Читать книгу "Эхо Марсельезы. Роман о замках - Жюльетта Бенцони"

– Я ничего не стану делать, – дребезжал в ответ приходской священник.

Потом наступила очередь Эймери де Турнемира, незаконнорожденного сына Риго:

– Прочти сам это письмо, если осмелишься!

Симон в ответ крикнул:

– Я не имею права, я – не священник!

На что незамедлительно последовал ответ Эймери:

– Если и нашелся бы такой подлый скорняк из Орийяка, который имел бы наглость присвоить себе титул и имя Турнемиров, то это стоило бы ему жизни! Я убил бы его!

За этими словами последовал ряд столь гнусных ругательств, что пришла очередь разгневаться и Дюрбану:

– Ты все лжешь, бастард, сын шлюхи! Мой господин – не подлый скорняк, и он будет носить имя сеньора де Турнемира назло тебе!

И они нанесли друг другу смертоносные удары. Эймери де Турнемир умер со вспоротым животом. Симон де Дюрбан был тяжело ранен, но он поправился… чтобы быть убитым другим Турнемиром.

Прошло три четверти века. В своем постепенно приходящем в упадок замке Турнемиры продолжали воевать. В 1523 году священник Клод д'Анжони бы убит еще одним незаконнорожденным сыном Турнемира. Святого отца похоронили в церковном клире, что пришлось не по вкусу убийце. Ночью он выкопал труп и бросил его перед воротами замка Анжони, где поутру его обнаружили наполовину съеденным дикими животными. Чем не театр ужасов «Гран-Гиньоль»![3]

Увы, даже такие жестокие и решительные действия не помогли подняться дому Турнемиров, который разваливался все больше по мере того, как росло состояние противоборствующего семейства. Несмотря на все несчастья, роду д'Анжони удалось сохранить королевскую милость, некогда позволившую его членам построить прекрасный замок. Еще большего блеска замок достиг в 1557 году, когда Мишель д'Анжони взял себе в жены Жермену, девушку из благородного старинного рода графов де Фуа. Этот брак открыл для обоих доступ ко двору, и они все дальше стали отходить от нравов жестоких овернцев, которые так и не пожелали сложить оружие.

Перестрелки следовали за перестрелками, и ненависть, несмотря на то, что прошло уже очень много времени, крепла год от года. Однако в 1623 году было решено с этим покончить. На сей раз решено было выяснить отношения в открытом рукопашном бою: Турнемиры против Анжони. Схватка произошла на виду у всей округи. Анжони потерпели сокрушительное поражение, однако от полученных ран пострадали и мужчины из рода Турнемиров. Им суждено было умереть одному за другим…

Так закончилась эта долгая вендетта. Наследницей Турнемиров стала женщина – Габриэль де Пестей. Круг замкнулся! Когда-то два враждующих рода соединил брак. И вот новый брак снова соединил их: в 1645 году Мишель II д'Анжони женился на Габриэль и год спустя по милости короля стал маркизом де Мардонь.

Род Анжони, которому в XVIII веке его наследники построили еще более очаровательное жилище, сохранив в целости былое великолепие, живописные фрески внутренних помещений и старинную феодальную гордость. Красота замка осталась нетронутой, благодаря тому, что он принадлежит все тому же семейству: маркизам де Леотуан д'Анжони.

ЧАСЫ РАБОТЫ

Февраль, март, октябрь и ноябрь с 14.00 до 17.00

Апрель, май, июнь и сентябрь с 14.00 до 18.00

Июль и августа 11.00 и 11.30

(кроме воскресенья)

Июль и август и с 14.00 до 18.30

http://www.anjony.com/

Анси-ле-Фран

(Ancy-Le-Franc)
Дворец на Армансоне

Когда погода позволяет, мы пускаемся в далекое путешествие, чтобы познать все величие этого государства…

Мадам де Куланж

«Восходит ко временам крестовых походов!» – так принято говорить во Франции, когда рассуждают о древности того или иного семейства. Невелико число тех, кто может похвастаться, что его род зародился в столь далекие эпохи. И лишь редкие исключения могут найти имена своих предков, запечатленными в анналах истории, предшествовавших появлению всеобъемлющих досье и справок, чьи корни глубоко уходят в «землю» Франции. Если мы заглянем в Дофине[4], в эпоху, на двадцать пять лет предшествовавшую проповеди крестового похода, произнесенной Петром Отшельником, то встретим там имя Сибо, первого из известных предков знаменитого рода Клермон-Тоннер.

Тогда его звали просто Клермоном, так как он жил на Светлой горе[5] в суровом замке, от которого теперь сохранилась одна лишь башня, в нескольких километрах от Гренобля. Когда появилась привычка носить на щитах опознавательные знаки, сын Сибо сделал своим гербом гору и солнце на ее вершине.

Герб рода много позже был изменен из-за папы римского – на два серебряных ключа на алом фоне. Каликст II в благодарность Сибо II даровал эти знаки за то, что тот помог ему вернуться в Рим в 1120 году, прогнав антипапу. Алый – цвет крови Христовой, цвет святой католической церкви, и ключи Святого Петра – ключи от царствия Небесного, достичь которого папа пожелал своему ярому стороннику. Тогда же появился и девиз: «Si omnes ego non» – «Если все отрекутся от тебя, то я не отрекусь». Это слова все того же Апостола, которым, кстати говоря, он сам же и не последовал!

Но чтобы к имени Клермон из Дофине присоединилось имя Тоннер Бургиньон, потребовалось участие женщины… и время – примерно четыре века. Объединение имен произошло в начале царствования Франциска I, когда Бернарден Клермон женился на дочери графа Тоннера, на Анне Юссон. Но чтобы между двумя именами появился маленький дефис, пришлось дождаться царствования Карла IX. Вот так все непросто в этих знатных семействах!

Через год после смерти Франциска I (в 1546 году) Антуан III де Клермон решил построить в бургундских землях недалеко от Тоннера жилище, способное поспорить с красивейшими замками долины Луары. Мода тогда была итальянская. К тому же женой Антуана стала сестра женщины, изысканный вкус которой никто не посмел бы оспорить. Франсуаза де Пуатье в самом деле была сестрой Дианы, фаворитки Генриха II, монограмма которой начертана на трех «игрушках» Ренессанса: замках Фонтенбло, Шенонсо и Ане. И можно предположить, что Диана вполне могла дать несколько советов своему зятю…