Читать книгу "Любимая для колдуна. Лёд - Елена Болотонь"

— Мне заказ нужно доделать, — неуверенно произнесла я.

— Так с собой бери. На природе и вдохновение ярче. Обещаю, что сильно не помешаю!

— Э-эрик… — Я попыталась отстраниться, слишком крепкими показались объятия. Сильное подтянутое тело манило теплом, запах любимого мужского парфюма разбудил желание. — Ну хорошо! Хорошо. — Всё-таки отстранилась. — Отвезёшь меня пораньше домой?

— Ты ещё спрашиваешь! — Он быстро меня поцеловал. — Отвезу. И Германа с собой прихватим. Ему по дороге. А завтра утром заеду за тобой, и рванём!

Я улыбнулась. Наверно, сгущаю краски. Мы все совершаем проступки, а Эрик умел быть милым и обаятельным. Вот и сейчас он крепко держал меня за руку, гладил пальцы, исправляясь прямо на глазах.

— Хочу целовать каждый из них, чувствовать твои прикосновения, дышать тобой, любить тебя, — шептал на ушко, обжигая тёплым дыханием.

От его слов меня прошивало током, и обида отступала на задний план.

— Пойду выпью, — вдруг произнёс Эрик. — Устал как собака. Чуть позже вызовем трезвого водителя. Он нас развезёт.

— Делай как знаешь, — я пожала плечами. — Мне ещё надо обсудить условия заказа с Эльвирой.

— Чего хочет?

— Свой портрет в миниатюре.

— Смотри не продешеви! — по-хозяйски заключил любовник, открывая объятия. — Уже пора организовывать выставку твоих работ.

— Разберусь как-нибудь и с заказом, и с выставкой, — поморщилась я и пошла через зал к приехавшей гостье.

Оглянулась, бросив быстрый взгляд на мужчину. Стремление Эрика лезть не в свои дела порядком досаждало. Хотя его можно понять — он считал меня чуть ли не женой.

Через час с несколько захмелевшим Эриком и сильно пьяным Германом мы вышли из коттеджа. Праздник продолжался. Гремела музыка, шампанское и водка лились рекой. Порадовало, что Инга забыла обо мне и драконе. С неё станется меня доставать — приклеится клещом, не отцепится. Дай, да подари, да продай… Сколько раз сталкивалась с подобным.

Чёрный люксовый «Мерседес» урчал мотором. Возле него ждал щупленький парнишка. Большим пальцем он натирал очки. Я прищурилась. С таким трезвым водителем добраться бы затемно! Вечер постепенно вступал в права. Смеркалось. Хорошо, ехать недалеко.

— Градская закрыта. Там перекопали, — произнёс парнишка, выруливая на эстакаду. — Придётся объезжать.

— Долго?

— По городскому шоссе через парковый лес.

Машина легко набирала скорость, удаляясь от коттеджного городка.

— Дор-р-р-рогая Ев-ва, — икнул на переднем сиденье Герман, — тебе так неприятно ехать со мной?

— Да мне как-то всё равно, — парировала я, отворачиваясь к окну.

Конечно, я кривила душой. Терпеть не могу в стельку пьяных. А Герман как раз был таким. Когда только умудрился? Провёл на празднике всего час!

Мои пальцы крепко сжал в руке Эрик в знак молчаливой поддержки.

— Потерпи, — произнёс он.

— Отлить хочу! — заявила пьянь. — Эй, слышь, очкарик? На тормоз дави.

Машина летела по дороге в сумерки. За окном с такой же скоростью летел лес.

— Не очень хорошее место, — произнёс водитель. — Здесь находится разрушенная усадьба.

— Это чем же нехорошее?

— Да слухи всякие ходят. Люди теряются.

— Плевать на слухи! — В глазах Эрика разгорелся азарт, он рассмеялся. — А вот разрушенная усадьба — это забавно! Останови машину, Игорь, — поддержал он всхрапнувшего Германа. — Хочу воздухом подышать. Здесь весьма романтично. И нервы девушке пощекочем. Фотки получатся — супер.

— Как хотите, — пожал плечами Игорь и резко затормозил. — Простой водителя оплачивается дополнительно.

— Пф-ф-ф! — Эрик вылез из машины. — Не вопрос! Ева, пошли.

— Слушай, не уверена, что это хорошая затея.

— Хорошая, поверь! Вылезай, котёночек! — О да! Де Лавье море по колено. — Эй ты, пьяная рвань, — Эрик тряхнул Германа за плечо, — и ты вылезай!

«Пьяная рвань» невнятно бормотала ругательства, отметая дальнейшие попытки выудить её из машины. Впрочем, это не помешало Эрику вытянуть из салона меня и потащить через небольшой овражек прямо на холм. Хорошо, что на мне были джинсы и мокасины. Страшно представить, как бы всё обошлось, будь я на шпильках да в платье. Вовремя бог отвёл. А ведь хотела надеть!

— Зачем тебе это надо? — недовольно фыркала я, утягиваемая в лес.

— Селфи сделаем на руинах. Ну и пару фоток, — он тряхнул навороченным агрегатом с дорогущей линзой, — для новой выставки.

— Темнеет же!

— Мы быстро! — Эрик остановился и привлёк меня к себе. Кратко, отрывисто поцеловал. — Ну же, котёночек! Быстрее доберёмся — быстрее вернёмся. У меня такая мощная вспышка! Потом вместо фонаря включим.

Я промолчала. Иногда легче уступить, чем что-либо доказывать.

До каменных развалин мы добрались относительно быстро. Руины старинной усадьбы поражали воображение. Только представить масштабы застройки! И это — для одной дворянской семьи?

«Хорошо жили», — промелькнула мысль и пропала под вспышками фотоаппарата Эрика.

Возвращались уже в темноте. Или почти в темноте. Я осторожно ступала по еле видимой тропинке, стараясь не подвернуть ногу и не оцарапаться о свисающие колючие ветки.

— О! Евик! — вдруг остановился Эрик. — Чёрт! Я чехол забыл.

— Что? Ты в своём уме? — неожиданно разозлилась я. — Давай завтра вернёмся.

Если честно, я порядком устала. Незапланированная фотосессия была абсолютно не по душе, а тут ещё и чехол. Теперь придётся возвращаться. Снова в горку, потом вниз. Темнота сгущалась. Вот и добралась до дома пораньше!

— Блин, Евик. Я понимаю, что ты устала. Посиди здесь, я скоро вернусь.

— В темноте? В лесу? А если зверь выйдет?

— Какой зверь, дурочка? Это городской холм. Везде дороги. Скоро здесь коттеджей понастроят. Максимум бродячая собака явится. И то… — Эрик задумался. — Слушай, я мигом. Или пошли со мной.

— Нет. Я потихоньку пойду к машине. У меня есть фонарик на «сотке».

Лавье кивнул, а в следующее мгновение скрылся за раскидистыми деревьями.

Вот я дура! Дура-дура! Собралась идти в темноте!

Тяжело и обречённо вздохнула. Тропа одна. Поди не заблужусь. Тем более впереди виднелся тусклый свет фар нашей машины.

Я сделала около двадцати шагов, когда внимание привлёк плач. Такой реальный, натуральный девчоночий плач. Едва ли не за ближайшими кустами.

— Хэй! — тихо позвала я, сгорая от страха. — Не реви мамонтом!

— Каким ещё мамонтом? — неожиданно откликнулись мне жалобным голосом.