Читать книгу "Надежда победителя - Дэвид Файнток"

– Отличный обед, сэр! – мгновенно ответил Джей-сон.

Я ехидно оскалился и тут же получил от Джейсона пинок под столом.

Когда мы пошли мыть руки, Джейсон поинтересовался:

– Что-нибудь сообщили из Академии? Я мотнул головой. На днях должна была решиться моя судьба: примут или не примут в Академию.

– Отец отпустит?

– Да. – Недавно отец наконец дал свое согласие. Я верил, что этому помогли мои долгие мольбы и слезы, хотя за надоедливость отец меня порол.

– Раз ты сдал экзамены и прошел собеседование, а письма с отказом еще не получил, значит, дошел до Финального отбора, – рассудил Джейсон. Он, как все мальчишки, хорошо знал механизм приема в Академию.

– Да, – бросил я. Мне не хотелось говорить об этом, чтоб не спугнуть удачу. Вот бы пройти Финальный отбор! Тогда я буду учиться вначале в Земной Академии в Девоншире, а потом продолжу образование в Фарсайде, на Луне.

Отец обычно молчал за обедом, на этот раз ради гостя завязал разговор. Его заинтересовал музыкальный компьютер.

– Что это за игрушка? – спросил он Джейсона.

– Это не игрушка, а музыкальный аппарат, сэр.

– Электронный аппарат, – проворчал отец. «Электронный» для него значило «сатанинский». Все, что относилось к праздным забавам и легким развлечениям, отец считал сатанинским.

– Мистер Сифорт, этот музыкальный аппарат может заменить всю Уэльскую филармонию, – возразил Джейсон.

– Спародировать, – беззлобно уточнил отец и обмакнул в суп хлеб собственной выпечки, вынутый из печи час назад.

– Пародировать тоже надо уметь, сэр, – улыбнулся Джейсон и я вслед за ним.

Отец укоризненно на меня взглянул, покачал головой, а я оскалился еще шире. Почему-то Джейсон всегда заражал меня своим настроением. Стоило ему хохотнуть, и я уже ржал без всякой на то причины. Он уважительно относился к отцу, но не принимал всерьез его религиозных «заморочек».

– Ты продолжишь обучение в школе? – спросил отец. Какая снисходительность! Отец явно благоволил к Джейсону, разговаривал с ним, как со взрослым. Я был доволен.

– Да, сэр. Из курсов по выбору я решил посещать инженерный.

– Почему?

– Мне нравится строить, конструировать и чинить.

– Строить башни до самых небес? Джейсон не понял и смутился.

– Он имеет в виду Вавилонскую башню, – пояснил я. – Бытие, глава девятая.

– Одиннадцатая! – вспыхнул отец, испепелив меня взглядом. – Лучше бы не показывал своего невежества, Николас!

– Мистер Сифорт, если Николас тоже запишется на этот курс, мы с ним сможем работать над курсовым проектом вместе у меня дома.

– Николас лучше делает уроки здесь, где ему не позволяют бездельничать. – Отец любил обсуждать с гостями мои недостатки при мне, словно я был бесчувственной вещью. Но в этот раз, к моему приятному удивлению, он добавил:

– Но дело не в этом. Просто Николас больше не будет ходить в школу. Вероятно, его возьмут в Академию.

Потрясающе! До сих пор отец никак не показал, что верит в мое поступление.

– Разумеется, – быстро согласился Джейсон. – Я предложил это на тот случай, если его не… то есть, я забыл, что он поступает в Академию.

Спустя два дня я ползал по огороду, выискивая сорняки. Я старался изо всех сил – ведь отец непременно проверит качество прополки и если, не дай Бог, заметит огрехи, то не отпустит меня в субботу из дома, а Джейсон уже купил билеты на футбольный матч с ирландской командой. На всякий случай о билетах я дома даже не заикался.

Надо мной нависла тень. Я поднял голову. Отец.

– Я еще не закончил, сэр, – залепетал я.

– Пришло письмо, – сообщил он.

– Письмо? – Ну и что? Почему ради какого-то письма он отрывает меня от работы? Вдруг до меня дошло. – Из Академии?! Приняли?!

– Не знаю. Оно адресовано тебе, ты и вскрывай. На кухне на столе. Я бросился в дом.

– Вымой руки! – крикнул вдогонку отец.

Я долго и тщательно мыл руки, чтобы, не дай Бог, не оставить на полотенце грязных следов. Если отец рассердится и задаст мне трепку, то долгожданное сообщение не доставит мне никакой радости. Наконец я добрался до кухни и вскрыл вожделенный конверт. Отец стоял, прислонившись к раковине, с непроницаемым лицом. Текст письма гласил:

«Приемная комиссия Военно-Космической Академии ООН постоянно сталкивается с проблемой отбора из множества достойных кандидатов в кадеты. К сожалению, ограниченное число мест не позволило нам зачислить вас в этом году…»

Письмо выпало из моих рук на стол. Глаза застилал туман. Не может быть! Не веря своим глазам, я снова начал вчитываться в прыгающие строки:

«… поздравляем вас с успешной сдачей всех экзаменов. Не всем кандидатам удается достичь Финального отбора. Мы будем рады рассмотреть вашу кандидатуру на следующий год…»

Я побежал в свою комнату, с досадой хлопнул за собой дверью и упал на кровать. Через несколько секунд вошел отец.

– Встать! – рявкнул он.

– Дай мне побыть одному…

– Встать! – гремел он так, что ослушаться было немыслимо. Пришлось встать. Отец отступил в коридор и скомандовал:

– А теперь закрой дверь как следует!

– Какая-то дверь тебе важнее… – Я осекся под суровым взглядом отца. – Есть, сэр. – Осторожно прикрыв дверь, я снова бросился на кровать, сбросил туфли и зарылся лицом в подушку, чтоб заглушить свои рыдания.

Отец не тревожил меня целый час, давая прийти в себя, и лишь после этого зашел ко мне с вопросом:

– Можно прочитать твое письмо?

– Ты уже знаешь, что там написано, – буркнул я в подушку.

– Догадываюсь. – Он положил мне на плечо руку, но тут же убрал ее, словно устыдившись своей нежности. – Николас, повернись ко мне, чтобы я видел твое лицо.

– Мне нужно побыть одному.

– Чтобы исходить жалостью к самому себе?

– А что, нельзя? – промямлил я в подушку.

– Ты не согласен с Господом? – Отец развернул меня за плечо к себе. Пришлось смотреть ему в глаза. – Если тебя не приняли, значит, так угодно Господу.

– Почему ему угодно?! – со злостью выпалил я. – При чем здесь Бог? Все дело в Финальном отборе! Меня не приняла дурацкая приемная комиссия, а не Бог!

– Он заботится обо всех, и о тебе тоже.

– Зачем тогда он заставил меня тратить время на экзамены?! – бушевал я. За ярость против Бога отец меня, конечно, выпорет, ну и пусть! Плевать!

– Может быть, Он хотел научить тебя, чтобы ты принимал неудачи достойно, как мужчина, а не как плаксивый мальчишка, – спокойно произнес отец, сверля меня строгим взглядом.