Читать книгу "Девушка не нашего круга - Анна и Сергей Литвиновы"

Надо думать, как спасаться. Спасать себя – и ребенка. Который, словно почувствовав ее отчаяние, как раз начал в ее чреве радостно кувыркаться, лягаться, стучаться изнутри. Будто говорил: эй, мамаша, вспомни и подумай обо мне. Теперь я, что бы ни случилось, главная твоя величина, основная твоя забота.

«Ты меня слышишь, маманя? Все будет о’кей?»

Да-да-да. Главные жизненные вопросы ей теперь будет задавать ребенок. И потому ей следовало что-то срочно придумать. Прежде всего, где рожать. Для тех, кому они с Максом должны и кто поставил их на счетчик, нет ничего проще пробить все московские роддома, да и подмосковные тоже. И встретить ее на пороге в день выписки, выходящую из ворот с сопящим сверточком: «Это мы, здравствуйте, где там наши денежки?»

Ехать домой, к матери, – тоже не вариант. И дело, конечно, не в том, что мамаша знать не знает, ведать не ведает о ее положении – ничего, перетопчется, а может, даже обрадуется будущему внуку или внучке. Беда, что они ведь и мамкин адрес в два счета могут пробить и туда наведаться.

По той же самой причине решительно не годятся и заведшиеся в Москве три-четыре подружки по институту, и бедный, беззаветно влюбленный в нее Кирюшка.

Оставалось одно: бежать куда глаза глядят. Страна у нас, слава богу, большая. Ткнуть пальцем в карту – хорошо бы целить в большой город, желательно «миллионник», чтобы родовспомогательная советская медицина еще не успела там развалиться. И уехать в глушь, в какую-нибудь Самару, Казань или Нижний Новгород. Или Новгород Великий. Или даже Петербург – а почему нет? Чем плоха Северная столица?

Причем бежать надо не на машине, конечно. На авто они вычислят ее на раз. Как ни жалко бросать любимую подружку-«девятку», но пусть она остается там, где стоит, – во дворе ее дома в Спиридоновском переулке. Их с Максом дома. Бывшего дома.

Поездом и самолетом, по причине конспирации, ехать тоже нельзя.

Значит, остается брать машину напрокат. Прокатный сервис в России – он пока, конечно, совершенно не развитый. Операцию надо будет провернуть частным образом, втихаря, не оставляя следов. Найти частника, чтоб продал ей машину без оформления – просто написал на нее доверенность с правом продажи. А она сядет и прямо после покупки покатит в глубь страны.

Да, может, и хорошо, что настоящего проката лимузинов, с предъявлением паспорта, прав и кредитки, в стране пока что нет. И сразу вспомнилось, как они с Максом мечтали, что когда-нибудь, когда по-настоящему встанут на ноги, откроют подлинный «рент-а-кар», как на Западе.

И гостиницу собственную заведут. И ресторан. И загородный дом отдыха на озере, с пляжем, сауной, лодками и великами.

Однако теперь, вместо того чтобы реализовывать столь далеко идущие совместные планы, приходится ей одной скрываться в запасном офисе, на резервном аэродроме (как Макс говорил).

Не плакать, только не надо плакать!

Лучше строить свой собственный запасной план: предпочтительней все-таки не покупать авто, а договориться с каким-то таксером, водилой-бомбилой. Пусть везет. На это денег точно хватит. Слава богу, у нее тоже хватило ума оставлять заначку на черный день. Но если Макс экономил, по всей видимости, по-крупному – настолько, что ему хватило слинять с концами, как припекло, – то она собирала по-маленькому. Думала, дура, сделать любимому подарок – у него как раз в феврале день рождения, – собрать ему на иномарку. Что он все у нее «девятку» одалживает? Или, в особо крутых случаях, когда пыль в глаза надо пустить, «мерс» с шофером арендует?

Семь с половиной тысяч долларов у нее набралось. Да, хватит доехать до Питера (или даже до Казани) и обустроиться: и родить, и на первое время.

А дальше она что-нибудь придумает.

Как говорится в ее любимой книге, «я подумаю об этом завтра».

Поэтому надо не засиживаться здесь, в никчемном и дурацком офисе, а воспользоваться здешними коммуникационными возможностями – телефоном, факсом и новой игрушкой – Интернетом, чтобы найти, и немедленно, прямо сегодня, водителя с машиной, чтобы тот отвез ее… Отвез – куда?

Куда-нибудь в совершенно случайный город, где она даже не бывала раньше никогда и где ее никто не знает и она – никого.

И там она все, даст бог, начнет сначала.

Шаги по коридору вдруг остановились возле ее двери.

Две пары мужских шагов.

И тишина. Ни стука, ни голосов. Ей почудилось?

А потом в дверь забарабанили – коротко, но властно.

И раздался голос.

Тот самый голос.

Мужской, решительный, с усмешливыми обертонами и интонациями:

– Эй, красавица! Открывай давай! Я знаю, ты здесь! Не испытывай наше терпение! Третий этаж, все равно в окошко не выпрыгнешь. Да еще с пузом таким. А нам поговорить надо. Деловое предложение имеется.

Она сжалась и, как загипнотизированная, слушала голос и смотрела на дверь.

– Вскроем сейчас замок к чертовой матери. Хуже будет.

– Я милицию вызову.

– Очень-очень глупо будешь выглядеть. Открывай. Клянусь, никаких утюгов и паяльников. Войдем, как говорится, в твое положение. Просто поговорим. Давай, открой, красоточка, ну!

И она ему отворила.

Первым в комнату вошел Тамерлан. Шкаф-телохранитель, не обращая никакого внимания на женщину, будто ее и не было тут вовсе, осмотрел комнату: что за дверью, за окном, даже под столы глянул. А после – вышел. И дверь за собой прикрыл. Но оставил в комнате второго. Своего босса.

Заимодавца и кредитора.

Выглядел тот, как типичнейший новый русский – персонаж, который к тому времени, девяносто восьмому году, постепенно уже начал исчезать, линять, приспосабливаться к меняющимся условиям. Многих из тех, кто царил и владычествовал в самом начале девяностых и кого газета «Коммерсант» первой прозвала «новыми русскими», к концу десятилетия поубивали, кто-то безвозвратно уехал. Иные цивилизовались, стали одеваться со вкусом. Но для типа, вошедшего сейчас в офис, время словно остановилось. Малиновый, да, пиджак; по перстню с печаткой на каждой руке, золотой «Роллекс» на одном запястье и золотой же браслет – на другом; брутальная небритость, живот и пацанская походка – таков был портрет того, кто явился сейчас к ней.

Но главными в его внешности, безусловно, были глаза. Абсолютно холодные, безжалостные – глянешь, и сразу возникает мысль, что их обладатель способен убить. И наверное, уже убивал.

Вот у кого она оказалась в полной власти.

– Че, побегать решила? – с некой даже долей сочувствия проговорил кредитор и хохотнул: – Пуля догонит. Далеко собралась? – Он кивнул на чемоданчик, который она пристроила у тумбы письменного стола. – Или здесь, прям в офисе, зимовать решила?

– Как вы меня нашли? – ошеломленно проговорила она – потому что, во-первых, и впрямь было непонятно как; а во-вторых, почему-то ей подумалось (и даже с некоторым злорадством, но отнюдь не с жалостью), вдруг кредитор скажет: а мы, мол, твоего хахаля Макса отыскали, и он нам тебя выдал. Чтобы не одной пропадать! Чтобы и Макс теперь покрутился!