Читать книгу "Дети дупликатора - Владимир Васильев"

— А Тучкин где? — лениво поинтересовался Храп.

— Да к бабе своей сразу навострился, — сообщил Налим и зевнул. Храп с подвыванием вздохнул.

— А ты не завидуй, — хмыкнул Налим.

— Было бы чему, — с ленцой ответил Храп. — Видел я его бабу… Лучше б не видел…

— Да ладно, фигура ничего, — тоном знатока возразил Оцеола. — А в темноте чё еще надо-то?

— В человеке все должно быть прекрасно! — серьезно возразил Храп. — И фигура, и лицо. И мысли.

— Я сейчас как раз мечтаю, чтобы во мне оказалась прекрасная водка, — встрял Киргиз. — Когда в человеке прекрасная водка, да вдобавок немного прекрасного пива, все на свете сразу становится такое прекрасное, слов нет, чтобы передать! Где ж бармена, блин, носит? Но тот уже шествовал к служебному столику с полным подносом.

С этого момента начался обычный вечер свободных от работы охранников в «Вотрубе» — ничем особым не примечательные мужские посиделки под водочку, с разговорами за жизнь, за футбол-хоккей, за мужские игрушки, дорогие, очень дорогие и просто капец какие дорогие, а также все такое прочее. Киргиз полагал, что вечер закончится как обычно — примут на грудь, потрындят и расползутся отсьшаться. Однако в достаточно необычное время, а именно — в пол второго ночи, когда мужички уже и думать забыли о работе, у столика призраком возник Хома.

Киргиз знал, что это был Хома-второй, хотя сам он первого Хому не знал и никогда невидел, потому что Хома-первый погиб в Зоне примерно полгода назад, во время истории с псиоником и исчезновением нескольких опытных сталкеров. Киргиз в это время только-только осматривался в городке и мало что понимал в происходящем.

Хома-второй был неприметным человечком среднего роста, невыдающейся внешности и лишенный какой бы то ни было визуальной индивидуальности. Его внешним данным люто позавидовал был любой серьезный разведчик — на Хому все и всегда смотрели как в первый раз, потому что удержать в памяти этот облик было хронически невозможно, он истаивал в памяти ровно в тот момент, когда ты поворачивался к Хоме спиной.

— Храп! — негромко произнес Хома. За столиком озадаченно притихли.

— Зайди к боссу. Храп несказанно удивился:

— А босс разве еще здесь?

Все полагали, что Покатилов давно почивает. Ну, или предается расслабленности в хорошо, гораздо лучше общего зала «Вотрубы» обустроенной комнате отдыха рядом с рабочим кабинетом. Ночью Покатилов крайне редко беспокоил своих людей, это был один из его жизненных принципов, за которые окружение уважало босса еще сильнее.

Хома не ответил, просто молча развернулся и пошел в сторону арочки, занавешенной плотной занавесью — входу в офисную часть, куда посетителей бара не допускали. Храп вздохнул, бросил в пасть пару орешков и встал.

— Не расходитесь пока, — велел он, потому что сержантским своим чутьем уловил: вызывают не просто так. Да и когда босс вызывает просто так? Не его стиль.

— Оп-паньки, — многозначительно протянул Налим, когда Храп скрылся за занавесью в арочке. — Гадом буду: что-то наклевывается.

— Из-за сегодняшнего гембеля? — поинтересовался простодушный Оцеола, обычно во всем полагавшийся на более сообразительных приятелей.

— Не обязательно. — Налим качнул головой. — Я думаю, у Чиги просто колесо гавкнулось, да и все, никакой там злой воли не было. А связано это с тем, за чем мы в Зону перлись. С тем ботаником, с которым босс толковал у заимки.

— Вообще глупый какой-то получился выход, — заметил Оцеола. — Пришли, пять минут поговорили, заночевали и назад. Нельзя было, что ли…

— Так, умничать прекратили! — вмешался Киргиз. — Нам велят, мы охраняем, остальное шлак!

— Да, действительно, — спохватился Оцеола. — Чего это я…

Отсутствовал Храп минут двадцать. За это время троица за столом пропустила всего по рюмке, да и то в полном молчании. Сидели, помалкивали, изредка только косились на занавесь в арочке. И вот она, наконец, колыхнулась; из офиса вышел Храп, а Хома только выглянул и тут же спрятался обратно.

Подсев к столу, Храп первым делом сцапал налитую рюмку и молодецки махнул ее, догоняя товарищей. Крякнул, утерся тыльной стороной ладони и деловито объявил:

— В Зону идем. Все пятеро. Прямо с утра. Так что допиваем, и баиньки. Причем тут, в кубрике, по хатам — ни-ни!

— А Тучкин как же? — Оцеола по-девичьи хлопнул ресницами.

— За ним уже выехали… Налим мрачно вздохнул и потянулся к бутылке:

— Всегда так!

Завершить посиделки было делом пяти минут. К тому же, поспать было действительно нелишне — прошлую ночь в «100 рентгенах» никто толком не отдохнул. Поэтому допили и поднялись, хотя бар еще не закрывался.

В кубрике кто-то уже молодецки похрапывал. Оказалось это работающие на босса сталкеры, с которыми, собственно, завтра и предстояло идти. С тем и отбились.

А наутро, хмурые и невыспавшиеся, потому что поспать удалось неполных шесть часов, принялись готовиться к выходу. Самым хмурым выглядел Тучкин — еще бы, его вчера фактически с бабы сняли. Оцеола принялся было коллегу по этому поводу подначивать, но Тучкин только скорбно вздыхал в ответ — пришлось отстать. Киргиз с утра долго рассматривал распухшую губищу перед зеркалом. Идти в таком состоянии в Зону — однозначно не верх мечтаний. На внешний вид Киргизу было в полной мере наплевать; хуже то, что незажившая ранка с большой охотой собирает всякие мутировавшие инфекции и прочую заразную дрянь. Однако оказалось, что босс даже эту мелочь предусмотрел: в умывальню при кубрике заявился медик с чемоданчиком и в первую очередь занялся именно Киргизом. Не скажешь, что Киргиз после его вмешательства стал как новенький, но опухоль уменьшилась вдвое да и саднить губа перестала совсем. Напоследок медик выдал блистер с таблетками, специальный биопластырь и велел менять его раз в сутки, а таблетки глотать дважды — по одной утром и вечером.

— Спасибо, Сан Борисыч! — от души поблагодарил Киргиз. — Чтоб мы без вас делали?

— Сдохли бы от триппера, — меланхолично ответил медик и занялся Оцеолой, у которого после вчерашнего на плече проступил изрядный синячище.

Команда реплике медика не без удовольствия поржала, а Тучкин почему-то густо покраснел.

Потом быстро перекусили в баре, естественно — насухую, потому как время уже считалось рабочим. Остался инструктаж, экипировка и собственно выезд. Обычно выезд происходил ночью, когда на периметре и офицеров нет, и служаки спят, и вообще меньше ненужных свидетелей. Но иногда у босса вдруг возникала надобность ломиться в Зону немедленно, белым днем. Наверное, это стоило дороже — Киргиз не знал, но подозревал. Самому ему еще ни разу не приходилось уходить в Зону днем — да и вообще Покатилов чаще туда засылал сталкеров, а не собственных охранников. Однако приказ есть приказ: нанялся на такую работу — исполняй и не выпендривайся.

Как выяснилось, настоящий сталкер с ними шел только один — Грек. Невысокий, чернявый, верткий и шустрый. До недавнего времени он числился в отмычках у завязавшего Кекса. Киргиз слышал, что этот пройдоха несколько раз норовил от Кекса отколоться и зажить своим умом, но Кекс его всякий раз отговаривал, а потом случилась та самая история с пси-монстром и Кекс отчего-то решил со сталкерством завязать. Категорически и бесповоротно. Правда, ходили слухи, что его поставили перед выбором: или брось все и уезжай, или сядешь, причем надолго. Если так, то понятно почему Кекс решил свалить. И свалил; правда, нельзя сказать, что бросил все. Кекс по-быстрому продал, что имел, поставил приятелям отходную и укатил к себе на родину, в Крым. Квартиру, кстати, он продал именно Греку, да и не только квартиру — многое из снаряжения тоже, и вроде как в сталкерской среде объявил Грека своим преемником. Это значило, что если какие висячие выплаты вдруг всплывут, их получит уже Грек. Но если всплывут какие-нибудь долги, платить тоже Греку. Но тот был парень ушлый и подобные перспективы его не пугали. После отъезда Кекса Грек несколько раз ходил в Зону и довольно удачно, потому что Покатилов, до того к нему всего лишь присматривавшийся, в итоге купил его с потрохами, как несколькими годами раньше самого Кекса.