Читать книгу "Гонка века. Самая громкая авантюра столетия - Николас Томалин"

На следующий день и «Picardy», и американские спасательные службы прекратили поиски. В течение следующей недели, пока почтовик шел к Сан-Доминго, капитан Бокс изучил все три судовых журнала с тримарана. В них содержались как обычные навигационные записи и информация о сеансах радиосвязи, так и личные размышления моряка. В них-то уж точно содержится ключ к разгадке того, что произошло на борту яхты. Разве нет?

Но Бокс так и не нашел ответа. Наоборот, чем больше он читал, тем загадочней становилось дело. Он не смог обнаружить ни одного признака надвигающейся опасности. Плавание протекало почти идеально, а цифры показывали на первый взгляд, что путешествие было вполне обычным. Очевидно, все радиосообщения тщательным образом документировались. Однако на трех последних страницах он действительно нашел доказательства того, что на судне произошло нечто таинственное и ужасное.

Более того, среди нацарапанных наспех философских рассуждений попадались странные и непонятные фразы вроде: «Увы, мне никогда не суждено увидеть моего покойного отца… Природа вещей не позволяет Богу совершать грехов, кроме одного: греха сокрытия… В конце моей игры правда выплыла наружу, и я поступлю так, как желает моя семья…» Это осложняло ситуацию. Все указывало на то, что случай не был простым происшествием в море, а пропавший человек не был обычным моряком. Расследование странного путешествия и причин, заставивших Кроухерста пуститься в плавание, только начиналось. Вероятно, наиболее верным способом разрешить загадку произошедшего на борту яхты «Teignmouth Electron» было бы изучить всю историю жизни Дональда Кроухерста с самого рождения.

1. Самый смелый

Дональд Кроухерст родился в Индии в 1932 году. Его мать была школьной учительницей, а отец занимал пост управляющего на железной дороге. Семья вела непростую жизнь колонистов второго поколения: на них свысока смотрели военные и административные служащие Британии, Кроухерсты же, в свою очередь, находились значительно выше на социальной лестнице по отношению к цветным, местным жителям. На сохранившейся с тех времен фотографии Дональд сидит за плетеным столом в саду родительского дома в Газиабаде, что рядом с Дели. У него живое ангельское лицо, а волосы необычно длинны для мальчика его возраста и ниспадают ниже плеч. Такой стиль определила ребенку Элис Кроухерст, мечтавшая о дочери. В раннем детстве у Дональда были близкие отношения с матерью. Поскольку Элис была очень религиозной женщиной, мальчик тоже приобщился к вере. Иногда, стоя в церкви, он слышал голос Бога, говорящего с ним о его матери, но когда Дональду вот-вот должно было исполниться шесть лет, голос пропал. Дональд обиделся и часто спрашивал: почему Бог перестал говорить с ним? С того времени религиозный пыл и особенная близость к матери стали пропадать.

В возрасте восьми лет, вскоре после расставания с длинными локонами, Дональда отправили на учебу в закрытый пансион, расположенный тут же, в Индии. В то время среди колонистов существовал жестокий обычай отправлять маленьких мальчиков пожить отдельно от родителей в интернате, и порой они не виделись по девять месяцев кряду (именно столько длился семестр). Однако маленький Дональд благополучно выдержал испытание. В первом табеле его хвалят за «успешное окончание семестра», а отметки изобилуют рядом традиционных «хорошо», «очень хорошо» и «отлично» по большинству предметов, в особенности по истории Ветхого Завета. Дональд, не согласный с мнением учителей, нацарапал напротив выставленных ему оценок собственные самоуничижительные комментарии: «плохо», «очень плохо», «отвратительно», «неуд».

На страницах катехизиса, выданного ему в пансионе, содержится еще больше аннотаций подобного рода. «Если мы поступили нечестно по отношению к кому-то или обидели кого-то, мы должны признаться в этом прежде всего тому человеку, а уже потом Богу. Никаких других признаний делать не нужно. Однажды испытав действие божественной силы и ее влияние на нашу жизнь, мы можем напрямую говорить с Богом. Каждый из нас способен на это». Есть еще одна фотография, сделанная в то время, на которой Дональд держит модель парусника. Это всего лишь игрушка, однако уже тогда интерес мальчика к морю был очевиден. В детстве у Дональда была брошюра под названием «Бессмертные герои». Среди прочих историй там был рассказ под названием «В одиночку вокруг света», в котором говорилось о мореходе по имени Ален Жербо. Содержащееся в рассказе послание было простым, как строчка из катехизиса:

«Отправляться на поиски приключений означает рисковать чем-то. А приключение – это когда делаешь что-то, заставляющее понять, какая на самом деле прекрасная штука жизнь и как здорово можно ее провести… Человек, который боится проиграть, не делает ничего. Кто ничем не рискует, никогда не выигрывает. В тысячу раз лучше попытаться и проиграть, чем лежать на диване, как сытый сонный кот. Только дураки смеются над неудачами других. Мудрецы смеются над лентяями, самодовольными хлыщами и людьми, которые настолько не уверены в себе, что не смеют совершить какой бы то ни было значимый поступок».

Отец будущего путешественника, Джон Кроухерст, был сдержанным, молчаливым человеком и выполнял свои обязанности на Северо-Индийской железной дороге со знанием дела, можно даже сказать с исключительной скрупулезностью. Элис Кроухерст отзывается об этом браке как об абсолютной идиллии, называя мужа нежным, добрым, внимательным, чутким, отзывчивым человеком. Другие же запомнили Джона Кроухерста как более сложную личность. По их утверждению, после работы тот иногда захаживал в бар для работников железной дороги, где основательно накачивался спиртным, возвращался домой в агрессивном настроении и мог быть тяжел на руку. Он не был особенно близок с сыном и выполнял свои отцовские обязанности формально. В их отношениях никогда не было непринужденности и естественности. Иногда Кроухерст-старший брал Дональда на рыбалку, бросал с ним мяч и учил играть в крокет, однако у отца и сына было мало тем для разговоров.

Когда Дональду было десять лет, его родители переехали в Мултан, маленький городок на западе Пакистана. Есть одна фотография: мальчик стоит в школьной форме, на его по-прежнему ангельском лице застыло выражение дикой решимости и упорства. Приятели детства говорят, что Дональд был самым самоуверенным, напористым и смелым из них, а многие его дерзкие поступки граничили с эксцентричностью. Он всегда выступал зачинщиком всех проказ, подбивая друзей, например, вскарабкаться на скорость на водонапорную башню, поскрипывающую под напором сильного пустынного ветра. Забравшись на самый верх и скача по узкому мостику, идущему вокруг башни, он начинал дразнить тех, кто застревал на полпути к вершине, пока они стояли, вцепившись обеими руками в лестницу и дрожа от страха. Если ему препятствовали в чем-то, он приходил в неистовство. Сторож-индиец, заставший его в тот момент, когда Дональд охотился на птиц в локомотивном депо Мултана, был ошарашен, когда десятилетний мальчик дерзко шагнул навстречу взрослому мужчине, направив ему в лицо пневматический пистолет. Хоть оружие и не было заряжено, сам жест возымел нужный эффект. «Хорошо, хорошо, сагиб! – забормотал индиец. – Будь по-твоему. Охоться себе на здоровье».

Домашняя жизнь также была полна неожиданностей. Соседи, жившие рядом с Кроухерстами в Мултане, помнят, как мать спешно переправляла маленького Дональда через забор, если отец возвращался домой пьяным. Джон Кроухерст входил в пустой дом и принимался крушить все без разбору. «Где моя жена? Где мой сын?» – кричал он. Тем временем Дональд лежал в постели в соседнем доме и получал настоящее удовольствие от происходящего. Бывало, он не давал друзьям заснуть до глубокой ночи, развлекая их веселыми историями, откалывая шутки, изображая разных персонажей. Дональд был полон энергии, остер на язык и обладал богатой мимикой. Когда он был в настроении, то мог очаровать любого жизнерадостностью и остроумием. Наряду со смелостью мальчик отличался также недюжинным умом и сообразительностью. Кроме того, он прекрасно владел руками, любил мастерить и чинить разные вещи.