Читать книгу "Луна в кармане - Сара Дессен"

Она гордилась своим новым, сильным телом, но мне перемены дались тяжелее. Хотя меня и дразнили всю жизнь, мои жировые складки порождали во мне какое-то удивительное ощущение комфорта, и я радовалась тому, что на моей талии есть за что подержаться. Собственный вес будто окружал меня силовым полем, защищая при переходе из одной школы в другую, а долгими вечерами, пока мама была на работе, еда служила мне единственным утешением. Теперь, без этих двадцати килограммов, мне было не за чем спрятаться. Порой ночью в постели я ловила себя на том, как хватаюсь за кожу на талии, забывая, что подержаться больше не за что.

Мое тело изменилось, как я когда-то и хотела. Скулы заострились, появились мышцы и плоский живот, кожа стала чистой, как у мамы. Но чего-то не хватало – чего-то, что всегда нас отличало. Я могла прокачать мышцы, но неуверенность в себе – не существовало для этого упражнений. И все же я продолжала заниматься спортом – аэробикой, бегом, силовыми тренировками, – подгоняемая эхом насмешек, которые слышала всю свою сознательную жизнь. «Толстозадая!» – еще десять выпадов, хотя ноги уже горят. «Жирдяйка!» – еще один повтор, штанга крепко зажата в кулаках, хотя боль становится невыносимой. «Громоляжки!» – еще один километр трусцой: если бежать достаточно быстро, в какой-то момент голоса наконец стихнут.

Мы с мамой стали новыми людьми: пропало даже сходство со старыми фотографиями. Иногда я представляла, что прежние толстые мы все еще разъезжаем где-то по стране, будто призраки с пачками чипсов в руках. Странное это было ощущение.

Тем временем на мамины занятия в «Леди Фитнес» приходило все больше людей, зал набивался под завязку желающими услышать ее советы. Вскоре местный телеканал предложил ей вести свое собственное утреннее шоу: «Проснись, и в бой». Я смотрела передачи перед занятиями в школе, сидя за кухонным столом с бутылкой обезжиренного йогурта и тарелкой орехово-виноградных энергетических мюсли.

«Меня зовут Кики Спаркс, – говорила мама в начале каждого выпуска под нарастающее крещендо на заднем плане. – Вы готовы поработать?» Скоро по всему городу звучали сотни, а потом и тысячи женских голосов, кричащих: «Да!»

Ее выход на уровень штата – а потом и страны – оставался вопросом времени. Женщина, которая привела маму в «Леди Фитнес», заложила свой дом, чтобы снять видеоролик «Флай Кики», который разошелся миллионным тиражом после того, как мама появилась на телемагазине и провела для ведущей пятиминутный «Супержиросжигатель». После этого все пошло как по обезжиренному маслу.

У нас появились дом с бассейном, кухарка, которая готовит нам обезжиренные обеды, а у меня – спальня с ванной и собственный телевизор. Осталась лишь одна проблема: мама теперь вечно занята распространением Кикимании по стране и за ее пределами. Впрочем, если я слишком соскучусь, то всегда могу попереключать каналы в поисках ее передачи: «Пара слов от Кики: все получится!» – и найти маму там. Но порой я все еще представляю, как мы разъезжаем на нашем стареньком автомобиле – я дремлю, положив голову маме на колени, а она громко подпевает радио. И я тоскую по бесконечной дороге перед нами, которая обещает новые возможности, ведет к новой школе, где я смогу начать все сначала.

Через пять часов поезд прибыл на станцию Колби. Единственным встречающим на платформе был какой-то шатен с волосами до плеч. Он был в футболке-варенке, обрезанных шортах цвета хаки и шлепанцах, на руке, как у какого-то хиппи, был примерно миллион браслетов с черепами, на носу – солнцезащитные очки в синей оправе. В Колби сошла только я и теперь стояла на платформе и щурилась от бьющего в глаза солнца. Было очень жарко, хотя я знала, что где-то поблизости – океан.

– Николь? – произнес парень.

Я подняла голову и увидела, что он сделал несколько шагов в мою сторону. Его шорты покрывали пятна белой краски, и я была уверена, что если принюхаюсь, то почувствую либо запах пачули, либо марихуаны. Решила не принюхиваться.

– Коули, – поправила я.

– Ясно. – Он улыбнулся. Я не могла разглядеть выражение его глаз. – Мира прислала меня встретить тебя. Я – Норман.

Мира – моя тетя. Ей выпала сомнительная честь приютить меня на лето.

– Твое? – Норман показал на сумки, которые носильщик сложил горой на дальнем конце платформы.

Я кивнула, и он двинулся к ним медленной, ленивой походкой, которая уже начинала меня раздражать.

Меня захлестнула волна стыда, когда я увидела, что рядом с моими сумками выстроилась вся линейка товаров «От Кики». «Кики поп-мастер», коробка «Перекус Кики», дюжина новых мотивационных аудио- и видеокассет «Флай Кики», плюс несколько коробок витаминов и спортивных костюмов с изображением моей улыбающейся мамы.

– Ого! – воскликнул Норман и принялся вертеть в руках «Поп-мастер». – Это что такое?

– Это я возьму сама, – проговорила я, поспешно выхватывая «Поп-мастер» у него из рук.

Всю дорогу я представляла Колби как место загадочное, необычное: словно мрачный незнакомец, который не отвечает ни на чьи вопросы. Этот образ было труднее удержать в голове, волоча «Поп-мастер» перед единственным за последний год парнем, который не решил по умолчанию, что я – девица легкого поведения.

– Машина вон там, – сказал Норман, и я проследовала за ним на пустую парковку, где стоял старенький «Форд».

Он положил мои вещи на заднее сиденье и придержал дверцу, чтобы я закинула внутрь «Поп-мастер», с лязгом приземлившийся на пол. Теперь нужно было вернуться на платформу за остатками барахла от Кики.

– Как поездка? – поинтересовался Норман.

В салоне пахло прелыми листьями и было полно всякого мусора – только передние сиденья, судя по всему, недавно расчистили. На заднем примостилось четыре манекена, все безголовые. У одного не хватало руки, у второго – ладони, но все они сидели ровно в рядок, будто подготовившись к поездке.

– Отлично, – ответила я, гадая, что за чудака подослала ко мне Мира.

Я забралась в салон и с силой захлопнула дверцу, поймав свое отражение в зеркальце заднего обзора. В суете я забыла о своих волосах. Они были такими черными, что на секунду я себя не узнала. После непродолжительных уговоров со стороны Нормана машина тронулась, и мы выехали на пустой перекресток.

– Ну как? – поинтересовался Норман. – Больно было?

– Что?

– Это, – пояснил он, прикоснувшись к правому углу своей верхней губы. – Больно или нет?

Я провела языком по внутренней стороне губы, нащупав маленькое металлическое колечко.

– Нет.

– Ясно, – кивнул он. Зажегся зеленый свет, и мы поползли вперед. – А кажется, что было больно.

– Не было, – сухо промолвила я, чтобы у него не возникло соблазна снова заговорить.

Дальше мы ехали молча.

Машина у Нормана была очень странная. Помимо наших безголовых попутчиков, в ней находилось еще штук двадцать крошечных пластиковых животных, прилепленных к торпеде аккуратным рядком, а с зеркальца заднего обзора свисала здоровенная пара красных плюшевых игральных костей.