Читать книгу "1812. Великий год России - Николай Троицкий"

К 150-летию Бородинского сражения в литературе отмечались попытки осуществить критический подход к изучению этого центрального события Отечественной войны 1812 г. Например, А.Н. Кочетков в статье «О некоторых ошибках в освещении Бородинского сражения» отметил беспринципность тех историков, которые выдавали просчеты русского командования за проявление полководческого мастерства[4].

Под таким углом зрения А.Н. Кочетков критически проанализировал замысел М.И. Кутузова на сражение. В публикации справедливо отмечалось трудное положение русской армии, в котором она оказалась из-за ошибок в её боевом построении. А.Н. Кочетков выступил против очевидных нелепостей, распространяемых в советской литературе об итогах Бородинской битвы. Он подверг критике точку зрения Н.Ф. Гарнича, согласно которой русская армия на последнем этапе сражения перешла в общее контрнаступление, вынудив французов к обороне, а затем и к отступлению. Правда, в своем аналитическом разборе историк не сделал вывода о победителе в сражении, сославшись на необходимость дальнейшего изучения этого вопроса.

Свои сомнения в правильности распространенной версии о полной победе русских войск в Бородинском сражении, независимо от А.Н. Кочеткова, высказал Н.И. Казаков. На юбилейном заседании ученого совета Института истории АН СССР 13 сентября 1962 г. он вступил в полемику с Л.Г. Бескровным по данному вопросу, высказав мысль, что у Бородино ни одна из сторон не сумела решить поставленных перед ними стратегических задач. Отсюда делался вывод, что «можно говорить о влиянии Бородинского сражения на весь ход войны, а вот говорить о победе — очень сомнительно»[5]. Подобные принципиальные оценки Бородинского сражения указывали на понимание среди части историков несостоятельности господствовавших в изучаемый исторический период научных взглядов.

Однако обмен мнениями в открытой печати допускался лишь по вопросам, не затрагивавшим утвердившихся в исторической науке социально-политических характеристик Отечественной войны 1812 г. Отдельные попытки кардинальным образом изменить сложившиеся в годы правления И.В. Сталина методологические подходы к освещению темы тогда оказывались безуспешными.

По свидетельству Н.А. Троицкого, «интересы науки приносились в жертву политической конъюнктуре или даже личным амбициям ученых сановников»[6]. Этот вывод опирался на собственный жизненный опыт историка. В 1963 г. он подготовил для журнала «Вопросы истории» большую статью под названием «Не отступать от классовых позиций! (Против лакировки так называемой Отечественной войны 1812 года)»[7], в которой с учетом положений марксистско-ленинской теории поднял вопрос о возможности существования отечественных войн в дооктябрьский период истории России. Автор статьи пришел к выводу о том, что «понятие "Отечественная война" к войне 1812 г. неприложимо». Одновременно он настаивал на пересмотре распространенной схемы причин вооруженного столкновения России и Франции, выставлявшей Наполеона агрессором и единственным виновником конфликта. Здесь же молодой ученый выступил против вульгарной идеализации М.И. Кутузова, тезиса о «полной победе» русских при Бородине, подтасовке «в нашу пользу» соотношения сил и потерь противоборствующих сторон и по некоторым другим важнейшим аспектам исследуемой проблемы.

По образному выражению самого автора указанной статьи, редакция журнала «отшатнулась» от его критических выводов. Тогда Н.А. Троицкий переслал свое сочинение в отделение истории АН СССР и в Идеологическую комиссию при ЦК КПСС. В комиссии заинтересовались (или сделали вид, что заинтересовались) статьей и предложили историкам обсудить ее. Несмотря на неоднократные заверения со стороны руководства Отделения истории АН СССР, «ввиду крайней занятости», проблему не вынесли на широкое обсуждение. Вместо научной дискуссии автору статьи отослали «развернутый отзыв», подписанный И.В. Бестужевым и Л.В. Черепниным.

В отзыве признавалось, что «в советской исторической науке имело место известное упрощение в освещении характера внешней политики царизма и допускалась идеализация роли отдельных государственных деятелей и полководцев царской России». Вместе с тем Н.А. Троицкому указывалось на «известную односторонность и упрощение» в трактовке поставленных им проблем. Далее с опорой на положения классиков марксизма-ленинизма все авторские суждения были признаны «противоречивыми» и «бездоказательными».

Сравнительный анализ публикации А.Н. Кочеткова и официального отзыва на статью Н.А. Троицкого указывает на совпадение точек зрения указанных ученых по ряду вопросов истории Отечественной войны 1812 г. В отличие от Н.А. Троицкого А.Н. Кочетков критически оценивал только военное искусство. Он не касался социально-политической стороны проблемы и поэтому получил возможность излагать свои взгляды в научной печати.

В свою очередь, Н.А. Троицкий высказал сомнения в объективности наиболее важных, системообразующих положений официально-патриотической концепции войны. По данной причине в официальных научных кругах они были признаны несостоятельными. Н.А. Троицкий, несмотря на сделанное ему приглашение «присоединить свои усилия… для разработки проблем Отечественной войны 1812 года», хорошо прочувствовал негативное отношение к своей позиции. «Я понял тогда, — отмечал он в своих воспоминаниях, — что тема «Двенадцатого года» для меня закрыта и на два десятилетия, до перестроечных времен, отошел от работы над ней»[8].

В приведенном примере обращает на себя внимание новое отношение партийного и научного руководства к альтернативным к официальной точке зрения убеждениям. По сравнению с предыдущим этапом развития историографии оно отличалась гораздо большей терпимостью. В историографии темы, например, известны кризисные ситуации, которые создавались вокруг академика Е.В. Тарле по поводу его работ, связанных с наполеоновской эпохой. После разгромных статей в центральной партийной печати от полной научной дискредитации его спасало только личное знакомство и заступничество И.В. Сталина. Многие другие даровитые ученые, не имевшие такой мощной поддержки, зачастую оказывались причисленными к категории «врагов народа», «космополитов», «антиленинцев» и т. п. со всеми вытекающими отсюда последствиями[9]. В начале 60-х гг. демократизация общественной жизни в стране стала приносить свои плоды. В исторических исследованиях допускалась дискуссия, что сделало возможным в известных пределах выражать собственное критическое отношение к уже устоявшимся взглядам.