Читать книгу "История Бледной Моли - Настя Любимка"

Эта подлая женщина умудрилась оказать какую-то услугу директрисе, и та оставила ее в пансионате, отведя ей роль почтенной дамы при классах общего курса. Она ничего нам не преподавала, только следила за дисциплиной. Была нашей надзирательницей. Уверена, после смерти Риа будет гореть в аду.

И наказание: три дня без еды и воды, три дня без сна! Я яростно терла лицо, смывая с себя злость и раздражение. Холодная вода бодрила и успокаивала. Не в первый раз получаю наказание и, боюсь, не в последний. Покрасневшие, чуть припухшие глаза смотрели на меня из зеркала. Бледные, практически бесцветные губы; тонкий, слегка длинноватый нос; тусклая, полупрозрачная кожа и светло-серые глаза – так выглядит мое лицо.

Бледная Моль, как прозвали меня «подруги»-пансионерки.

Бледная Моль – это результат труда названой матушки.

Я обязана скрывать настоящую внешность. Перекрашивать естественный цвет волос, пользоваться кремами, доводящими мою кожу до жалкого состояния. Применять различные мази, лишь бы стать похожей на серую стену. Хотя и та смотрится лучше.

Никто не помнит, как я выгляжу на самом деле.

До семи лет нас воспитывали на дальней территории огромного поместья. В отдельном трехэтажном доме живут дети с младенчества. После того как им исполняется восемь, девочек отправляют в главное здание на попечение старших сестер пансионата. Тех, кто выжил, естественно. Ордену нужны сильнейшие, как здоровьем, так и духом.

В детстве я привлекала всеобщее внимание. Девочка-картинка. Директриса называла меня своей Истинной Магнолией. Длинные густые волосы цвета багряного заката, фарфоровая бархатная кожа, рубиновые губы и светло-серые глаза. Последние – единственное, что осталось во мне от прежнего облика.

Сейчас же… даже моль на моем фоне – прекраснейшее создание. Но эта маскировка – часть огромнейшего плана, в котором главная роль отведена мне. Быть отчисленной по достижении восемнадцати лет – это все, чего желала моя душа. И получилось бы, ведь за все годы, проведенные в пансионате, окружающие были свято уверены, что имеют дело не только с уродиной, но и с непроходимой тупицей.

Однако моим планам не суждено было сбыться. Год назад у меня появился первый покровитель. Чем его привлекла Бледная Моль – загадка, то ли он пожалел убогую, то ли позарился на экзотику. Вслед за ним появился второй покровитель, и также благородного происхождения. Если после известия о первом «благодетеле» я еще надеялась на чудо, то после того, как объявился третий, опустила руки.

Для покровителей выпускница пансиона Ордена Магнолии – самый ценный трофей, который они могут получить. За лучших девушек устраиваются аукционы и бои, если сами благодетели того желают. Выпускница должна не только щедро одаривать собой своего покровителя, но и любить по-настоящему. Где еще можно купить настолько подходящую игрушку, которую буквально вырастили для тебя? Поэтому покровители у пансионерок появляются практически сразу после перевода в главное здание. Каждую воспитанницу лепили по образу и подобию желаемого идеала господина. Львиную долю казны пансионата составляют взносы покровителей. Неудивительно, что именно для них из незаконнорожденных делают чуть ли не королев.

Однако со мной все вышло иначе. Мои благодетели появились аккурат перед распределением. Да сократит их года Господь! Как и сестру Риа, меня ждало бы отчисление, ибо те результаты, которые я показывала, не годились для дальнейшего обучения.

Первые три года директриса вздыхала о своей погибшей Магнолии. Названая матушка обставила все так, будто я умерла от ветряной оспы. На самом деле умерла другая девочка, которую и звали Инари. Мне же достались ее документы, а несчастную похоронили под моим именем. К своему стыду, я не помнила жизнь до перехода в главное здание. И даже имени, которым меня нарекли при рождении. Может, благодаря чужой фамилии я черпала силы до конца следовать наставлениям женщины, заменившей мне мать. Ведь Инари – это не я. Я настоящая – совершенно другая.

Я бросила последний взгляд на отражение в зеркале и вышла из дамской комнаты. Лучше поторопиться в класс, иначе новая порция оскорблений и насмешек мне обеспечена.

Вздохнув, робко постучалась в дверь. Получив разрешение, зашла и тихо скользнула на свое место.

Сестра Риа даже не посмотрела в мою сторону. Она самозабвенно болтала о нарядах послушницы Лиззи, которые ей подарил ее покровитель. Воспитанницы о чем-то перешептывались, я же бездумно водила пером по бумаге, вырисовывая завитушки.

Прозвенел колокол – сигнал поспешить всем на обед.

Женщина, брезгливо поджав губы, громко возвестила:

– Инари, пост начнешь с завтрашнего дня, – и с явным сожалением добавила: – Сегодня можешь поесть.

– Да, сестра Риа. – Я покорно склонила голову. – Благодарю.

Внутри клокотал гнев. Наказание за что? За то, что отказалась пользоваться принесенными покровителем мазями?! Раз не устраивает моя внешность, какого черта было брать меня под свое крыло?

Хмыкнув себе под нос, надзирательница царственно удалилась из класса. За ней потянулись воспитанницы. Когда в комнате осталось шесть человек, включая меня, осознала: дело плохо. Пансионерки вновь решили повеселиться за мой счет.

Ярость туманом застила глаза. Зачем продолжаю терпеть, если меня уже точно не выгонят? Каждый из трех благодетелей подписал договор на прошлой неделе. Для чего мне дальше играть забитую, глупую уродку?

Мой мозг лихорадочно подбирал новые аргументы в пользу выбранной роли, но разум и логика твердили обратное: эта игра больше не имеет смысла. Я сдалась, находясь в шаге от цели, когда желанный трофей – моя свобода была практически в моих руках. Проиграла избалованным властью мужчинам. Ну зачем, зачем им уродина?

– Моль! – Окрик Глории вывел из раздумий. – Как ты смеешь игнорировать Викки!

Задумавшись, я позабыла о воспитанницах, но они обо мне не забыли.

– Моль, ты знаешь, что сейчас будет? – радостно спросила Викки, пока Парватти запирала дверь изнутри. Остальные трое надвигались на меня.

Не дожидаясь моего ответа, Викки деловито раскладывала на столе орудия пыток. Тонкие длинные иглы, нож и спички.

Ясно, девочки решили сделать меня лысой, но, кроме того, еще и лишить возможности писать. Иглы предназначены для пальцев, точнее, ногтей. Однажды мне довелось пройти через это, и память о последствиях еще жива. А нож, наверное, для того, чтобы полностью превратить в уродливое существо.

Все, с меня хватит! Прости, названая матушка, сегодня я отказываюсь от навязанной роли.

Подняв голову, лучезарно улыбнулась во все тридцать два зуба. Если, конечно, это количество у меня имеется. Я могла и на сто улыбнуться. Сейчас эти мрази отведают собственного зелья на вкус. Мой вид немного смутил воспитанниц, но они, видимо, решили, что это очередной безумный припадок Бледной Моли.

– Будет весело… – прошептала я и уже громче добавила: – Мне.