Читать книгу "Испытание временем - Виталий Храмов"

Кто ответит? Непосредственное руководство Вильгельма осталось там, в лесу, ставшем вдруг вотчиной братьев Гримм. Как в их страшных, готических мистических сказках. Хотя после того взрыва уцелеть невозможно.

Берлинское руководство? Вильгельм усмехнулся. Он был уверен, что они-то как раз сейчас и летят сюда. И летят не столько разобраться в произошедшем и найти виновных – что их искать – вот он сидит, сколько спрятаться на бескрайних просторах этой Совдепии от ярости вспыльчивого фюрера. А там, глядишь – отойдёт. Фюрер вспыльчив, но отходчив. И если не находится в истерике, то очень прагматичен.

Они прилетят и зададут вопросы. И надо будет отвечать. А что отвечать? Почему он так одержимо искал Медведя? Почему не поверил, дважды, в его смерть? Зачем провел личную встречу с Медведем, немотивированно, без согласования с руководителем группы? И зачем снабдил его пистолетом, из которого потом и были убиты агенты? Почему бежал? А как узнал в этом пленном Медведя, если никто не смог его опознать, даже солдаты его же части? Кто настоял на включении в операцию «Экспресс» именно этого пленного? Кто был генератором идеи «Медвежьего капкана»? Кто оказал вермахту эту «медвежью услугу»? А не агент ли вы Кремля, герр Вильгельм? А нет ли тут сговора меж красным сотрудником НКВД майором Медведем и сотрудником специальной службы Аненербе Вильгельмом фон Грейштейном? Явки! Пароли! Адреса!

Тишину ночи и беспросветность мыслей немца прорезал тихий скрежет, явно неестественного происхождения. Звук был не похожим ни на один слышимый Вильгельмом раньше в этом подвале. Он насторожился и, как опытный солдат, переместился, плавно и тихо, в тот угол, который окажется прикрыт открывшейся дверью. Как давно уже воевавший, он знал, что любое неизвестное событие несёт угрозу.

Но дверь не открылась. Она упала внутрь камеры. Без удара снаружи – как будто её не держали мощные петли и не менее мощный засов. Упала будто сама, от дуновения ветра.

Колени его разом ослабли – опять чертовщина!

Чёрный силуэт скользнул сквозь дверной проём. Этот силуэт невозможно было увидеть – полная темнота стояла в подвале. Только ощутить его можно было. Не увидеть. И Вильгельм его почувствовал. И связал очередную чертовщину со всеми теми необъяснимыми событиями, что лавинообразно нарастали в его жизни.

– Виктор Иванович? – по-русски спросил он у темноты.

Как? Как такое возможно? Вся, вся экспедиция их погибла! Уничтожено всё живое на огромной территории, как он мог выжить, находясь прямо в эпицентре взрыва? Не мог! Никак не мог!

А если это не он? Тогда Вильгельм только что признался в сговоре с русскими.

– Жив, немчик! Всё же мы опять встретились. Помнишь, что я обещал тебя убить, если ещё раз встречу? – ответила ему темнота, и напротив его лица зажглись два красных, как горящие угли костра, глаза.

– Демон! – выдохнул немец и сполз на пол, лишившись чувств, как гимназистка.

В вихре времён

Сегодня почему-то не было главного моего дознавателя – сумрачного особиста. Зато было представительно ангельского сословия – небесных солдат – лётчиков. С утра повалил, густо, мокрый снег – погода нелётная. А развлечений – кино, бабы да я. Кино, ввиду распутицы, неделю уже крутили одно и то же, бабы соответственно – те же, что и по штату положены, так же по штату и расписаны. А вот Кот Баюн, то есть я – нештатный, свежий, не надоевший. На политинформацию народ не так охотно идёт, как на мой допрос. Ввиду отсутствия «государственного обвинителя», но изрядного наличия «пипл схавает» допрос превратился в совсем уже былинное сказание: «А и сильные, могучие богатыри…»

А рассказать-то – нечего. Сплошь – особо секретное. Перед прочтением сжечь. А расскажу им про славных и могучих партизан. Благодаря которым: «Русь века стоит – не шелохнется».

Я встал на край крыши и деактивировал шлем, с сопутствующим снятием режима мимикрии.

– Патруль времени, кули! – улыбнулся я ошарашенным лицам внизу.

Картину Репина «Ревизор» видали? А я вот увидел. Что, ребятки, не привыкли вы к путешествиям во времени? И я не привык. А надо!

А ты чего это удумал, обдолбыш? Один из «желто-блатнюков» вскинул на меня автомат. Ха-ха! Бася активировал боевой режим, шлем зарастил мне голову, над плечом повис плазмоган, сигналя мне, что готов к открытию огня. Пули «калаша» ударили в меня. Красные вспышки на боевом интерфейсе с непонятными символами. Бася, ты почему это всё не перевёл ещё на «могучий и прекрасный»? Лентяй ты, Железный Дровосек! Да, разрешаю. Пусть будет остальным уроком.

Плазменный заряд трассером прочертил прямую линию от моего плеча к обдолбышу, тот рухнул, паря пробоиной в груди. Туда теперь свободно зайдёт кулак.

Ага! А в кино – цель взрывается на ошмётки! А тут – просто дырка. Хотя в кино и пистолетные пули руки отрывают. А тут, бывает, что в фуфайках и скатках шинелей застревают.

– Сложить оружие, придурки! – устало сказал я. – Тут не кино «про ковбоев». Тут кино «про немцев». А немец – зверь серьёзный. Ещё раз повторяю: сложить оружие! Третьего предупреждения не будет! Сугроб, да очнись же ты! Я твоих людей щас аннигилировать буду! Во избежание! Встать! Строй своё подразделение! Отводи в «зелёнку»! А сам – ко мне! Так, вы, чёрно-полосатые! Вас тоже касается! Вы для меня все одинаковые! Фиолетовые!

Видя, что началось шевеление в правильном направлении, оставил Громозеку на НП наблюдателем, сам спрыгнул к раненому.

– Майор Ситнев. Радиопозывной Бредень. ГРУ. Это правда? – просипел раненый.

– Что именно?

– Сорок второй?

– Правда.

– А твоя экипировка?

– А ты думаешь, вы у меня первые? Это трофеи.

Майор смачно выругался.

– Сталин? Берия?

– Что «Сталин»?

– Я ведь подохну сегодня. И не увижу. Скажи, ты видел его?

– Как тебя сейчас, только не раненого. И даже разговаривал.

– И какой он?

– Как Сталин. Что я тебе скажу? Сам увидишь.

Майор улыбнулся грустно.

– Не надо. Такие раны и у нас – пятьдесят на пятьдесят. А тут – без вариантов.

– Не буду тебе ничего обещать. Кто за тебя врио?

– Манок.

Один из пиксельно-пятнистых кивнул.

– Займись личным составом и амуницией. Внимательно – к мусору. Ничего чуждого для сорок второго не оставлять. Не следить. Не шуметь, не отсвечивать. Если они просекут, что вы из будущего, не поленятся сюда танковую дивизию пригнать. Тем более что «Мертвая голова» тут недалеко отдыхает.

– «Мертвая голова» – это сорок третий. Курская дуга, – усмехнулся боец в брезентовой куртке.

– Да ты что?! – изумился я. – А я с ними тут недавно схлестнулся. Вот не знал! Знал бы, подождал бы годик! Тут тебе не интернет-форум! Тут всё реально! И немец – реальный. И смерть – реальная. И НКВД – реальнее реального! У вас немец в Москву вошёл?