Читать книгу "Мой парень – миллионер - Айрин Лакс"

«Оранжевый» и «мерзляк» всё же решили драпануть с поля боя. Я едва успела обрадоваться, как вдруг заметила, что опасность приближается с той стороны, откуда её вовсе не ждали. Старый растаман обкурился до такой степени, что решил вспомнить времена буйной молодости и с ножом в руках двигался в сторону Димы. Двигался он так медленно, словно претендовал на роль Neo в новой «Матрице», но опасность из себя всё же представлял. Я даже не успела ничего подумать, руки сами сделали за меня всё. Я, схватившись за ремень фотоаппарата, размахнулась и впечатала его в лицо растамана. Раздался хруст, старикан выронил нож и, словно очнувшись от наркотического дурмана, прытко заковылял прочь.

– Поля, тебя родители в детстве не учили, что стариков обижать нельзя?..

Глава 17. Улочки Парижа

– Я едва от страха не померла, а ты смеёшься!

– Хорошо, Зена, повелительница воинов, ты была великолепна. Пойдём отсюда, пока эти двое не позвали на подмогу своих приятелей.

Дима обхватил меня за руку и потащил прочь.

– Куда мы?

– Давай в такси, вон там на углу стоит…

Позади раздавались какие-то недовольные голоса. Второй Сampagne de Russie pendant l'annee 1812 нам затевать не хотелось, и мы побежали быстрее, залетев на заднее пассажирское сиденье старенького Citroen. Водитель такси вздрогнул от неожиданности, но, оглянувшись в зеркало заднего вида, смачно выругался и изо всех сил вдавил педаль газа в пол. Мотор оглушительно чихнул перед тем, как взреветь, и автомобиль дёрнулся с места.

Таксист заставил автомобиль резко рвануть вперёд, выкрутил руль так, что чудо французского автопрома едва не перевернулось при заносе. И только после этого направился в заданном направлении. Француз, вероятно, возомнил себя героем небезызвестного фильма, потому что вёл автомобиль так небрежно, словно на дороге он находился совсем один.

– Кот, а давай мы попросим его остановиться, как только покинем этот квартал? – шёпотом попросила я.

– Сдрейфила?

– Я не хочу умирать на чужбине. А-а-а-ай!

– Monsieur, que se passe-t-il ? – обратился к нам водитель.

– Oh, vous savez, c'est bon, chef.

Голос Димы звучал беззаботно.

– Что он спросил, кот?

– Не случилось ли что, только и всего.

– Конечно, случилось. Как он водит!.. У него, вообще, права имеются?..

– Понятия не имею, Поля.

Я уже хотела пытать Диму, чтобы тот попросил водителя остановить автомобиль, как случай всё решил за нас. На одном светофоре таксист всё же успел проскочить в самый последний момент, но на следующем пришлось затормозить. Причём затормозил водитель так резко, что мы ткнулись в спинки передних сидений.

Загорелся зелёный. Таксист повернул ключ зажигания – мотор автомобиля заурчал, но заглох. Очередной поворот ключа в замке зажигания – и тот же результат.

– Merde! Ta mere! – бушевал водитель.

Дима быстро кинул на переднее пассажирское сиденье пару купюр и потащил меня из салона автомобиля. Позади такси гудели прочие автомобили, свет фар слепил, потому мы постарались как можно скорее убраться с дороги, остановившись у одного из дворов.

– Где мы сейчас находимся?

Я перевела дух и наконец-то спокойно вздохнула.

– Квартал Гут-д'ор остался позади, – улыбнулся Дима, – поехали в отель?

Я обняла Диму, прижавшись к нему всем телом, и уткнулась носом в шею, вдыхая аромат парфюма, смешанный с запахом разгорячённой кожи. Пальцы поднялись по шее, зарывшись в коротки волосы.

– Тише…

– Чёрт. Я забыла, что твоя голова пострадала в борьбе.

– Кажется, кожу немного рассекло…

Я отстранилась от Димы и, вспомнив о фотоаппарате, вскрикнула, потянулась к нему. Тыкнула на кнопочки – он не включался.

– Вот же дурья французская башка! – топнула я ногой с досады.

– Что случилось?

– Не включается, – вздохнула я.

– И всё? У тебя же все фото на карте памяти. Не расстраивайся, я подарю тебе новый. Лучше этого.

Дима приподнял моё лицо за подбородок и мягко коснулся губ. Сильные руки прижали меня к его телу.

– Твой фотоаппарат здесь явно лишний. Врезается в тело. Я уберу его тебе в рюкзак…– выдохнул мне в губы Дима и, не дожидаясь согласия, снял ремень с моей шеи.

– Вот теперь ничто не мешает, – довольно прошептал он, притягивая меня к себе. Крупные горячие ладони зажали лицо, не давая отстраниться. И всюду начали хозяйничать его губы: мягко и легко – в уголках глаз, чуть более ощутимо – на щеках, горячо и жадно – на губах.

– Стой, – тихо приказал мне Дима, не давая двинуться с места.

Нагло и откровенно скользнул языком по губам, облизывая нарочито медленно, дразня, скользнул сквозь приоткрытые губы внутрь, замерев у самого входа. Пальцы одной руки плавно переместились на шею, обхватывая её сзади, а вторая рука резко опустилась. Горячая ладонь легла на попку, сильные пальцы смяли её жадно, до боли. Одновременно с этим поцелуй углубился так резко, что ноги подогнулись. Глубокие толчки его языка во рту и хозяйничающие пальцы на попке – так эротично и остро, что тело наполняется предвкушением. Рука Димы перемещается чуть выше, подцепляя пальцами край футболки. Подушечки пальцев оглаживают кожу, заставляя её дрожать и гореть даже от таких простых прикосновений. Дима на миг оторвался от моего рта и тут же мягкий стон вырвался на волю.

– Чёрт. Похоже, я не смогу дотерпеть до отеля…

Едва успел сказать он и вновь набросился на мой рот, пальцы обеих рук переместились на талию. Бушующая страсть накрывает с головой. И просто стоять в тени здания, кажется, уже недостаточно. Дима улыбается мне в губы и осматривается кругом, замечает тёмный переулок, оканчивающийся тупиком, и тащит меня за собой.

Тупик тёмный – глаза выколоть можно. Но губы и руки знакомы с картой тела и безошибочно находят другого в темноте.

– Ты сумасшедший… А-а-ах.

– Да-а-а-а. Но не больше тебя. Ты сама дразнишь меня.

– Не помню такого, – бормочу я и прикусываю кожу на его плечах, пока горячие пальцы, расстёгивают пуговицу и молнию на моих шортах, проникают под резинку трусиков и находят сильно пульсирующий клитор. Всего парочка круговых движений на большой скорости – и я уже задыхаюсь, бьюсь от его прикосновений и толкаюсь бёдрами вперёд, показывая, как сильно мне хочется большего. Он движет пальцами ниже и обводит мокрые складочки.

– Когда ты так сладко течёшь, у меня, вообще, крышу сносит.

Горячий, быстрый шёпот, перед тем как вновь завладеть моим ртом и толкнуться двумя пальцами вглубь. Движения глубокие и быстрые. Он стремительно движет пальцами внутри меня, прижимается ими к внутренней поверхности и вновь дёргается пальцами вглубь. Движения языка внутри рта – такие же жадные и откровенные. Я не выдерживаю сладкой пытки и содрогаюсь сжимаясь. Мои пальцы сминают ткань его футболки, задирая её. Я прижимаюсь ладонями к мышцам пресса, быстро вздымающегося и опадающего. Торопливо и не церемонясь – дёргаю вниз молнию, рыча от злости – пуговица на джинсах никак не поддаётся. Дима смеётся и перехватывает инициативу, помогая мне избавить его от лишней одежды.