине Зоны. Неприметный в прошлогодних зарослях сухостоя артефакт. Но только к этой случайности сталкер шел полгода. Шесть месяцев, по ощущениям, длившихся целую вечность. Шесть месяцев кровавого ада. Сто восемьдесят дней огня и боли. Бесконечные часы и минуты, вбиваемые в его душу ржавыми гвоздями. Потому что каждое мгновение было на вес золота. Пока он был тут, в Зоне, и искал лекарство, там, в больнице, умирала его дочь…

…Все началось с цирка. Александр это точно помнил – в мозг намертво въелась жуткая ухмыляющаяся рожа клоуна с афиши. Прямо плакат к фильму ужасов. А Настена, как увидала цветастую картинку, давай клянчить – хочу в цирк и баста.

– Ну папа! Давай сходим. Там же звери всякие будут. Смотри, там собачки дрессированные. И настоящая летающая принцесса под куполом. Ну давай сходим, а?

Он долго мялся. Что-то не нравилось ему в этом клоуне. Глупо, конечно, но какое-то шестое чувство говорило – оставайтесь дома.

А дочь уже в слезы. И не такие, чтобы навзрыд с истерикой, а коварно, тихо так, в своей комнате, в подушку, закусив губку. Учат их, что ли, где-то этому, девичьим этим штучкам?

Не смог отказать, растаяло сердце. Согласился.

И поехали на вечернее представление на машине через весь город. Отсидели все представление – Александр все больше клевал носом, Настена же с открытым от восхищения ртом, не отрываясь, смотрела на акробатов и зверей. И уходить не хотела, до последнего зрителя ждала, пока уже и охранник не объявил, что представление окончено.

Собрались назад, а тут, как назло, машина не заводится. Сломалась, зараза такая. И пришлось на автобусе добираться. А до остановки еще топать надо было – будь здоров. И погода сюрприз подкинула, дождиком зарядив. Вымокли до нитки, пока дождались нужную маршрутку и до дома потом дошлепали.

А к утру у дочери температура поднялась, почти под сорок. Врача пришлось вызывать. Да тут понятное дело – простуда, и лекарства все известные в таких случаях: малина, чай горячий, парацетамол. Но не такая простая болезнь попалась. Понял отец, что что-то не так, когда и на четвертый день температура не спала, а Настена вся бледная стала, как простыня. Поехали в больницу. И начались долгие мучительные сборы анализов и осмотров. И лишь через месяц хмурый врач с кипой бумажек вынес страшный приговор.

Александр тогда все никак не мог уяснить: «От чего же это? Из-за дождя? Не бывает так».

– Затяжная простуда – это только последствия той болезни. – Врач никогда в разговоре с ним не называл болезнь ее научным термином, словно боялся поминать всуе. – У некоторых все может произойти в течение нескольких месяцев, а у кого-то на все уходит больше года. Все зависит от физиологии человека. Независимо от возраста, заболевание может прогрессировать по-разному.

– А как излечить ее можно? Какие лекарства надо достать? Я достану, вы только скажите какие! – выпалил уставший отец.

Но врач молчал. И это молчание было самым страшным.

– Да говорите же, какие лекарства надо достать?! Из-за границы выписать? Деньги нужны? Что?! Все достану!

– К сожалению, острая форма на этой стадии чаще всего является неизлечимой, поэтому даже химиотерапия не помогает, – констатировал доктор, опустив взгляд, и каждое его слово было, словно удар кувалды по голове. – Есть определенные процедуры по снижению симптоматики, и мы их уже начали проводить, но это только отодвинет прогресс болезни, а не избавит от нее.