Читать книгу "Семь - Юлия Резник"

Часть 1. Чревоугодие

Нана

Завтрак… Как насмешка, серьёзно… Ну, зачем они каждый раз мне его приносят, если я даже есть не могу?! Не могу…

— Давайте, Нана… Всего пару ложечек…

Смотрю на вязкую, мутную субстанцию на тарелке, подавляя в себе рвотные спазмы. Почти с ненавистью смотрю… Организм отказывается принимать пищу. Последние полгода — отказывается. И эта бестолковая дура, что тычет мне ложкой в лицо… Она ведь должна это знать?!

— Нет.

— Нана, я…

— Нет!

Я в отчаянии взмахиваю руками. Они меня плохо слушаются, будто живут своей жизнью… Или, наоборот, не живут. Умерли. И теперь бесполезными плетьми свисают вдоль тела.

— Ну, вот… Посмотрите, что вы наделали…

Опускаю взгляд. На безупречно белом хлопке одеяла — трясущиеся кусочки сраного желе. Я опять сорвалась… В носу щиплет. И в который раз в голове — за что? Почему я? Где оступилась, чем заслужила эту муку? За какие грехи?! Устала… как же чертовски сильно устала…

— Уберите это все.

Аккуратно, придерживаясь за поручень, спускаю ноги с кровати. Сиделка тут же бросается мне на помощь, а это проклятое желе летит на пол с отброшенного мною прочь одеяла.

— Куда же вы, Нана?!

Голос сиделки полон праведного негодования и слишком визглив. Мне хочется закрыть уши. Закрыть глаза… Перекрыть ход мыслям, что безостановочно скачут в голове. Так странно… тело уже не слушается. Тело почти умерло. Но не голова. Голова все ещё в полном порядке. Голове хочется жить! Больше всего хочется…

— Я просмотрю свои обновления.

Могла бы не объяснять. Но почему-то почувствовала себя виноватой перед этой безмозглой бабой… Которой так тяжело запомнить, что я не могу есть!

Надеваю на глаза обруч. Открываю сеть. Тысячи сообщений… Тысячи.

«Зачем вы нас всех обманывали?» — в топку.

«Бог наказал тебя за обман!» — в топку.

«Держись, Нана, Бог — милосерден» — после секундной паузы — в топку. Враньё!

«Мне нравились ваши сюжеты. Зря вы закрыли свой блог» — лайк. Блог я закрыла потому, что не было сил работать. А ещё… мне хотелось быть с мужем. Тратить время на что-то ещё… было просто немыслимо. Я хотела быть с ним каждую оставшуюся секунду. Впитывая его в себя. Жадно, ненасытно…

Сотни бессмысленных слов. Пожалуй, зря я не подумала о том, что в этом шлаке будет трудно найти то, что мне действительно нужно. Как теперь быть?

— Привет. Ну, и что там такого интересного пишут?

Вскидываю взгляд. Встречаюсь с цепким взглядом мужа. Что он ищет в глубине моих глаз? Отголоски боли? Мне больно, Яков, мне так ужасно больно… Но я бы терпела эту боль снова и снова, если бы знала, что это моя дорога к тебе.

— Привет, дорогой.

Он целует меня. Нежно. Так чертовски нежно. Будто бы я рассыплюсь от его поцелуев. Хотя, скорее, это случится без них… Яков зарывается носом в мои волосы. Мои пропахшие лекарствами волосы… Вдыхает их, я уверена, горький аромат. Горечь теперь повсюду…

— Чем занимаешься? — муж отбирает мой обруч и, устроившись на подлокотнике кресла, надевает его себе на глаза.

— Просматриваю комментарии. Понятия не имею, как найду среди них нужную информацию. Как найду их…

Он откладывает в сторону гаджет и, вздернув бровь, глядит на меня. В глазах Якова пляшут черти. Он качает головой и улыбается. Снисходительно, но тепло. Будто бы неразумному ребёнку.

— Не переживай, Нана. Над этим уже работают.

Нервно облизываю губы. Когда-то красивые…

— Уже? — удивляюсь я.

Яков смеётся:

— Видишь, как хорошо я тебя изучил?

Я опускаю веки. Действительно… Хорошо. Знает, что я сначала действую, а потом думаю. Знает и принимает, как данность, не пытаясь меня изменить.

— Вижу, хороший мой. — Сжимаю его руку. Он понимает — наклоняется, и я касаюсь его губ.

— Собственно, наши поиски уже дали результаты… Долго думал, говорить ли тебе… Но один человек подтвердил ваше родство.

— Ты видел его метрику?! — вскидываюсь я.

— Да, но мы не видели его тестов. Поэтому…

— Мне ещё рано радоваться?

— Именно так.

— Кто это?! Мужчина, женщина? Ты уже видел этого человека?

Мысли в голове лихорадочно скачут. Тело охватывает нервная дрожь. Чувство сродни наркотическому опьянению. А я знаю в нем толк. В попытке избавить от боли, мы испробовали столько всего…

— Парень. Чуть старше тебя.

— Кто он? Чем занимается… Господи, это ведь мой брат… Брат! У меня есть брат! Яков!

— Здесь скоро все станут братьями и сёстрами, Нана…

О, да… Так и есть. Криобанки полны… Человечество всеми силами пытается сохранить популяцию. Пусть даже искусственным путём. Бесконтрольная торговля биоматериалом и, как результат — все возрастающая вероятность кровосмешения. Неоконсерваторы сделали себе неплохие рейтинги на последних выборах, лоббируя поправку об обязательном чипировании детей из пробирки. Чертовы ксенофобы!

— Думаешь, первую поправку не примут?

— Это вызовет массовые протесты, Нана. Правительство к ним пока не готово.

Еще бы! Эти ребята предложили вживлять всем детям, рождённым от донора, чип, содержащий зашифрованные данные о его биологических родителях. Якобы для того, чтобы в дальнейшем уберечь людей от вступления в кровосмесительные союзы.

— Сраные ублюдки.

— Эй, детка… Разве чип — не лучший выход из положения?

— Конечно же, нет! Заклеймить человека, чтобы отслеживать все его контакты?! А дальше что? Пробирочных сгонят в резервацию?! Как индийцев в прошлом?!

— Индейцев… В резервации помещали индейцев. Коренных жителей Америки.

— Да, похрен, Яков… Они стремятся ограничить нашу свободу… Но мы ведь такие же люди… Мы — абсолютно такие же! Когда меня вскроют… чем я буду отличаться от избранных? Только тем, что мои чёртовы яичники не в состоянии произвести жизнеспособную яйцеклетку?

Мой голос слабел, отчего истерика, угадывающаяся в нем, должно быть, выглядела особенно впечатляюще.

— Тебя… не… вскроют. Ты… будешь… жить!

Голос мужа заледенел. Наверное, пора завязывать с эмоциями, на которые нет сил. Ни у него, ни у меня.

— Да… Да! Я буду жить…

Яков

Я не мог допустить к Нане непроверенного человека. А она отчего-то вбила себе в голову, что непременно должна познакомиться со своим кровным братом. Я знал жену достаточно хорошо, чтобы понимать, что она ни за что не откажется от этой затеи. А значит, у меня оставался только один вариант.