Читать книгу "Девочка-дракон с шоколадным сердцем - Стефани Бёрджис"

– Пойду прогуляюсь по тоннелям, – сказала я после того, как он перевернул когтем несколько страниц.

– М-м-м, – промычал Яшма, не поднимая головы. – Авантюрина, послушай только: один парень считает, что с моральной точки зрения нельзя есть мясо. И рыбу! Он не хочет причинять вред ни одному живому существу, поэтому ест только растения. Разве это не удивительно?

– Удивительно? Он умрёт с голоду! – Я испуганно заморгала. – Я же тебе говорила, что у этих людей вместо мозгов одни камни!

Но брат меня даже не слышал. Дым тоненькой струйкой умиротворённо струился из его ноздрей, и он, урча от удовольствия, поднёс крошечную книжечку ещё ближе к глазам.

Я перешагнула через его хвост и двинулась навстречу свободе.

Грохочущий храп отдавался эхом в длинных тоннелях пещеры, где спали дедушка Гренат, тётя Турмалина и тётя Изумруда. К счастью, в это время дня, когда солнце в зените, тихий, немного шаркающий звук моих шагов никого бы не разбудил. Припав брюхом к земле, я протискивалась вверх по боковому тоннелю, который обнаружила два года назад. Для взрослых он был слишком узок, и они им не пользовались. На самом верху, прикрытый огромным валуном размером с мою голову, находился секретный вход в гору. Это было моё самое любимое место на свете.

Конечно, я уже давным-давно показала его Яшме, но сам он сюда никогда не приходил – только если я тащила его силой. Куда больше ему нравилось лежать с книжкой, свернувшись калачиком в пещере, или, аккуратно опуская в чернила длинный коготь, царапать бесконечные многословные трактаты.

Я любила бывать здесь одна. Я отталкивала валун, высовывала наружу кончик морды и так глубоко вдыхала свежий воздух, что в носу начинало покалывать, а потом смотрела, как над головой проносятся облака. Уходить дальше я никогда не осмеливалась, но здесь могла лежать часами, мечтая о том дне, когда мне наконец позволят расправить крылья и взмыть в бескрайнее небо.

Сегодня впервые в жизни я не собиралась ограничиваться мечтами.

Я хотела показать Яшме – и маме, – как хорошо я умею о себе позаботиться. Тогда у взрослых больше не будет повода держать меня взаперти.

С переполняющим меня волнением я плотнее прижала крылья к телу и рванулась навстречу миру и свободе.

Выбраться из норы оказалось труднее, чем я предполагала. Плечи застряли в отверстии, и от усилия я едва не взревела. Чтобы не закричать, мне пришлось прикусить губу и проглотить дым. Наконец я смогла освободиться – хоп! – вылетев как пробка из бутылки, упала на землю и заскулила от боли. Сложенные крылья так сильно поцарапались об острые камни, что в серебристо-малиновой чешуе появились рваные раны.

Что сказала мама? «Твоя чешуя ещё не достаточно твёрдая даже для того, чтобы выдержать укус волка…»

Я заскрежетала зубами и с трудом поднялась на все четыре лапы, держа крылья наполовину сложенными. Я вздрагивала от каждого дуновения ветерка, но боль прошла.

Пытаться летать я сегодня не стану. Ничего страшного. Чтобы поймать добычу, мне летать не нужно.

Впервые в жизни надо мной раскинулся купол свободного голубого неба, и я тоже была свободна. У меня за спиной возвышалась зубчатая вершина горы. Передо мной простиралась поросшая лесом равнина. А между ними, спрятанные где-то в мятых предгорьях, бежали узкие каменистые тропы, которыми звери и люди ходили по своим ежедневным делам.

Ведомая запахом пищи, я стала спускаться по склону горы.

Глава 2

Охотиться оказалось труднее, чем я думала.

Спускающуюся по склону тропинку покрывала твёрдая, неровная земля, и мелкий гравий летел из-под каждого моего шага. Как бы медленно и аккуратно я ни ставила лапу, эти коварные камушки всё равно летели вперед, как шпионы, спешившие предупредить всех о моём приходе. Проведя на склоне горы около двух часов, я была готова сжечь его дотла, а мой желудок ворчал громче меня.

Снова и снова я слышала голоса птиц, которые просили, прямо-таки умоляли их съесть. Один раз я учуяла аромат восхитительных теплокровных животных, проскользнувших вниз по тропинке всего в пятнадцати метрах от меня. Так близко! Но когда я побежала, пытаясь застать их врасплох, ручеёк из камней впереди меня превратился в поток; я поскользнулась, упала и укатилась в заросли колючих ёлок. Когда я наконец добралась до нужного места, добыча давным-давно скрылась.

Это было так нечестно, просто невыносимо. Я разочарованно покачала головой. Но не могла позволить себе даже рыкнуть – из опасения, что услышат родные.

Наверное, к этому времени в нашей горе все уже проснулись. Конечно, им не придёт в голову сразу бросаться на мои поиски. Прежде я частенько уходила исследовать дальние тоннели. Но если я вскоре не вернусь, они забеспокоятся, и если найдут меня прежде, чем мне удастся поймать хотя бы кого-то, меня больше никогда не выпустят из пещеры.

Ни в коем случае нельзя возвращаться с пустыми лапами!

Вдруг я услышала тонкий мужской голосок. Он пел.

Моей добычей станет человек.

Ноздри вспыхнули, все чувства обострились, и я ощутила запах тёплого, аппетитного млекопитающего, к которому примешивался аромат горящей сосны.

Он развёл огонь. Он сидит на месте.

Он поёт.

Он меня не услышит!

Мышцы напряглись, задние лапы приготовились к прыжку. Но прыгать я не стала. Даже я не была настолько безрассудна.

Может, я и не любила человечьи книги так сильно, как Яшма, зато внимательно слушала рассказы дедушки.

Вдруг у этого человека был мушкет?[1] Или меч?

Люди – самая опасная добыча драконов. Даже мама нечасто охотилась на них в одиночку. Дедушка учил нас не приближаться к ним, когда мы одни, и выбирать более безопасную пищу. А ведь у дедушки чешуя была такой крепкой, что могла бы выдержать и удар клинка, и пулю.

Я оглядела царапины на моих ноющих крыльях и расстроенно заворчала. Здравый смысл прижимал меня к земле, как булыжник, а пустой желудок гнал вперед.

Но потом…

Ох. Я вдруг представила себе глаза Яшмы, когда я принесу в пещеру человека. По моей чешуе пробежали мурашки. Я сама. Одна!

Даже маме придётся признать, что я готова позаботиться о себе во внешнем мире. Нет лучшего способа проявить себя. Я должна это сделать!

Глубоко вздохнув, я прижалась к земле. Брюхом я задевала грязь и камни, подкрадываясь вперёд. Человек продолжал петь, и по мере приближения я стала различать слова. Он пел на знакомом мне языке:

И вьётся дорога, и вьётся дорога, и нет ей конца…

Ха! В мире нет дорог, которые бы не заканчивались где-нибудь.