Читать книгу "Молчаливая роза - Кэт Мартин"

Девон, впрочем, это уже мало волновало. Она получила все, что был в силах предоставить ей архив города Гротона, включая копию завещания Флориана Стаффорда, которое оказалось весьма любопытным.

Помимо обыкновенных пожеланий, естественных при подобных обстоятельствах, — вроде «…мою верховую лошадь передать верному слуге Роберту Лоутону в награду за годы беспорочной службы; антикварную шкатулку для сигар отдать в пользование моему другу Джедедии Симмонсу, поскольку он всегда восхищался ею…», Девон обнаружила, что доля Флориана в компании Стаффорда перешла к старейшине рода по имени Маршалл Стаффорд, который, как она узнала впоследствии, был прапрадедушкой Джонатана.

Мэри Стаффорд, жена Флориана, согласно воле покойного получила большое содержание, которое должно было выплачиваться ежемесячно. Равным образом за ней закреплялись права на пожизненное владение имуществом Флориана, в частности домом по Черч-стрит.

Девон удивило то, что подобные же права закреплялись и за племянницей Флориана, Энни; Помимо этого, в завещании говорилось: «Передать во владение моей племяннице маленькое золотое ожерелье моей матери, дабы означенная племянница помнила об особом месте, которое она занимала в моем сердце». В этом Девон чудилась какая-то неувязка, поскольку она помнила, что произошло между дядей и племянницей. С другой стороны, кто знает, может быть, ничего этого и не было вовсе. Хотелось бы знать, думала Девон, до какой степени мучило перед смертью Флориана воспоминание об изнасиловании тринадцатилетней девочки? Вполне возможно, ничуть не меньше, нежели гибель сына, вызванная его жестокостью.

Девон еще раз взглянула на лист, на котором значилось: «Копия официально заверенного завещания». Подчеркнув заголовок, она решила, что теперь с этим все ясно. Почерпнутую из завещания информацию Девон использовала для создания диаграммы «Родословное древо Стаффордов». За исключением Энни, которая дожила до конца семидесятых годов нынешнего века, имелись еще Барретт и Эстель Стаффорд, дети Маршалла, жившие в семейном особняке до конца двадцатых годов. Это были последние отпрыски, получившие воспитание в родовом гнезде семейства Стаффордов.

Девон весьма удивилась, когда узнала, что это самое родовое гнездо упомянутого семейства сгорело чуть ли не дотла всего три года назад. Она даже не имела представления, кто проживал в этой усадьбе до последнего, времени, да и вообще — проживал ли там кто-либо. Однако разыскать имена и адреса членов семейства, проживавших ныне в Нью-Йорке, не представляло никакого труда, так как речь шла о пресловутом Джонатане Стаффорде, его младшей сестре Мадлен и тетке Эстель Стаффорд Меридит, а также о сыне Джонатана, Александре. По всей видимости, то были единственные оставшиеся в живых члены семейства.

Девон взглянула на список насущных дел, составленный ею, не так давно, Имея достаточный опыт работы над литературными произведениями, она отлично знала, что ей предстоит. В поделенный вертикальной чертой на две части лист слева заносилась информация, которую ей удалось раздобыть по семейству Стаффордов, а справа — сведения, связанные с паранормальными явлениями, имевшими отношение к Стаффордам, слухи о духах, призраках, привидениях, экстрасенсорных способностях того или иного члена семьи — все то, что пугало Девон несказанно, но с чем так или иначе ей было необходимо иметь дело.

На листе, лежавшем сейчас перед ней, была надпись «Кристи Папаополис». Майкл имел обыкновение называть ее «главный гуру». Когда Девон вернулась в Нью-Йорк из Коннектикута, она прежде всего позвонила Кристи — а ведь та была единственным человеком, при сложившихся обстоятельствах не склонным считать, что у Девон не все в порядке с головой;

Кристи выслушала ее со всем вниманием и тут же предложила вернуться в старинный особняк на Черч-стрит, 25, чтобы на месте разобраться что к чему. Хотя Девон и испугалась, поскольку не чувствовала себя готовой вновь пройти через ужас ночных кошмаров, но Кристи предложила помощь, от которой Девон не собиралась отказываться ни в коем случае.

Они договорились встретиться в магазине, именовавшемся «Потусторонняя книга», — любимом местечке Кристи, где она постоянно обреталась. Там Кристи собиралась познакомить Девон с людьми, «которые знают толк в метафизике».

Взглянув на часы, Девон помяла, что опаздывает — шофер Джонатана Стаффорда должен был заехать за ней меньше чем через час. Необходимо было побыстрее решить, что ей следует надеть на этот раз. Девон поспешила в спальню, залитую солнцем комнату, главным украшением которой являлась широченная кровать — при необходимости в ней без труда могло бы разместиться не меньше четырех человек. Мебель в этой комнате, оклеенной голубыми обоями, была выполнена в стиле королевы Анны и изготовлена из красного дерева. На стенах висели полотна импрессионистов, картины Френсиса Дональда и Уолта Гонске. Снимая по пути одежду, Девон вошла в ванную и стала под душ. И тут вдруг она поняла, что ее беспокойство имело в своей основе ее, Девон, притяжение к Джонатану Стаффорду. Его смуглое решительное лицо и мускулистое тело, несомненно привлекает очень многих женщин Нужно было ослепнуть, чтобы не замечать столь очевидных вещей. Так почему она должна быть исключением? С другой стороны, Стаффорд был слишком лощеным, даже каким-то скользким — казалось, желания поклонниц скатывались с него, как вода со стекла. И еще — он был слишком уверен в себе. Этот пресловутый Джонатан отлично знало том, какие чувства вызывает у женщин, это без труда можно было прочесть в его взгляде. Если бы не крайняя нужда, Девон и на пушечный выстрел не стала бы подходить к подобному человеку — магнетизм, который он излучал, был слишком опасен для нее.

Как это все напоминает Пола, подумала Девон. Женщины буквально падали к его ногам, а когда она, поняла, что Пол с удовольствием принимает такого рода подношения, было уже поздно.

Не стоит забывать, что, помимо привлекательности, в распоряжении у Джонатана имелись деньги и власть. Женщины, должно быть, из платьев выпрыгивали, дабы привлечь его высочайшее внимание.

Девон стала вспоминать все вычитанное о Джонатане в газетах. Как ни странно, там почти не упоминались женщины. Только два раза ей встретились фотографии, где Джонатан был снят с хрупкой изысканно одетой японкой, о которой, впрочем, в газетах ничего не говорилось. Судя по всему, он стремился оградить свою личную жизнь от назойливого внимания общественности.

Как бы то ни было, ей предстоял крайне, интригующий вечер. Девон подумала об этом выбираясь из ванны и начиная одеваться. От нее требовалось одно — выглядеть сегодня как можно лучше, ведь ей предстояло войти в апартаменты одного из самых обаятельнеших могущественных людей на свете. Девон решила остановиться на наряде черного цвета — элегантном, но не слишком дорогом.

Она улыбнулась — как, должно быть, удивился бы Джонатан, если бы узнал, что она часто покупала вещи на распродажах. У нее вообще имелась привычка носить вперемежку вещи попроще и другие, более изысканные и экстравагантные, купленные в «Саксе» или в «Бонвит Теллере» в тех редких случаях, когда для этого имелись средства. Девон натянула на себя платье-рубашку ручной вязки из черной шерсти, оставлявшее открытой спину, и в тон платью надела черные леггинсы и черные же туфли на высоких каблуках. Шею она украсила жемчужными бусами, а в уши вдела жемчужные сережки небольшого размера: Не успела Девок притронуться к коже «Белыми плечами» — не очень дорогими, но приятными духами, как зажужжал интерком, объявивший о приезде Генри.