Читать книгу "Хищная диаспора - Сергей Самаров"

— Ничего с ним не будет, — ответил Алексей. — Во-первых, система не включена. Во-вторых, головка наведения ударопрочная. Она не боится даже куда более сильного воздействия, чем прикосновение человеческих рук. Возможно, пуля и сможет ее повредить, но никак не человеческие пальцы. Тем более что сейчас там стоит вообще другая головка, предназначенная для подавления сигналов сотовых телефонов и радио. Она еще более прочная.

— Эта штука еще и как глушилка работает? — поинтересовался я, используя привычную армейскую терминологию.

— При создании прибора мы ставили перед собой целый ряд задач. Одна из них состоит в том, чтобы направленным воздействием высокочастотного излучателя подавлять сигналы, подаваемые на взрывные устройства. Если уж разные приборы работают по аналогичному принципу, то почему бы не совместить два в одном? При необходимости можно будет навести излучатель на какую-то подозрительную коробку, оставленную в людном месте, и спокойно дожидаться прибытия саперов. В перспективе мы планируем разработать различные насадки, способные, к примеру, остановить движущийся автомобиль. Для этого будет необходимо снабдить REX 1 фонарем с функцией стробоскопа, настраивающего угол опережения зажигания. Понадобятся лазеры видимого спектра. Мы занимаемся и усовершенствованием аккумулятора. Пока он позволяет работать без перезарядки только три часа.

— Дельная вещь, — согласился я, зная, что говорю.

Террористы обычно используют радиоуправляемый взрыватель или самый обыкновенный мобильный телефон. Подобная система поможет предотвратить взрыв.

— При демонстрации нам вменяется в обязанность обезвредить учебные беспилотники? Или мы будем и глушилку демонстрировать? — осведомился я.

— Ага! — обрадовался Алексей. — Я принял вас за представителя заказчика, то есть Министерства обороны. А вы, оказывается, и есть тот самый старший лейтенант спецназа, которого нам срочно выделили. Я так думаю, что демонстрировать планируется и то и другое качество аппарата. Но сначала вам придется пройти обучение, опробовать его в работе. Изначально мы планировали, что в демонстрации прибора будут участвовать представители ВДВ. Но у офицера, который уже неплохо пользовался прибором, что-то случилось с матерью. Он вынужден был срочно уехать домой. Вместо него нам предложили вас. Вы согласны поработать на демонстрации?

— Согласен, — решительно сказал я.

— Тогда подходите часам к шести. Пройдете теоретический курс. С боевой модификацией. Прямо здесь, у меня.

— Если есть боевая модификация, то, следовательно, имеется и какая-то другая?

— Да, мы одновременно работаем над гражданской модификацией. Для охранных предприятий, службы МЧС, ФСИН и прочих структур, которым она понадобится. Особенно часто и настойчиво просит такие именно ФСИН. Случается, что к ним на зоны беспилотники залетают и сбрасывают заключенным посылки с наркотиками. Но вас такая модификация волновать не должна. Опробуете сразу боевую. Сначала в теории. Потом, как полигон освободится, отстреляетесь. С операторами беспилотников я договорюсь. Они неохотно идут нам навстречу, боятся свою технику покалечить. Тем не менее эти ребята работают на машинах, созданных в нашей фирме. Поэтому у меня есть рычаги давления на них.

— А что с самими беспилотниками бывает после попадания под высокочастотное облучение? Им становится сильно больно? — поинтересовался я.

Представитель фирмы задумался, не зная, как доступно объяснить это мне, не сведущему в умном железе, потом спросил:

— Вам не доводилось попробовать на себе разряд электрошокера?

— Доводилось. Моя любящая жена купила себе такую штуку и на мне ее испытывала. Ей интересно было, какую одежду пробивает разряд, одолеет ли он шинель, кожаную куртку, дубленку.

— Значит, ощущения вам знакомы.

— Вполне. Один раз она перестаралась, слишком долго держала кнопку нажатой. Я сдуру терпел, пытался не упасть. Потом две недели шея болела, позвонки свело. Пришлось даже к массажисту три раза ходить.

— Вот примерно такой удар получает программное обеспечение беспилотника. После чего он становится неуправляемым. Если атака будет короткой, то другому оператору со своим пультом ничего не стоит перехватить управление на себя и посадить БПЛА в нужном месте. При излучении, длящемся больше десяти секунд, программа управления полностью стирается, и беспилотник падает.

— А если это штурмовой дрон, несущий боезапас? — продолжил я допрос.

— Значит, он взорвется при падении. Следует учитывать, в какое место вы ему разрешите падать. На демонстрации вам будет поставлена задача противостоять сразу трем дронам. Один из них как раз и будет штурмовиком. Оператора для перехвата управления мы вам выделим.

Я остался удовлетворенным тем, что услышал. Вопросов у меня больше не возникло.

— Тогда до вечера, — проговорил я. — В восемнадцать ноль-ноль буду у вас. Я человек военный, пунктуальный.

Пунктуальность свою я продемонстрировал, пришел ровно в назначенное время. Сказалась армейская привычка к точности. При нашей службе невозможно не быть пунктуальным. Для этого вовсе не требуется становиться педантом.

В том закутке, где находился стенд с REX 1, толпились люди в военных мундирах, гражданской одежде и даже три старших офицера полиции. Людей в иностранной форме не было. Уже одно это говорило о том, что здесь проходит вовсе не какое-то официальное мероприятие форума «Армия‐2017».

Я издали заметил, что на том самом столе по-прежнему лежит маскировочная сетка, но уже ничего не закрывает, и попытался подойти поближе. Тут какой-то молодой человек высокого роста вытянул руку и таким вот своеобразным шлагбаумом перекрыл мне дорогу.

— Посторонним сюда нельзя! — заявил он. — Оградительную ленту когда-нибудь натянут?

Вторая фраза высокого человека относилась явно не ко мне. Он произносил ее, повернув голову, глядя куда-то себе за спину. В закутке тут же материализовались два сержанта полиции и стали перекрывать проход в него бело-красной лентой.

— Я не посторонний, — ответил я и попытался рукой опустить шлагбаум, но этот субъект упорно не желал меня пропускать.

Тогда я просто нажал пальцами на болевую точку в локтевом суставе, и такой метод убеждения оказался весьма результативным. Шлагбаум сразу согнулся пополам. Мое действие сработало безотказно, прямо как кнопка автоматики.

Я прошел в закуток, отметив про себя, что высокий молодой человек, видимо, офицер. Ему показалось постыдным открыто демонстрировать всем, что он испытывает изрядную физическую боль. Данное обстоятельство было ясно прописано в его резко расширившемся зрачке. Но при этом он не издал ни единого звука. Гражданский человек, скорее всего, не выдержал бы и застонал.

Мою фразу услышали другой человек в гражданской одежде и подполковник полиции. Оба шагнули ко мне.

— Старший лейтенант Лукрепциев, я полагаю? — спросил мужчина в гражданском.