Читать книгу "Грехи отцов отпустят дети - Анна и Сергей Литвиновы"

Однако в этой реплике читалось иное: «Мы ведь пробовали уже жить вместе, не правда ли? И ничего не получилось. Не хочу повторяться».

Я смиренно согласился и только попросил помощницу быть на всякий случай на связи.

Забегая вперед, хочу сказать, что помощь Римки мне в итоге понадобилась.

Николай Петрович Кирсанов (младший)

Десятью днями ранее – за две недели до убийства

Аэропорт Шереметьево, терминал Д

Брат предлагал Николаю Петровичу отправить встречать лимузин с шофером Глебом, но тот отказался. Как это он не встретит сыночка! Сам, в аэропорту! Поэтому велел закладывать свой «БМВ» – и марш, марш, на рысях поскакал от своего имения, где проживал с братом Павлом Петровичем, аккурат в Шереметьево.

Оставил автомобиль на стоянке. Сначала даже поколебался: заплатить, может, полной горстью и подогнать авто к самому входу в аэровокзал? Но в последний момент зажмотился, жаба задушила.

Картины его опять продавались плохо и, что самое стремное, с каждым годом хуже – и, хоть Николай Петрович старался об этом не думать, он все больше начинал финансово зависеть от брата.

Брат, конечно, ему и слова до сих пор не сказал, но это пока. Хотя не факт, конечно, что скажет. Но все равно следовало поджиматься, прижиматься. А это было и тяжело, и не хотелось. Особенно после разгульных нулевых, когда полотна уходили влет за сумасшедшие деньги и гонорары текли, как вода.

А теперь – кризис, кризис, черт бы его побрал, и все меньше желающих отдать хотя бы тысячу баксов, чтобы украсить свой дом или офис картиной в духе столь популярного еще так недавно гиперреализма. Порой Николай Петрович в отчаянии думал, что пора, может, ему сменить творческую манеру и стиль – или даже, край падения, начать писать портреты на заказ, по фотографиям заказчика. Халтура, конечно, – да что сейчас не халтура? И как еще прикажете обеспечить привычный уровень жизни, когда у них с Фенечкой заведено по три-четыре раза в год выезжать за границу, да в хорошие (и дорогие) места вроде Флоренции или Парижа, и жить там подолгу, и отдыхать на курортах, на водах, брать целебные ванны?

Слава богу, хоть Аркадий отучился. За последний его год в Оксфорде больше половины требуемой суммы внес Павел Петрович. Николай Петрович хоть и говорил брату, что все, мол, со временем отдам, но оба они понимали, что это скорее пустые обещания. По нынешним доходам отдавать явно не с чего.

Впрочем, всегда оставалась возможность открыть… Но это уж последнее средство… Они и деду покойному обещали, и с Павлом Петровичем договорились откупорить сокровище, лишь когда наступит самый край… Когда придет полная невозможность обойтись без…

Но может, теперь, когда Аркадий отучился, будет сынуля не сплошной убыток приносить, а в семью приварок? Ох, мечты, мечты! Где ваша сладость! Когда это, спрашивается, в последние времена молодежь помогала старикам? Наоборот – примеров сколько угодно. Отовсюду только и звучит: «Папа, дай! Мама, дай!» И даже без просьб! Старшее поколение прям за счастье почитает в юных вложиться! Впихнуть в них дополнительное образование, новый навык или умение, да хотя бы одеть моднее, лучший кусочек на тарелку положить!

Сколько раз бывал он в гостях, наблюдал. Первую тарелку хозяйка наливает не гостю. И не, как повелось исстари, хозяину, опоре, главе семьи – мужу. Нет, первый или самый сладкий кусок достается сыну, несмышленышу, барчуку. А тот еще восседает, как на троне, и нос воротит: того не хочу, этого не ем!

Сколько он по этому поводу с женой бывшей, Машей, ругался! «Негоже ребенка баловать! Хватит ему в попу дуть!» Она огрызалась, а чаще делала по-своему: самое вкусненькое – Аркашке, и поездка в наилучшие места, и самый дорогой смартфон. Зато когда Аркадий вырос, и отделился, и стал, по западному образцу, хозяйствовать самостоятельно, да учиться его направили за границу – так и выяснилось: а больше-то ничего, кроме сына, их с Марией не связывает. Раньше, когда вокруг наследника все мысли крутились, имелись поводы и смыслы вместе жить. Общие темы с женой находились, чтоб конфликтовать, обсуждать или просто разговаривать. А не стало его рядом – и что, оказалось, их связывает?

Хотя, если вдуматься, и сейчас найдется о чем с Марией перемолвиться. Хотя бы дальнейшая судьба Аркадия. Он бы сказал, к примеру, мечтательно: вот, вырос сыночек, выучили мы его. Теперь осталось его женить, внуков дождаться… Но бывшая жена при подобном разговоре (можно было себе представить) только злобно расхохочется: мало тебе младенца от своей молодухи?!

Однако понятно, почему он мысленно, размышляя об Аркадии, к Маше апеллирует. С Фенечкой о сыне не поговоришь. Она модель отношений построила небыстро, но жестко: Аркадий – это его сын, его забота и его обуза. Новая, молодая жена к пасынку никакого отношения не имеет, в дела его не лезет, внимания не проявляет. А Маша – да, родная мать все-таки, несмотря на все фортели и взбрыки, от сына-то не отказывается.

С Аркадием, если разобраться, проблем ведь меньше не стало. Просто наступил новый этап. И так всегда: когда происходят перемены, нужны ответы на новые вызовы. Новые подходы. И – вложения. Образование – образованием, а сразу после вуза, пусть даже самого что ни на есть фешенебельного, надо куда-то устроиться. Тоже побегаешь!

Пытался Аркашка за Англию зацепиться. Казалось, ему и карты в руки: после Оксфорда, с идеальным английским. Ан все не так просто. В Британии, да и в Америке, тебя могут взять на работу, только если своего собственного уроженца на эту должность не нашлось. Ограждают свой рынок труда от всяких пришлых. Придется сыночка где-то в Москве пристраивать. И ясно, что не по объявлениям! Кто нынче на хорошую должность человека с улицы возьмет! Все надо делать по звонку, через значительных людей, как в былые годы.

Беда только, что владетельных знакомых в последние годы не осталось. Дедуля-академик помер больше двадцати лет назад. И почти не осталось никого, кто бы с ним работал или хотя бы его помнит. А у самого Николая Петровича знакомые в основном среди художников и преподавателей вузовских. А у этих каст какие нынче возможности специалиста по маркетингу пристроить!

Значит, опять придется на поклон к Павлу Петровичу идти. Дескать, помоги, братишка, напряги свои связи многочисленные.

Ох, дети, дети, как же с вами сложно… Так ведь появился и еще один! При мысли о том, как станет он, Николай Петрович, по новой проходить этот круг – для начала детские болезни, крики, пеленки… потом выбор школы, учеба, уроки, капризы, шалости… Потом подростковые проблемы, выпивка, курение, любови, связи, не дай бог, наркотики… И все это еще впереди – падет на его седую, практически, голову…

А с другой стороны, разве не повезло ему? Проживает он с Фенечкой практически новую, другую жизнь. Все равно как смотрел, смотрел в кинотеатре захватывающую яркую картину – и вот она уже близится к концу (чего там греха таить!), как вдруг появляется титр: встречайте! Продолжение! Новая серия! С ним самим, Николаем Петровичем, по-прежнему в главной роли! А в главной женской – замена! Вместо устарелой и вышедшей в тираж звезды Марии – юная старлетка, восходящая Фенечка!