Читать книгу "Петербургский детектив - Альбина Нури"

Сейчас он попытался Мехреньгина отвлечь.

– Ну, это какую же надо наглость иметь, чтобы прямо перед самым отделением труп оставить! – разглагольствовал он. – Особенно если учесть, какой сегодня день.

– А какой? – Мехреньгин заморгал, думая, что таким способом он освежит свою память.

– Что, забыл, да? – ухмыльнулся Жека. – Такие вещи забывать нельзя! Сегодня, между прочим, начальника нашего день рождения. И не просто день рождения, а можно сказать, юбилей. Кстати, ты деньги на подарок ему сдал?

– А вот сдал! – гордо сообщил Мехреньгин, вспомнив, что вчера занял на подарок у Леночки из бухгалтерии и отдал деньги Сырникову, который обычно занимался такими вещами.

И тут же произнес то, что другие не решались:

– А он-то сам уже видел? Юбиляр наш?

– Пока не видел.

– А тогда чего мы ждем?

– Ждем, пока Ленский придет. Патологоанатом. Ты же знаешь, что будет, если труп убрать прежде, чем он его осмотрит.

Мехреньгин знал. И все в отделении знали. Если свежий труп хотя бы немного передвинуть раньше, чем его успеет осмотреть патологоанатом – тут такое начиналось… начиналось то, что в отделении называли арией Ленского. Услышав Ленского, всем сразу хотелось удалиться. Куда угодно.

К счастью, Ленский подоспел, оглядел труп, заявил, что причина смерти – удар в затылок тяжелым тупым предметом, и разрешил унести его с улицы.

– А как примерно выглядит орудие убийства? – поинтересовался Мехреньгин.

– После вскрытия скажу! – отрезал патологоанатом.

– Ну, хоть примерно! – взмолился капитан. – Нам же надо знать, что искать!

– Примерно я уже сказал: тяжелый тупой предмет. Очень тяжелый и очень тупой. Примерно как ты.

– Я бы попросил! – обиделся Мехреньгин.

– Просить можешь, но все подробности – после вскрытия! – и Ленский удалился.

Тут к ним подошел Леша Сырников и фальшивым голосом проговорил:

– Ребята, выручите!

– Денег нет, – честно ответил Мехреньгин.

– Да мне не деньги нужны! Я подарок полковнику еще не купил, а сейчас мне Тамара позвонила, сказала, что Мишка в школе подрался, нужно срочно ехать утрясать проблему. Купите подарок, а?

– Ты че, Леха? – возмутился Мехреньгин. – Ты же всегда подарки покупаешь! Мы вообще не знаем, что и как!

– Да чего там знать-то? Подберите что-нибудь по нашим деньгам… денег немного, так что выбор будет небольшой.

– Да где хоть подбирать? Из какой хоть оперы?

– Известно, из какой – из оперы Чайковского «Евгений Онегин»! Да шучу, шучу! – Сырников заметил, что Мехреньгин записывает его слова, и испугался.

– Тут неподалеку магазин есть, называется «Все для дома». Зайдите туда, наверняка что-нибудь подберете.

– Шуруповерт какой-нибудь? – задумчиво проговорил хозяйственный Жека.

– Трудно с тобой, Топтунов! – вздохнул Сырников. – Знаешь, какой главный принцип при покупке подарка?

– Какой?

– Нужно покупать то, что человек сам себе никогда не купит. Что, полковник не может сам себе шуруповерт купить? Может, и наверняка купил уже. Купить мужику шуруповерт – все равно что женщине сковородку…

– Значит, что-то бесполезное нужно покупать?

– Ну, можно и так сказать.

– Ну, Сырников, – заныл Жека, – ты в этом так хорошо разбираешься, вот и покупай сам!

– Нет-нет, мужики, мне некогда, меня уже ждут! – Сырников сунул в руки Мехреньгину конверт с собранными деньгами и исчез в неизвестном направлении.

– Умеют же некоторые спихнуть на других самое неприятное! – протянул Жека. – Ладно, Валя, может, ты один управишься? Магазин рядом, выбери что-нибудь…

– Нет уж! Мы с тобой напарники или как?

– Напарники!

– А это значит, что мы должны все делать на пару! Пойдем уже, чем раньше начнем, тем скорее освободимся!

Однако быстро освободиться им не удалось. На дверях магазина «Все для дома» висела табличка «Закрыто на переучет».

– И что нам теперь делать? – проговорил Мехреньгин, тоскливо разглядывая эту табличку.

– А вон еще какой-то магазин! – Жека показал на соседнюю дверь.

На этой двери красовалась надпись «Художественная галерея «Грифон».

– Разве же это магазин? Тут написано «Галерея».

– Ну и что? Возле моего дома есть магазин постельного белья, так он тоже галереей называется. Это они как бы намекают, что у них тут все на высоком художественном уровне.

– И дорогое очень. А у нас денег сам знаешь…

– Знаю. Но давай все же зайдем, поглядим. Нам же без подарка возвращаться никак нельзя.

Напарники вошли в галерею. При этом негромко звякнул дверной колокольчик.

Мехреньгин застыл на пороге галереи, растерянно оглядываясь по сторонам.

Вокруг него стояли странные предметы – клубки, сплетенные из ржавой арматуры, мотки колючей проволоки, железные загогулины, конструкции из обрезков труб и прочие неопознанные предметы непонятного назначения.

– Это вообще что такое? – испуганно проговорил Мехреньгин.

– Это – объекты современного искусства! – ответил ему звонкий мелодичный голос.

Капитан повернулся на этот голос и увидел юное создание с прозрачными голубыми глазами и облаком золотых волос.

– Искусства? – переспросил капитан.

Слово «искусство» ассоциировалось у него с мраморными статуями и картинами в золоченых рамах, во всяком случае, с чем-то красивым и возвышенным, но никак не с ржавой арматурой и колючей проволокой, какую можно найти на любой свалке.

Мехреньгин присмотрелся к конструкции, которая стояла в углу, – что-то такое проволочное, на четырех подпорках разной высоты, а впереди торчала большая консервная банка, примерно как от ананасового компота, литра на полтора. В банке были сделаны дырки – три большие и много маленьких, и вот из этих маленьких дырочек торчали спиралевидные проволочки.

Мехреньгин вспомнил, как буквально вчера у него отвалилась половина крючка в ванной и как он намучился, пытаясь приспособить вместо крючка свернутую проволоку, палец порезал, до сих пор больно.

Какая-то мысль мелькнула в голове, но тут же ушла, поскольку капитан отвлекся на блондинку с голубыми глазами – на нее-то было гораздо приятнее смотреть, чем на весь этот металлолом.

– Да, – щебетало неземное создание, – в современном искусстве главное – это концепция, и в этом случае концептуальный подход автора выражается в том, как он решает пространственные задачи…

Мехреньгин ничего не понял, но ему и не нужно было понимать: он наслаждался самими звуками голоса.