Читать книгу "Каббалистические видения. - Сенфорд Дроб"

Понять глубинную связь Юнга с еврейским мистицизмом можно не заходя далеко, – заглянув в его автобиографию, где приведена серия видений, которые Юнг испытал после своего сердечного приступа в 1944. В «Воспоминаниях, Сновидениях, Размышлениях» он пишет, что "ничего подобного я не испытывал ни до, ни после.". Эти видения, появившиеся, когда, согласно мнению Юнга, он "находился на грани смерти", вовлекают в себя именно еврейскую, и более того, каббалистическую тематику:

Все окружающее казалось мне зачарованным. Именно в это время сиделка готовила для меня какую-то еду, потому что только в эти минуты я мог есть и ел с аппетитом. Поначалу она казалась мне старой еврейкой — много старше, чем была на самом деле, и что она готовит мне ритуальные кошерные блюда, что голова ее повязана голубым платком. Сам же я находился — так мне чудилось — в Пардес-Римоним, в гранатовом саду, где происходила свадьба Тифарет и Малкут. Еще я представлял себя Раби Шимоном бен Иохаи, чей мистический брак праздновали сейчас. Это выглядело именно так, как изображали каббалисты. Невозможно передать, как это было удивительно. Я только твердил себе: «Это гранатовый сад! И здесь, сейчас празднуют соединение Малкут и Тифарет!» Какова была моя роль, я точно не знаю, но я испытывал чувство, будто я сам и есть это празднество, и замирал от блаженства.

Видение продолжается тем, что Юнг описывает как "заклание пасхального агнца" в Иерусалиме посреди ангелов и света. "Я сам", говорит он нам, "был Agnus Dei". Видение заканчивается в античном амфитеатре, который великолепно смотрелся в зеленом пейзаже:

На помост выходили танцовщики и танцовщицы и на убранном цветами ложе представляли священный брак Зевса и Геры, так как это описано в «Илиаде».

В результате этого опыта, Юнг стал понимать эту жизнь всего лишь как "фрагмент бытия" и признал, что время, как оно обычно воспринимается, является иллюзией, и на самом деле оно представляет собой прошлое, настоящее и будущее, слитое воедино. Не остается сомнений, что Юнг относился к этому серьезно, согласно его словам,видения и опыт были совершенно реальны; в них не было ничего субъективного.

Эта книга представляет собой продолжительное размышление о каббалистических воззрениях Юнга с разных сторон. Интерпретация этих взглядов требует, чтобы мы не только удалялись в детали каббалистической теософии и юнгианской психологии, но также и в вопрос личных отношений Юнга к иудаизму и тому, что он назвал "иудейской психологией".

ЮНГ И ИУДАИЗМ

Хотя я изначально полагал, что противоречие личной и профессиональной позиции Юнга относительно евреев и нацистов находилось вне области этой книги, теперь я убежден, что полное исследование отношений Юнга к этим проблемам – это необходимость юнгианского исследования еврейского мистицизма. Это так не только потому, что предполагаемый ранний антисемитизм Юнга служил препятствием подобным исследованиям, – основная и безотлагательная причина состоит в том, что само торжество иррациональных и эмоциональных аспектов психэ и открытость его темной стороне, которое сближает идеи Юнга с определенными каббалистическими тенденциями, возможно, фактически способствовало отрицательному отношению Юнга к ортодоксальному иудаизму и его ранней высокой оценке духовного потенциала нацистской партии. Поэтому отношение Юнга к иудаизму будет главной проблемой второй половины этой книги, где я буду рассматривать литературные и исторические хроники, и утверждать, что они составляют представление о том, что Юнг достиг компенсации и преобразования своего отношения к евреям и иудаизму во время и после Второй Мировой войны.

Юнгианское сообщество в последние годы сосредоточилось на рассмотрении "Еврейском вопросе" Юнга до, во время, и после нацистской эры. "Тени минувшего", – конференция, проведенная в Нью-Йорке весной 1989, очень расширила диалог и "переоценку ценностей" в области этой проблемы. В то время, как сейчас очень много написано на предмет личного отношения Юнга к евреям, все еще отсутствует глубокое и длительное размышление о параллелях идей Юнга и иудаизма, в особенности взаимоотношениях между юнгианской психологией и еврейским мистицизмом. Эта работа исходит из оценки еврейского мистицизма с точки зрения юнгианской психологии, и представляет собой продолжение и подробное рассмотрение размышлений на эту тему, которые я начал в своих более ранних статьях и книгах.

ЦЕЛЬ КНИГИ

В этой книге я преследую тройственную цель.

Во-первых, посредством тщательного анализа работ Юнга и их источников, я исследую влияние, которое каббалистические идеи оказали в развитии юнгианской психологии. Я продемонстрирую пример извлечения психологического и духовного "золота", которое было сокрыто в алхимических текстах и методах. Юнг во многом отношении воссоздавал каббалу, которая была духовной основой алхимии, и в процессе предоставляла собой структуру, с помощью которой можно понять глубинный и трансформационный опыт, которые он получил несколькими годами ранее, и который завершился его Красной Книгой и связанными с ней работами.

Во-вторых, посредством архетипического анализа каббалистических символов, я исследую глубинные психологические открытия, которые сделаны с помощью юнгианского подхода к еврейскому мистицизму. Также я надеюсь, что эта работа будет вкладом в исследования юнгианской психологии и каббалы. Наконец, я критически рассматриваю представление о природепсихэ, некоторые стороны которой Юнг разделяет с каббалистами, что, возможно, в первую очередь привлекало Юнга в каббале. При этом я подниму определенные вопросы ценности исконной каббалы, как она часто понимается, и сделаю некоторые предварительные шаги к "Новой Каббале", возможно, более уравновешенной в своем подходе к рациональным и иррациональным аспектам теологии и человеческого психэ.

Юнг дал каббале такую же новую интерпретацию, которую он дал гностицизму и алхимии, двум духовным дисциплинам, которым он уделил наиболее длительное внимание. В течение большей части своей научной карьеры Юнг понимал гностические и алхимические символы и методы главным образом как проекции бессознательных психологических процессов. Где гностики видели бесконечную божественную Плерому, Юнг видел бесконечное пространство человека и коллективного бессознательного. Где алхимики видели процесс слияния основных компонентов сплава в золото, Юнг видел символическое слияние с Самостью. Подход Юнга к каббале был схожим, но менее систематическим, и его представления о еврейском мистицизме иногда складываются из его параллельных рассуждений на тему гностицизма и алхимии. Далее, как станет очевидным в последних главах этой работы, идеи Юнга о значении мистических символов и опыта изменились позднее в его жизни, что, возможно, в значительной мере ускорили его каббалистические видения 1944.

В этой книге я рассмотрю множество каббалстических символов и идей, которые имели значение для Юнга, и некоторые другие, которые являются существенными с точки зрения Юнга. Среди этих символов и понятийЭйн Соф(Бог Бога), Цимцум(Божественное Сжатие), Адам Кадмон (Исконный Человек), Сфирот (божественные числа), Швират ха-келим (Разбивание сосудов), Клиппот (Кора или скорлупа), разделение/слияние Короля и Королевы,Тиккун ха-Олам(Восстановление Мира), иПарцуфим(Божественные "Лики" или "Облики"). В то время как я попробую здесь объяснять значение каждого из этих каббалистических символов и с традиционной и юнгианской точек зрения, заинтересованные в более подробном значении могут обратиться к моим более ранним книгам, Символы Кабалы и Каббалистические метафоры.