Читать книгу "Вот идет цивилизация - Уильям Тенн"

«Обитатели стен», если мне не изменяет память, единственный роман, который Филип Класс благополучно дописал до конца (его другое крупное произведение, «Лампа для Медузы», все-таки, думается мне, ближе к повести). Все остальные он выболтал на вечеринках. Некоторые растворились бесследно, и о них никто и никогда больше не слышал. Другим повезло быть написанными, но не Филом. Слышали когда-нибудь про «Чужака в чужой стране» Роберта Хайнлайна? А про «Свидание с Рамой» Артура Кларка? «Поле битвы – Земля» Рона Хаббарда? «Великого Гэтсби» Френсиса Скотта Фитцджеральда? Все это могло быть написано Уильямом Тенном. Но он болтал о них, и болтал, и болтал снова – вечеринку за вечеринкой (только «Гэтсби» назывался у него «Моей Лонг-Айлендской историей», а «Поле битвы – Земля» – «Моей космической оперой»), и идеи эти казались всем просто гениальными. И наконец, сообразив, что на самом-то деле он не очень-то и собирается все это писать, те, другие парни принимались за дело и делали эту работу за него. Это просто стыдобище, один из величайших скандалов в литературе двадцатого века.

Ну, на протяжении последних пятидесяти лет он, конечно, время от времени садился и писал что-то, и я полагаю, мы должны быть благодарны хотя бы за ту малую толику Полного собрания сочинений Уильяма Тенна, которую NESFA-Пресс смогло-таки опубликовать в этих двух тоненьких томах. Возрадуемся же этому факту, ибо, как я уже говорил или писал где-то раньше, он мастер умной, циничной, а иногда и мрачной, но в любом случае ироничной научной фантастики – я точно знаю, что говорил или писал это, потому что эту цитату тиснули на заднюю обложку этих книг, – и более того, он Великолепный Мастер умной, циничной, а порой и мрачной, но в любом случае ироничной научной фантастики. Я всегда буду восхищаться этими двумя книгами – и вы тоже будете. И все мы будем надеяться на то, что Фил, живя долго и счастливо, будет все-таки время от времени пописывать что-нибудь в счет третьего тома Полного собрания своих сочинений, который он нам всем задолжал.

Вот идет цивилизация

Берни по прозвищу Фауст

Это меня так Рикардо прозвал. Сам-то я не знаю, кто я есть. Вот он я: сижу в крошечном – шесть на девять – кабинетике, углубившись в сводки распродаж из правительственных резервов. Такая у меня работа: пытаться определить, где можно урвать доллар-другой, а где ничего не светит, кроме головной боли. И тут открывается дверь. И в дверь заходит этот мелкий тип с грязной физиономией, в совсем уж негодящемся костюмчике. Заходит и, неуверенно кашлянув, спрашивает:

– Не хотите ли, – говорит, – купить двадцать за пятерку?

Так вот прямо и спросил. То есть что хочешь, то и думай.

– Чего-о? – удивился я и смерил его взглядом. Он потоптался на месте и кашлянул еще менее уверенно.

– Двадцать, – повторил он.

Я посмотрел на него так, что он опустил взгляд, уставившись на свои башмаки. Башмаки у него были поношенные, потрескавшиеся и заляпанные грязью – ну, под стать всему остальному. А еще левое плечо у него то и дело подергивалось, словно от тика.

– Я даю двадцать, – объяснил он своим башмакам, – а вы мне даете пять. Выходит, у меня будет пять, а у вас двадцать.

– Как вы сюда попали? – спросил я.

– Просто вошел, – ответил он в некотором замешательстве.

– Просто вошли? – переспросил я и подпустил в голос немного угрожающих ноток. – Ну так ступайте восвояси! Вниз по лестнице и к чертям собачьим на выход. Кстати, в вестибюле висит табличка: ПОПРОШАЙКАМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН!

– Я не попрошайничаю, – он подергал за низ пиджака, словно поправлял пижаму, едва выбравшись из кровати. – Я хочу вам кое-что продать. Двадцать за пятерку. Я даю вам…

– Хотите, чтобы я вызвал полицию?

А вот теперь он действительно испугался.

– Нет. Зачем же полицию? Я вам ничего такого не сделал, чтобы вы вызывали полицию!

– Еще секунда, и я им позвоню. Я вас предупредил. Один звонок вниз, в охрану, а они уже сообщат в полицию. У нас здесь не любят попрошаек. Здесь серьезным бизнесом занимаются.

Он провел рукой по лицу, от чего то, возможно, сделалось чуть чище, а потом вытер руку о пиджак, от чего тот сделался еще грязнее.

– Так вы не хотите? – спросил он. – Двадцать за пятерку? Вы же покупаете и продаете. Что не так с моим предложением?

Я потянулся к телефону.

– Ладно, ладно! – он выставил перед собой грязную пятерню. – Уже ухожу.

– Правильно, уходите. И дверь за собой не забудьте закрыть.

– На случай, если вы вдруг передумаете, – он порылся в кармане отвратительных, измятых брюк и достал карточку. – Вы можете связаться со мной. В любое время дня… почти.

– Выметайтесь, – буркнул я. Он протянул руку, уронил карточку мне на стол – прямо на бумаги, – раз-другой кашлянул и еще раз окинул заискивающим взглядом, не передумал ли я. Я не передумал. Он вышел. Я осторожно, самыми кончиками пальцев взял карточку, чтобы выкинуть ее в корзину, но спохватился. Настоящая визитная карточка. Черт меня подери, слыханное ли дело – оборванец вроде этого с собственной визиткой! И все же вот она, перед глазами. Если подумать, так все это было не совсем чтобы обычным случаем. Я даже начал жалеть, что не дал этому бедолаге изложить свое дело. Ну, выслушал бы я его, не помер бы. В конце концов, вся его возня сводилась к тому, что парень пытался предложить мне сделку. И когда это я был против сделки – если она выгодная, конечно. Да, я сижу в крошечном кабинете, покупаю и продаю почти все, что угодно, – но большую часть моего товара составляют хорошие идеи. Хорошую идею грех не использовать, даже если исходит она от бомжа. Карточка оказалась неожиданно чистой, если не считать двух бурых пятен в местах, где он брался за нее своими пальцами. На белом прямоугольнике красовались написанные витиеватым почерком слова: «м-р Ого Эксар». Ниже, мелкими буковками, название и телефон отеля, располагавшегося где-то рядом с Таймс-сквером, совсем недалеко от моей конторы. Я даже знал этот отель – не дорогой, но и не клоповник. Чуть ниже среднего уровня. В углу значился номер комнаты. Смотрел я на него, и что-то странное со мною творилось, сам не пойму, что. Хотя, с другой стороны, почему бы коммивояжеру не останавливаться в отеле?

– Не будь ты таким снобом, Берни, – сказал я себе. Значит, он предлагал двадцать за пятерку? Черт, хотелось бы мне посмотреть на его физиономию, если бы я сказал: «Ладно, давайте мне свои двадцать, берите мои пять – и валите отсюда». Тут взгляд мой упал на бумаги. Я кинул карту в корзину и попытался заняться делами. Двадцать за пять. Какая в этом выгода для коммивояжера? Все это решительно не шло у меня из головы! И справиться с этим я мог лишь одним-единственным способом. То есть посоветоваться с кем-нибудь. С Рикардо? Он не абы кто, а настоящий профессор, в колледже. Один из моих лучших консультантов. И много чем мне помог: и курсами в колледже за смешную сумму в полторы тысячи, и халявным оборудованием для офиса – из списанного ООН… ну, такого рода штуками. И всякий раз, когда у меня возникал вопрос, требующий университетских знаний, он оказывался очень даже кстати. За комиссионные с меня, конечно, – сотни за две или три. Я посмотрел на часы. Рикардо должен быть у себя на работе – проверять контрольные или что ему там положено делать. Я набрал его номер.