Читать книгу "Побег - Бекс Хоган"

Воздух раскалывает выстрел. Отец замирает, а все присутствующие следят, как тело пленника заваливается на пол, а Бронн стоит над ним со все еще дымящимся пистолетом. Комната застыла в шоке, Бронн встречает мой потрясенный взгляд. Видя в его глазах предупреждение, я делаю то, что должна была сделать давным-давно. Бегу.

8

Я бросаюсь обратно к лесу. Несмотря на побои, мозг работает на удивление четко, сознавая, что от него сейчас зависит мое спасение. Хотя ночь накатывает быстрой волной, я ныряю за деревья и ищу дорогу, которой мы шли с Грейс. Ветки тянутся ко мне, норовя хлестнуть по лицу, однако я не обращаю на них внимания. Настоящая опасность – там, позади.

Когда стволы начинают редеть, я слышу успокаивающий плеск прибоя. Земля освещена только звездами. Из дикой путаницы моих волос торчат прутья и листья, а лицо основательно поцарапано.

Не обращая внимания на хриплое дыхание и не покидающую меня панику, я мчусь туда, где Грейс спрятала шлюпку, торопливо тащу ее по берегу и сталкиваю в воду. Забираюсь внутрь, пытаюсь побороть дрожь в ногах и начинаю грести.

Меня всю трясет, понятия не имею, от холода или страха. Вероятно, и от того и от другого. Потому что теперь путь назад отрезан.

Я бросила вызов отцу. Перед всеми его людьми. На своем Посвящении.

Он этого не забудет, не простит. А Бронн? О чем он думал, когда стрелял в пленника? Отец ему припомнит. Что он сделает? Как заставит Бронна страдать? Зачем, после всего, что было, Бронн вздумал пойти ва-банк и помочь мне? Или так было заранее задумано: если я не справлюсь, Бронн довершит начатое, чтобы показать мою слабость? Неужели Бронн был частью заговора?

Каждую секунду пульсация в скуле напоминает мне об отцовских кулаках, глаз уже заплыл, и я жалею, что не прихватила с собой второго бальзама. Вместо этого я одна, при мне два кинжала и компас Грейс, качаюсь на пугающих меня океанских волнах и теряюсь в догадках по поводу того, достаточно ли у меня форы. Если Грейс расскажет им, где мы с ней высадились на сушу, они могут выбежать на берег и засечь меня в любую минуту. Но даже если она смолчит, «Дева» очень скоро меня нагонит, если только раньше я не найду подходящее укрытие.

Налегаю на весла. Каждый взмах отдается приступом боли, однако времени на страдания нет. Мой единственный шанс – оплыть остров, оставив стоящую на якоре «Деву» как можно дальше. Я могу оставаться в опасной близости от берега, и, если луна не выйдет из-за туч, мне удастся ускользнуть незамеченной. Переживу ночь, а тогда и побеспокоюсь о завтрашнем дне. И хотя все мои мысли должно занимать выживание, я не могу отделаться от размышлений насчет Посвящения. Его простота сбивает меня с толку. Оно должно было стать чередой испытаний. Я потратила годы на подготовку, чтобы показать свое мастерство в бою, знание истории и прочих наук, доказать, что могу быть полезным членом команды. Если же отец просто хотел, чтобы я совершила хладнокровное убийство, к чему все эти приготовления?

О! В том-то все и дело!

Все Посвящения индивидуальны, а убийство – это как раз то, от чего я постоянно отлынивала, то единственное, способность к чему я должна была доказать. Когда речь заходила о лишении жизни, у меня обнаруживалось отсутствие опыта. Нет, скажу больше. Обнаруживалось мое нежелание. А быть убийцей, не убивая, нельзя.

Отныне это не имеет значения.

Я гляжу в небо. Звезд на нем такая же уйма, как веснушек на моем лице, и я вспоминаю рассказы Бронна о том, что, если я заблужусь, они приведут меня домой. Но они молчат. У меня нет дома – похоже, такова цена свободы, – только утлая шлюпка, которая медленно уносит меня от единственной жизни, которую я знаю.

Ночь длинна, и даже дуновение ветра не хочет составить мне компанию. Безмятежность нарушает лишь производимая лодкой рябь. К рассвету я достигаю противоположной оконечности острова. По-прежнему ничто не выдает погони. Возможно, никто так за мной и не отправился. Возможно, у отца есть более неотложные дела, нежели беготня за своим непослушным ребенком. Означает ли провал Посвящения, что я больше не считаюсь настолько ценным имуществом, чтобы меня искать?

Я не могу прятаться в бухтах Третьего острова вечно, и отсутствие преследователей придает мне смелости выйти на открытую воду – опасная, но необходимая часть плана, который я составила за ночь.

Я не сомкнула глаз, а нехватка еды и воды приводит к нежелательному головокружению. Не успело солнце взойти, как начинается невыносимая жара. Капли пота скатываются по лбу и повисают бриллиантами на ресницах. Мне зверски хочется пить, настолько, что я готова наглотаться морской воды, хотя знаю, что потом будет очень хреново. На обеих ладонях вздулись волдыри, с каждым гребком дерево стирает кожу слой за слоем, губам не лучше, они покрываются трещинами от обезвоживания.

Через несколько часов я разрешаю себе короткую передышку. Я по очереди опускаю ладони в воду, позволяя соли сначала жечь, а потом смягчать бедную кожу, пока не спохватываюсь. Там, внизу, шныряют самые разные твари, которым моя окровавленная плоть может показаться лакомством. Я кляну себя за просчет, но тут замечаю на горизонте корабль.

Поначалу я пугаюсь, но уже через мгновение ругаю себя за ребячество. Приближающееся судно – относительно небольшой бриг всего с одной мачтой, и это явно не «Дева». Возможно, на нем торговцы, что означает наличие на борту провизии. Мне этого достаточно, чтобы решиться. Я все равно что труп, если продолжу болтаться на такой жаре, а потому мне необходимо добраться до судна.

Я встаю, игнорируя качку, и принимаюсь размахивать руками, чтобы привлечь внимание. Уже через мгновение кораблик меняет курс и проворно движется в мою сторону. Кинжалы за поясом придают мне некоторую уверенность, но до успокоения далеко. Я закрываю глаза и концентрируюсь. Если они настроены недружественно, если не позволят мне воспользоваться их гостеприимством, тогда придется забрать суденышко силой.

Я понимаю, какой способ выбрать, как только бриг становится бортом к моей шлюпке. На палубе трое мужчин, все в преклонных летах, кожа обветрена и обтягивает кости. Жизнь обошлась с ними сурово, однако стоит им увидеть меня, как они дружно оживляются подобно Кливу, когда тот слишком долго пялится на мою грудь.

Легких путей не бывает.

При всей очевидности их намерений я знаю, что мне делать, хотя подобная перспектива нисколько мне не улыбается.

– Утро доброе, юная леди, – говорит тот, что с бородой. – Вам требуется помощь?

– Требуется, – отвечаю я и вижу, что кажусь старичкам легкой добычей. – Вы, случаем, не к Четвертому направляетесь?

– Уж и не знаю, право, – усмехается бородач и неприятно косится. – Но нас можно переубедить.

– Спасибо, – говорю я, когда он перебрасывает буксирный трос, который я поспешно привязываю к шлюпке.

Второй человек, у которого не хватает всего верхнего ряда передних зубов, предлагает мне руку. Хотя я прекрасно могу справиться сама, мне хочется заставить их поверить в то, что я беззащитна, и я позволяю ему перетянуть меня к ним на палубу. От его обнаженных в улыбке десен мне становится нехорошо, но тут мой взгляд падает на ящики с продуктами, которые они перевозят. Еда.