Читать книгу "Дикий барин в домашних условиях - Джон Шемякин"

Теперь же, смотрю, награды полагаются всем! Чуть ли не «за участие».

До добра не доведёт поощрение просто участия.

Реальность как-то настораживает. Мелочность детенышей возмущает. Чувствуешь себя питекантропом в аэропорту. Голый, дикий, злобный. Бежишь на полусогнутых. Понятно, что без билета не пустят в бизнес-класс. Придется в экономе лететь, выкусывая блох. Жизнь свистит мимо.

Какой смысл в детском конкурсе, если проигравших не волокут за ноги на расправу? В чем тогда смысл победы?!

Коротко обо всём

Немногие знают, что я:

а) Работал год коком на танкере в Тихом океане.

б) Шесть месяцев носил имя Евгений.

в) Был импрессарио у колдуньи Любы.

г) Играл на сцене адмирала Нахимова.

д) Учился в духовной семинарии.

е) Трудился в 93-м заместителем руководителя аппарата Демократической партии России.

ж) Публиковал в журнале «Пионер» стихи про любовь.

з) В 1984 году ездил в Никарагуа на сбор кофе.

и) Был укушен ядовитой змеёй.

к) Получил отравление хлором при производстве ремней для джинсов «Ранглер».

л) Принимал пустые бутылки у водочного магазина, в котором работал продавцом, числясь по кафедре всеобщей истории университета преподавателем.

Коротко обо всём – 2

Немногие также знают, что я:

а) До пяти лет был абсолютно лысый.

б) Довольно сильно заикаюсь в минуты волнения.

в) Награждён медалью ВДНХ за изобретение рецептуры консервов «Печень трески с мясом белокорого палтуса».

г) Люблю спать на полу.

д) Читаю в парной журналы и газеты.

е) Люблю есть лимоны целиком, откусывая как от яблока.

Генетика

Тут недавно предложили мне провериться в генетическом плане.

Я на всякий случай сначала обиделся и стал шипеть с дерева, на которое меня загнали незнакомые собаки в парке.

Всякие анализы вызывают у меня дикий ужас. Ну, кровь – ладно, хотя раньше вакуумных пробирок не было и кровь из пальца у меня сосали через резиновый шланг с причмокиванием. А вот когда меня в пионерские вожатые забривали, в КВД такое со мной учудить надумали посредством ватки, намотанной на проволоку, что я сразу на колени упал, умолял не губить и даже кусочек мыла, сберегаемый для военного комиссариата, не пожалел – пустил такую пену изо рта, что потом уборщицы меня в этом КВД хвалили и ставили в пример.

Кстати, симулировать надо с мылом «Дегтярным» – от него запах естественный. А то были случаи: лежит рабочий паренёк, а исходит от него, как от отрока Варфоломея, благоухание редкое. Видно, что мамаша евонная о себе заботится и на сыне решила не экономить, запихнула ему в пасть кусок мыла «Консул» да перекрестила на дальнюю дорогу. Вы таких казусов старайтесь избегать.

Снова отвлёкся, извините.

Значит, генетическую пыточную предложили посетить. Стало многим любопытно, что из этого выйдет, какие корни мои выявит эта генетическая лаборатория. Потому как если насчёт меня экспертиза не соврёт, то и про других правду скажет.

Я поясню. Во мне столько разнонационального и разнорасового намешано, что, по идее, я должен был подохнуть в корчах уже на этапе детского сада. Но я предпочёл служить эталонным проверочным образцом для коммерческих исследователей.

Шотландцы, ирландцы, маньчжуры, немцы – это ещё ладно, с кем не бывает. Но вот прадед негр – это как?! Или вон мордовские предки смотрят из-за замшелого родового пня весьма строго.

А легендарный русский прапрадед, что по-чичиковски уверенно кронштадтской таможней управлял?! Его как в мои предки занесло? На что он-то рассчитывал?!

И ещё многие удивляются, глядя на меня, что, мол, такое за хлебушком зашло, хлопая лучистыми глазыньками на коричневом лице, полном живого лукавства и губ? Откуда ты, прелестное дитя?

Одного опасаюсь: от перегрева может рвануть генная лаборатория-то. Я говорю, риск есть, товарищи. Полыхнёт над горизонтом, потом гул, потом акустический удар, а потом только хищных лаборантов в обгорелых халатах лови по лесам, одичалых страдальцев, стреляй их с вертолётов. Карантин объявят, снимут художественный фильм, возможно, звуковой.

А может, и ну их. Пусть полыхнёт. И для верности я им туда слюнные пробы деток своих запсочу. Я ведь не скучал, выводил особую породу, к моему генетическому абсурду удачно присоединились ещё украинские и французские составляющие. Вот чего бойся, исследователь!

Не выдавайте пока меня.

Флегматически

Сидите вы с шампанским, женщинами и планами. Пена дней, буржуазные желания. Всё пышет жаром и грядущим восторгом. Билеты в Париж! Ласка бриза на щеках! Сердце стучит в такт паровому двигателю лайнера! В иллюминатор вдуваются легчайшие занавески. Лионский шелк.

И тут дверь со скрипом открывается. На пороге отсыревший дядечка. Слепой, очевидно. Входит. Холодными руками ощупывает ваше лицо. Говорит:

– Шума не люблю.

Утренний я.

Элегия

А ещё бывает такое состояние, что вот как будто ты козёл. Такой, знаете, блудливый козёл, который жрёт, растопырив мятые уши и пованивая, чужую сочную капусту.

Стоишь под дождиком осенним. Похожий чем-то неуловимым на царесексуалиста-гипнотизёра Г. Е. Распутина. Ноги свои козлиные, разъезжающиеся в грязи, пытаешься как-то хоть подсобрать. И жрёшь удивительно вкусную, такую свежую, такую прекрасно не свою капусту. Просто вгрызаешься в неё, упиваешься сочностью и хрустом.

Жрёшь и внутренне стонешь от наслаждения и надвигающейся боли. К тебе ведь уже бегут с жердями злые мужики, чтобы бить. И вот ты стоишь, смотришь на них сквозь козлиную чёлочку, в глазах у тебя мудрость, тревога, серое небо и приближающиеся неминучие звездюли. Сладко, страшно и неповторимо. Ведь вот она, капуста, вот кривой тополь, вот прореха в заборе, вот и мужики с их нестерпимым грубым азартом, – а убежать не можешь.

Поэтому стоишь, думаешь, торопливо хрустя и кося, что завтра ведь солнце взойдёт всё равно. Наверное.

И дождичек между рогов семенит чáстенько – тык-тык-тык.

Психо

Племяннице пришёл журнал.

Все журналы племянницы содержат статью про то, что надо съесть, чтобы испытать оргазм, или статью, как испытать оргазм, чтобы что-то съесть. Плюс письма читательниц про их способы заполучить некоторое удовольствие с помощью, честно скажу, всего!

И этот журнал не был исключением. Цензурю я партийную периодику племянницы в лифте, там же показываю журнал случайным спутникам, выразительно дыша и закатывая глаза. Цокаю языком. Племяннице ничего не говорю, так как боюсь её.