Читать книгу "Неизвестные солдаты. Сражения на внешнем фронте блокады Ленинграда - Юрий Сяков"

Идут годы, но память о войне живет в каждой семье, в каждом из нас. В школах после некоторого перерыва вновь воссоздают небольшие музеи боевой славы, собирают документы и записывают рассказы ветеранов. Недавно мне в руки попало школьное сочинение. Дети, которые родились спустя сорок лет после Великой Отечественной войны, проникновенно, с большим чувством рассказывают о тех, кто из родных не вернулся с фронта. В их сердце тоже живет память, которую они сохранили, слушая рассказы бабушек и дедушек, разглядывая старые семейные фотографии. Вот небольшой отрывок из школьного сочинения: «Этот старенький цветастый сундучок бабушка Лида хранит до сих пор. Когда ей нездоровится и она не может хлопотать по дому, бабушка достает дорогую ей вещь и начинает вспоминать…

Коленька ушел на фронт в неполные восемнадцать лет. В сороковые годы жители деревень не имели паспортов и единственным документом, удостоверяющим их личность, было свидетельство о рождении. Эти затрепанные зелененькие книжечки на брата и сестру хранились в „деловом“ сундучке бабушки Лиды наряду с другими важными документами. В июле 1941 г. свидетельство о рождении Пудычева Николая Петровича вдруг пропало. На двое суток пропал и сам Николай. Каким счастливым он вернулся из районного центра: комиссия райвоенкомата признала его годным к службе в армии. Он стал добровольцем. Врачи поверили, что парню уже исполнилось 18 лет и документ, подтверждающий возраст, утерян. На фронт из деревни ушли почти все мужчины. С фронта приходили коротенькие письма-треугольнички. Немцы все наступали и наступали. Русские солдаты оставляли наши города. В письмах, написанных в короткие часы между боями, Коля вспоминал родную деревню, березовый лес, богатый летом грибами и ягодами, красивую Ласточку — лошадь, на которой он работал в период сенокоса. Осень 1943 г. Давно от Коленьки нет писем. Материнское сердце ждет беды. Лида видит слезы на глазах мамы, старается помочь ей по дому. Сама она работает на лесозаготовках. Девчонке, моей бабушке, в ту пору было всего четырнадцать лет. Она каждый день встречает почтальона и уже издалека видит, как тот разводит руками — опять ничего нет. Но вот оно — счастье! Долгожданный треугольник в руках. „Родная моя! Не волнуйся. Я был легко ранен, находился на лечении в прифронтовом госпитале. Госпиталь много раз бомбили, написать не было возможности. Но теперь буду писать часто, так как направляюсь на дальнейшее лечение в тыл. Везут в Сибирь. Ты не волнуйся, мама, ничего страшного. Рана нагноилась, но врачи говорят — заживет. Береги себя. Привет отцу и Лиде!“ К письму был приложен рисунок, на котором нарисована нога и отмечено место, куда попал осколок от снаряда. Первое время письма из Красноярска действительно приходили часто, а потом все реже и реже. А однажды пришло письмо, написанное незнакомой рукой. Писала медицинская сестра госпиталя: „Коля в тяжелом состоянии. Ранение осложнилось газовой гангреной, инфекцию не остановить, несмотря на ампутацию ноги“. Это письмо было последним. Поздней осенью 1943 г. Коли не стало.

…Закончив рассказ о своем брате, бабушка молча плачет. Тихо плачу и я. Низкий поклон тебе, мой милый дедушка Коля». На военном мемориале в Красноярске, где упомянуты фамилии воинов, павших на полях сражений и умерших в госпиталях, Николай Петрович Пудычев не значится. Он остался в памяти девчушки, которая написала лучшее в своей жизни сочинение.

Каждое лето десятки поисковых отрядов в составе студентов, молодых рабочих, школьников отправляются на места боев, чтобы выполнить свой человеческий и гражданский долг — найти останки павших советских воинов и предать их земле с заслуженными почестями. Тысячи безымянных героев возвращаются из небытия и находят последнее пристанище в братских могилах на мемориалах в Мясном Бору и Спасской Полисти, на Синявинских высотах и Невском «пятачке». Мы знаем об этих героях еще так мало!

В моем архиве бережно сохраняется открытка, написанная 15 сентября 1941 г. на станции Волховстрой в эшелоне 23258 НЭШ. «Добрый день, мое милое семейство. Сообщаю, что я жив и здоров. До места назначения добрались благополучно. Подогнали вплотную туда, куда надо. Это недалеко от Ленинграда. Не представляется возможности дать вам мой адрес, так как мы все время в ходу. Скоро напишу. Ждите. Ваш Е. Торопов». Открытка была направлена в город Каменск-Уральский, где жила семья бойца. Больше от него не было вестей. Он погиб во время первой Синявинской наступательной операции по прорыву блокады Ленинграда 17 сентября 1941 г.

В тяжелой и кровавой битве за Ленинград, которая продолжалась 900 дней и ночей, на внешнем кольце блокады советские воины ежедневно совершали подвиги, пытаясь взломать оборону противника и сбросить вражеские оковы с колыбели революции. Коммунисты, уроженцы Кузбасса сержант Иван Герасименко, рядовые Александр Красилов и Леонид Черемнов из 225-й стрелковой дивизии Волховского фронта задолго до Александра Матросова в одном бою все трое грудью закрыли амбразуры вражеских дзотов и спасли от верной гибели своих товарищей. Им посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Сотни тысяч советских воинов полегли в лесах и болотах, на торфяных полях южного Приладожья, по берегам реки Волхов, когда в едином порыве стремились к Ленинграду, чтобы освободить его от блокады. Многие из них значатся в официальных документах как пропавшие без вести. А тех, кто остался в живых, всю жизнь волновали вопросы: как могло случиться и кто виноват, что страна, армия в 1941 г. оказались не готовы к отражению вражеской агрессии? Спасая Родину, наш народ заплатил большой кровью за Победу. По мнению бывших воинов, фронтовиков, с которыми мне не раз приходилось встречаться, написанная в советское время история Великой Отечественной войны должна быть другой — более честной и правдивой, без идеологических подтасовок и редакторских купюр. Рассекреченные архивы, опубликованные документы военной поры, последние исследования историков дают основания другими глазами посмотреть на события того грозного времени. Лишь силой духа, воли и самопожертвования народа, его героизма удалось преодолеть смертельную опасность, нависшую над страной, отразить и разбить врага. За это было заплачено миллионами жизней. Помня завещание солдат Великой Отечественной, я старался на основании многочисленных документов, найденных в архивах, опубликованных в сборниках воспоминаний ветеранов, написать правду о малоизвестных страницах битвы за Ленинград, которая велась на внешнем фронте блокады с сентября 1941 по январь 1944 гг.

Вступление

Говорят, что время — лучший лекарь. Боль притупляется и уже не воспринимается так остро, как в самом начале. Официальная советская пропаганда все сделала для того, чтобы стереть из памяти народа боль 1941 г., заретушировать трагедию блокадного Ленинграда, скрыть истину о причинах разгрома советских войск в Прибалтике, под Киевом и Вязьмой. Во всем обвинили командиров Красной Армии, которые не смогли организовать достойный отпор врагу, предателей и шпионов, избежавших показательных чисток в армейской среде. Многих из них в ходе боев «выявили» и расстреляли. Но положение на фронте от этого лучше не стало. Советские войска отступали повсюду. За шесть месяцев и девять дней 1941 г. безвозвратные и санитарные потери Красной Армии составили 4 млн 473 тыс. 820 человек[1]. Из них 802 тыс. 200 человек были убиты, умерли от ран и болезней, погибли в результате происшествий. Пропали без вести и попали в плен 2 млн 335 тыс. 500 человек[2]. К концу 1941 г. от кадровой армии, расположенной в западных приграничных районах, осталось не более 8 процентов. Надо понять горечь и недоумение сотен тысяч безымянных героев, которые бросались под немецкие танки с последней гранатой или бутылкой, наполненной «коктейлем Молотова», поднимались в штыковые атаки с неисправными отечественными винтовками выпуска 1917 г. и зарубежными «американен»[3], из-за нехватки снарядов к орудиям закрывали своими телами амбразуры вражеских дзотов[4].