Читать книгу "Мотив для спасения - Блейк Пирс"

Все это сопровождалось не более приятными новостями, которые Эйвери получила от доктора всего двадцать минут назад.

Тот сообщил, что Говард Рэндалл каким-то образом сбежал из тюрьмы. И сейчас, спустя две недели, его так и не поймали. Если ей и требовалось некое напоминание об этом ужасном факте (хоть это и не так), она получала его каждый раз, когда решалась включить телевизор. Она сидела в палате Рамиреса, словно зомби просматривая новости. Даже с учетом того, что побег Говарда Рэндалла не был главным событием, сообщение о нем все еще прокручивалось в бегущей строке внизу экрана.

Говард Рэндалл все еще в бегах. Власти никак не комментируют это.

Жители Бостона явно нервничали. Создавалось впечатление, что они были на пороге войны с какой-то безымянной страной и только и ждали, что вот-вот с неба посыпятся бомбы. Финли несколько раз пытался дозвониться до нее, а Коннелли дважды заглядывал в палату. Даже О’Мэлли, казалось, был обеспокоен ее состоянием, прислав смс, от которого на душе стало чуть теплее.

«Не спеши. Просто позвони, если что-нибудь потребуется».

Они дали ей время для скорби. Эйвери понимала это и чувствовала себя немного глупо, глядя на Рамиреса, который никак не хотел делать шаг ни в одну сторону. Она также воспользовалась этим перерывом, чтобы обдумать все произошедшее. Блэк до сих пор ощущала холодок, вспоминая, как чуть не замерзла до смерти дважды – внутри промышленного морозильника и упав в ледяную реку.

Но более всего ее беспокоил тот факт, что Говард Рэндалл был на свободе. Каким-то чудом ему удалось сбежать, вновь представив свой и без того загадочный образ. В новостях она увидела, что в социальных сетях многие восхваляли убийцу за подобные Гудини навыки. Он сбежал из заключения, не оставив и следа.

Эйвери размышляла обо всем этом, сидя в кресле, которое одна из медсестер заботливо принесла на прошлой неделе специально для нее, поняв, что в ближайшее время Блэк никуда отсюда не уйдет. Ее мысли были прерваны особым сигналом телефона. Это был единственный звук, на который она реагировала в эти дни, знак того, что с ней пытается связаться Роуз.

Эйвери взглянула на дисплей и увидела новое сообщение.

«Просто проверяю тебя, – говорилось в нем. – Ты все еще в больнице? Хватит. Выходи оттуда и пропусти бокальчик с дочерью».

Блэк отреагировала так, словно была обычным офицером на службе: «Тебе еще нет 21».

Ответ пришел сразу: «Боже, мам, это так мило. Ты и половины обо мне не знаешь. Но у тебя есть все шансы, проведи ты со мной хоть немного времени. Только один вечер. С ним все будет хорошо, даже если ты уйдешь оттуда…»

Эйвери отложила телефон. Она прекрасно знала, что Роуз была права, но не могла отделаться от мысли, что Рамирес может прийти в себя, когда ее не будет рядом. Никого не будет рядом, чтобы поговорить с ним, взять за руку и объяснить что же произошло.

Она поднялась и подошла к нему. Будучи зависимым от аппаратов и с трубкой в горле, он выглядел невероятно слабым. Она вспомнила почему он оказался здесь. Он принял на себя пулю, которая предназначалась ей, и тогда он казался сильнее, чем когда-либо. Она погладила его по волосам и поцеловала в лоб.

Затем Эйвери взяла его руку и присела на край кровати. Она никому не рассказывала о том, что иногда разговаривает с ним в надежде, что Рамирес слышит ее. И она снова пошла на это, сначала чувствуя себя немного глупо, но затем откинув все сомнения.

– В общем, так, – произнесла она. – Я не выходила из больницы последние три дня. Мне нужно принять душ. Также я хотела бы нормально поесть и выпить чашечку хорошего кофе. Немного пройдусь, хорошо?

Эйвери сжала руку Рамиреса и ее сердцебиение слегка участилось, когда она поняла, что по наивности ожидает ответа. Она умоляюще взглянула на него, вздохнула и взяла телефон. Перед тем, как выйти из палаты, она оглянулась на телевизор. Поднимая пульт, чтобы выключить его, Блэк увидела лицо, которое изо всех сил старалась вычеркнуть из памяти в последние две недели.

Говард Рэндалл смотрел ей прямо в глаза. Его фото растянулось на половину экрана, пока репортер с серьезным видом читал новости. Эйвери с отвращением выключила телевизор и спешно вышла из палаты, словно изображение Говарда было призраком и могло потянуться за ней.

***

Осознание того, что Рамирес собирался продолжить отношения с ней (и, судя по кольцу, найденному в кармане, хотел даже сделать предложение), придало ее возвращению домой лишь дополнительную печаль. Войдя в квартиру, Эйвери растерянно оглянулась. Помещение выглядело каким-то неживым. Казалось, что здесь давно уже никто не жил и хозяева собирались сделать ремонт для последующей сдачи в аренду.

Она подумала о том, чтобы позвонить Роуз. Они могли бы прогуляться вдвоем и съесть пиццу. Но Блэк также прекрасно понимала, что дочь не захочет говорить о происходящем, а она была не готова к чему-то иному. Обычно Эйвери быстро переключалась, но не в этот раз. Рамирес, находящийся в таком опасном положении, и сбежавший Говард Рэндалл… Это уже слишком.

Хоть она больше и не ощущала себя здесь, как дома, ей все же захотелось расстянуться на диване. Кровать словно манила ее.

«Естественно, это все еще твой дом, – думала она. – Даже с учетом того, что Рамирес может не справиться и уйти, это все еще твой дом. Не устраивай драму».

Это было ясно как день. До сих пор ей удавалось блокировать свои мысли от реальности, но последняя была настолько ошеломляющей, что Эйвери не смогла справиться с ней.

Опустив плечи, она прошла в ванную. Раздевшись и войдя в душевую кабину, она дернула занавеску и включила горячую воду. Блэк простояла так несколько минут, прежде чем вспомнила о мыле или шампуне, позволяя воде расслабить мышцы. Затем она выключила душ, переключила смеситель и открыла кран заново. Как только ванная наполнилась, она села и позволила себе отдохнуть.

Эйвери перекрыла воду пальцем ноги лишь тогда, когда она чуть не пролилась на пол, поднявшись до краев. Она закрыла глаза, отмокая. Единственным звуком в пустой квартире был медленный и ритмичный стук воды, капающей из крана, и ее собственное дыхание.

Вскоре после этого раздался новый – плач Эйвери.

Она долго держалась, стараясь не показать свое горе в больнице и не желая, чтобы Рамирес услышал ее, если он вообще мог слышать. Несколько раз она заходила в ванную комнату в палате, чтобы немного поплакать, но ни разу не позволила себе зарыдать в полную силу.

Эйвери продолжала плакать, поток слез лишь увеличивался, будто мысль о том, что Рамирес может покинуть ее, до этого не приходила в голову.

Она позволила себе дать слабину и просидела в ванной, пока вода не остыла, а кожа на пальцах не сморщилась. Наконец, отмывшись и выбравшись оттуда, она почувствовала себя намного лучше.