Читать книгу "Собиратели ракушек - Розамунда Пилчер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— К сожалению, мисс Килинг сейчас на совещании.
— За круглым столом у директора или у себя в офисе?
— У себя в офисе… — В голосе секретарши слышалось вполне естественное замешательство. — Но у нее посетители.
— Тогда, будьте добры, прервите ее. Это ее мать, у меня срочное дело.
— А… подождать никак нельзя?
— Ни минуты, — твердо ответила Пенелопа. — Я ее долго не задержу.
— Ну, хорошо.
Опять ожидание. Наконец голос Оливии:
— Мамочка?
— Прости, что оторвала тебя.
— Мамочка, что-то случилось?
— Нет, все в порядке.
— Слава тебе господи! Ты из больницы говоришь?
— Нет, из дому.
— Из дому? Когда ты успела очутиться дома?
— Сегодня, примерно в половине третьего.
— Но ведь тебя собирались продержать там по крайней мере неделю!
— Да, собирались. Но я так соскучилась и устала, ночью глаз не сомкнула, а напротив меня лежала старушка, она не закрывала рта, все время говорила, говорила, вернее, бредила, бедняжка. Ну, я и сказала доктору, что не выдержу больше ни секунды, собрала свои пожитки и уехала.
— Вышла под расписку, — сокрушенно, но без тени удивления произнесла Оливия.
— Именно так. Я чувствую себя совершенно нормально. Взяла хорошее такси с очень милым водителем, и он привез меня домой.
— А доктор разве не возражал?
— Громогласно! Но воспрепятствовать мне не мог.
— Ну, мамочка, — в голосе Оливии был сдавленный смех, — безобразница ты. Я собиралась на этот уик-энд приехать к тебе в больницу. Знаешь, привезти фунт винограду и самой же все съесть.
— Ты можешь приехать сюда, — сказала Пенелопа и сразу же раскаялась: не получилось бы слишком просительно, жалобно, будто ей скучно и одиноко.
— Ну-у… если у тебя действительно все в порядке, я бы, пожалуй, отложила несколько свой визит. Честно сказать, я на этой неделе ужасно занята. Мамочка, а Нэнси ты уже звонила?
— Нет. Думала позвонить, но потом струсила. Ты ведь знаешь, какая она. Поднимет шум. Позвоню завтра, когда в доме будет миссис Плэкетт, тогда меня уже нельзя будет выбить с укрепленных позиций.
— А как ты себя чувствуешь? Только честно.
— Совершенно нормально. Просто, как я уже сказала, не выспалась.
— Ты не будешь перетруждаться, обещаешь? Не ринешься в сад срочно рыть канавы и пересаживать деревья?
— Нет, не буду, да и земля еще мерзлая, как камень.
— Слава богу хоть за это. Мамочка, я должна идти, у меня тут коллега в кабинете…
— Знаю. Твоя секретарша сказала. Прости, что я оторвала тебя, но мне хотелось, чтобы ты знала, что происходит.
— Хорошо, что позвонила. Будем держать связь. А ты побалуй себя немножко.
— Обязательно. До свидания, моя дорогая.
— До свидания, мамочка.
Пенелопа поставила телефон на стол и откинулась в кресле.
Ну вот. И больше никаких дел. Она вдруг почувствовала, что безумно устала. Но то была приятная усталость, которую утоляла, успокаивала знакомая обстановка, как будто дом — это добрый человек, как будто ее обняли за плечи любящие руки. Сидя в своем глубоком кресле в обогретой, полуосвещенной камином комнате, Пенелопа с удивлением испытала давно забытое ощущение беспричинного счастья. Это потому, что я жива. Мне шестьдесят четыре года, и у меня, если верить этим дуракам-докторам, только что был инфаркт. Или что-то вроде того. Но я осталась жива, и теперь это в прошлом. Я никогда больше не буду об этом ни говорить, ни думать. Потому что я жива. Могу чувствовать, осязать, видеть, слышать, обонять; могу позаботиться о себе, выйти под расписку из больницы, взять такси и приехать домой. В саду проглянули первые подснежники, и весна идет. И я ее увижу. Я буду любоваться этим ежегодным чудом и чувствовать, как с каждой неделей все теплей становятся солнечные лучи. А я жива и смогу видеть все это и принять участие в чудесном преображении.
Ей вспомнилась острота обаятельного Мориса Шевалье[1], который на вопрос, как ему нравится быть семидесятилетним, ответил: «Терпимо. Если учесть, какая этому существует альтернатива».
Пенелопа Килинг чувствовала себя даже в тысячу раз лучше, чем терпимо. Теперь ее жизнь — не просто существование, которое принимаешь как должное, а премия, добавка, и каждый предстоящий день сулит радостное приключение. Время не будет тянуться вечно. Я не растрачу впустую ни одной секунды, пообещала Пенелопа себе. Она никогда еще не ощущала в себе столько силы и оптимизма. Словно она снова молода, только начинает жить и вот-вот должно случиться что-то чудесное.
Иногда она с горечью думала, что у нее, Нэнси Чемберлейн, любое, самое простое и невинное предприятие неизбежно наталкивается на досадные осложнения.
Вот, например, сегодня. Пасмурный мартовский день. Она всего-то только и собиралась завтра сесть в поезд, отправляющийся в 9.15 из Челтнема, поехать в Лондон, пообедать с сестрой Оливией, может быть, забежать в «Хэрродс»[2] — и вернуться обратно домой. Уж кажется, не преступный замысел. Она не намеревалась транжирить деньги и не на свидание к любовнику ехала, а скорее по велению долга; надо было кое-что обсудить, принять ответственные решения; тем не менее стоило ей заикнуться домашним о своих планах, как обстоятельства сразу же сплоченными рядами выстроились у нее на пути и она столкнулась с возражениями и, что еще хуже, с таким непониманием, что вырывалась из дому уже словно из горящего здания.
Накануне вечером, договорившись с Оливией по телефону о встрече, она пошла искать детей. Они оказались в маленькой гостиной, которую Нэнси предпочитала величать библиотекой, — валялись на диване у камина и смотрели телепередачу. У них была комната для игр с телевизором, но в ней отсутствовал камин и стоял смертельный холод, да и телевизор там был старый, черно-белый, так что, естественно, они почти все время проводили здесь.
— Мои хорошие, я должна завтра ехать в Лондон, встретиться с тетей Оливией и поговорить с ней насчет бабушки Пен…
— Если ты уедешь в Лондон, кто же отвезет перековать Молнию?
Это возражение поступило от Мелани. Она говорила, не вынимая изо рта кончик косы и не спуская взгляда с телевизора, где во весь экран бесновался знаменитый рок-певец. У четырнадцатилетней Мелани был сейчас, как успокаивала себя ее мать, трудный возраст.
Вопрос этот Нэнси предвидела и была к нему готова.
— Я попрошу Крофтвея, он должен сам управиться.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Собиратели ракушек - Розамунда Пилчер», после закрытия браузера.