Читать книгу "Я - Спартак! Битва за Рим - Валерий Атамашкин"

Мой взгляд устремился к просторам, раскинувшимся далеко за пределами римских земель. Там, куда пока только тянулась жадная рука Рима, с каждым годом отхватывающая все больший кусок. Мы все еще могли наступить на горло собственной гордости, плюнуть, отступить. Рвануть через Альпы, пока тиски Красса и Лукулла не сомкнулись, пока не пролилась кровь…

Я поймал себя на мысли, что какой-то месяц назад еще готов был бы увести с Апеннинского полуострова людей! До чудовищного прорыва с Регия, до жертвы Ганника у Гераклия и сражения у брундизийских стен. Тогда были живы тысячи тех, кого я теперь называл братьями и поклялся отомстить за их смерть! Каждый из нас поклялся, что восстание закончиться с последним оставшимся в живых рабом, сбросившим с себя оковы неволи! Теперь я понимал, что это не просто война рабов и господ, в центре которой я оказался благодаря случаю! Нет, война мёоезийца Спартака оказалась моей войной, войной Спартака Гладкова.

Глава 1

– С рассветом мы покинем лагерь…

Непродолжительная речь была эмоциональной.

Я чувствовал напряжение, ловил на себе недоуменные взгляды и хотел донести до полководцев, что мое решение окончательно, но запнулся. Мне не дали закончить. Как только я предложил собрать к рассвету десяток мобильных групп, которые покинут лагерь и разойдутся по Апулии, слова были восприняты в штыки. Меня перебил Рут. Гопломах буквально подпрыгнул на месте, словно ошпаренный, и засыпал меня вопросами.

– Мёоезиец, – Рут смотрел на меня внимательно, томным взглядом исподлобья. – Перенесем совет! Видят боги, ты не отдаешь отсчет своим словам! Зачем ты собрал нас ночью? Что-то случилось? Если нет, соберемся днем, а ты ляг да хорошенько отдохни? К чему такие поспешные решения? Ты рискуешь, если собираешься выводить из лагеря тысячу человек разом! Ты узнавал обстановку? Посылал в округу разведчиков?

– Нас не так много, – подхватил Тирн, молодой галл обеспокоился не меньше опытного гопломаха. – Может, стоит все взвесить? Кто останется в карауле?

Я с трудом сдержал бурлящий внутри меня гнев, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Полководцев выдернули из-за стола, где они коротали время в компании других гладиаторов и каннских шлюх. Все до одного, военачальники были поддаты, а Рут вовсе с трудом держался на ногах и теперь позволял себе вольности. Донести до них информацию представлялось крайне затруднительным делом. Военачальники ничего не хотели слушать и воспринимали сказанное мной в штыки. Сказывалась навалившаяся на меня усталость. Глаза буквально слипались, да и говорил я с трудом.

– Нет, продолжим совет. Я отдаю отчет своим словам! Я сказал, что все произойдет на рассвете! Если не сделать этого, все пропало! Никаких промедлений! Как раз потому, что нас не так много, шансы в войне видятся мне совсем призрачными!

– Спартак, ты выглядишь отвратительно… – Тирн поймал на себе мой тяжелый взгляд, осекся, не стал развивать свою мысль. – Хорошо… Что значит на рассвете? Твои слова… – осторожно продолжил галл, но его перебил Рут, у которого после выпитого вина не в меру развязался язык.

– Бредятина, – раздраженно фыркнул гопломах. – Ты уж извини, мёоезиец, но это так! Такое скажешь, что хоть стой, хоть падай!

– Объяснись, – спокойно ответил я.

Рут уставился на меня осоловевшим взглядом.

– Мы не успеем подготовиться за одну ночь, – пояснил он и скрестил руки на груди. – У нас не хватит времени выступить из лагеря на рассвете! Да и не кажется ли тебе, что мы возвращаемся к прежним позициям?

Я смачно выругался. Рут понятия не имел, почему я предлагал выступить из лагеря на рассвете, но готов был биться головой о стену, чтобы доказать свою правоту. Черта, за которую мне так нравился гопломах, сейчас безумно раздражала.

– К Гераклию? Хочешь сказать, я возвращаюсь к Гераклию, Рут? – вспылил я.

– Твои слова! – безразлично кинул гопломах в ответ. – Я не видел смысла разделяться под Гераклием, не вижу необходимости сейчас. Ты убедил меня, что на войне нет места пахарю или кузнецу? Так почему теперь говоришь об обратном! Как это понимать? Ты же предлагаешь набрать в войско неумех!

– Выслушай до конца! – устало выдохнул я.

Со стороны мое предложение выглядело отвратительным. Собственные принципы загнали меня в тупик. Я осознавал это не хуже полководцев и смирился с тем, что совет постепенно превратился в базар. Главным сейчас было показать, что между разделением наших войск под Гераклием и моим новым стремлением расширить войско пришлыми рабами пролегает огромная пропасть. Чтобы показать разницу полководцам, следовало донести до них свою мысль, пока же военачальники не давали мне возможности высказаться и продолжали галдеж.

Рут отмахнулся, не став слушать. Его язык заплетался.

– Я знаю тебя лучше всех, Спартак, имею право называть тебя братом! – он покачал головой. – Уверен, с утра ты не повторишь в свои слова!

– Рут…

– Не надо, Спартак, выслушай меня. Оставлять лагерь пустым, уходить в поле с армией наших лучших рубак? Ты полагаешь, римлянин будет наблюдать за нами сквозь пальцы? Да ты подставляешь нас под удар! Ради чего? – гопломах завелся, лицо его покрылось красными пятнами. – Ты предлагаешь пополнить наши ряды пахарями и свинопасами? Лишняя обуза, лишние рты…

– Дослушай до конца и не задавай глупых вопросов! – взъярился я, перебивая Рута, готового говорить без умолку. – Прекрати трепаться, и мы начнем совет, как полагается?

Рут замолчал, виновато потупил взгляд, оперся на стол.

– Без обид, Спартак, каковы слова, такова реакция, – в разговор вступил Аниций.

Высокий галл имел рельефную мускулатуру, туловище от ключицы до бедра рассекал рваный шрам. Украшение, как заверял интересующихся сам Аниций, гордившийся своим шрамом и выставляющий его напоказ перед публикой. Так и сейчас, сагум на Аниции был накинут на голый торс, каждый желающий мог поглазеть на шрам своими глазами. По слухам, ходившим среди гладиаторов, за бой, в котором Аниций получил этот шрам, гладиатору преподнесли рудий.

Я буквально просверлил Аниция глазами, но не торопился с ответом. Помимо меня в просторной палатке собрались Тирн, Рут, Аниций и Лукор, мое ближайшее окружение. Последние двое появились в совете уже в лагере. Их же двоих я выдернул из-за игрального стола. Аниций и Лукор коротали время за игрой в кости и пили местное вино. У Аниция заплетался язык, он не далеко ушел от Рута по части выпитого. Неудивительно, кувшин на игральном столе оказался наполовину пуст, еще несколько пустых кувшинов стояли под столом. Впрочем, ни Аниций с Лукором, ни выпивший Рут, ни даже Тирн, выдернутый из палатки, где он проводил время с городской шлюхой, знать не знали, что сегодня ночью состоится совет. В час, когда я собрал своих полководцев, перевалило за полночь, давно закончился ужин, был дан отбой, а на стены выступил ночной караул. Обвинять кого-то из них в том, что он явился на чрезвычайный совет поддатым или в непотребном виде, было глупо. Возможно, в чем-то Рут был прав, когда предлагал перенести совет на завтра, эти четверо протрезвеют и проснутся на утро с холодной головой. Однако время, которого до недавнего момента у нас было хоть отбавляй, теперь поджимало. Откладывать разговор до утра я не мог, пусть после многих бессонных ночей, проведенных в думах, выглядел я действительно паршиво. Все, что я мог сделать сейчас, – дать военачальникам успокоиться, чтобы они выслушали мои слова и поняли, что я хочу сделать на самом деле.