Читать книгу "Золотая муха - Иоанна Хмелевская"

В прихожей, у лестницы, по которой я собралась подняться, стоял Мешко, сын Вальдемара, которого я знала чуть ли не младенцем.

— Что происходит, Мешко? — не помня себя заорала я. — Какой янтарь?! Ведь море же замерзло до горизонта!

— Какой там горизонт? — небрежно отозвался Мешко. — До самой Швеции вода! Ну, не совсем, но лед сдвинулся, и янтарь пошел.

Хотя человек в двенадцать лет может и ошибиться, поскольку в этом возрасте ему еще не доверяют сетку и не облачают в комбинезон, меня тем не менее вихрем пронесло по лестнице наверх, так что я даже не заметила, куда сунула авоську с покупками. Одной рукой пытаясь попасть в свитер, второй я натягивала теплые колготки. Уже впрыгнув в высокие резиновые сапоги, схватилась за толстые рейтузы, плюнула и с шапкой в руках, с сеткой через плечо, хлопая по карманам в поисках перчаток, я как сумасшедшая вылетела из дома и помчалась к лесочку, которым поросла ближайшая дюна. Продралась сквозь заросли, распугав оголодавших за зиму кабанов, — их быстрые тени пару раз мелькнули передо мной. Как-то позабыла, что этих зверушек следует опасаться, до кабанов ли сейчас!

И все равно на берегу уже суетилось не менее трети населения Песков. Вальдемар с братьями тянул сеть метрах в двухстах левее меня, и эти метры я преодолела, наверное, одним прыжком, мгновенно оказавшись рядом с ними.

Одного взгляда хватило, чтобы оценить ситуацию. Команда Вальдемара уже принялась вытряхивать из сети целые горы черного мусора, но у берега достаточно плескалось и ничейного, море приоткрыло прошлогодние запасы. Да что толку, даже в высоких резиновых сапогах мне своей сеткой до драгоценного мусора не дотянуться, пришлось бы по пояс погрузиться в ледяную воду, как это делают рыбаки. Доступными для меня были лишь жалкие кучки на берегу да тот сор, что волны прибили к самым ногам. Что ж, и это неплохо.

Неписаный, но свято соблюдаемый закон гласит, что извлеченная из моря куча янтарного мусора является собственностью того, кто ее извлек. До тех пор, пока хозяин собственноручно ее не переберет и не бросит. Потом она становится общественным достоянием и рыться в ней может любой. Теперь же, когда так неожиданно и стремительно размерзло янтарное Эльдорадо, рыбаки выбирают лишь самые крупные и лучшие куски, а средний хлам в спешке откидывают. Не до него — скорей, скорей отхватить у моря еще никем не тронутые сокровища! Вот тут-то и раздолье для таких собирателей янтаря, как я.

Ветра почти не было. Оно и понятно. В сильный ветер взбудораженное море лишь перемешивает янтарный мусор, а на берег мало что попадает. На пологих волнах грозно покачивались огромные, толстые льдины, сталкиваясь друг с другом, сходясь и расходясь, открывая новые и новые нагромождения сокровищ. Успеть бы забросить сетку, прихватить хоть немного, пока темную полосу снова не скроет подоспевшая льдина...

Я глянула мимоходом на рыбаков, и мороз пошел по коже Два брата Вальдемара с трудом отталкивали напирающие на него колоссальные ледяные плиты. Если накроют человека — верная смерть! Одну удалось отпихнуть, вторая краешком задела Вальдемара И все-таки Вальдемар, по шею в воде, как-то устоял на ногах, успел сунуть сетку под надвигающуюся громадину, братья придержали льдину, он погрузил сеть во второй раз и уже полную поволок к берегу. Я видела, как он легко опорожнил сорокакилограммовую авоську и устремился обратно в море, даже не прикоснувшись к огромному куску янтаря, медово поблескивающему среди черной массы морской травы и каких-то палок Итак, лишенная возможности действовать в воде, поскольку сапоги доходили мне лишь до бедер, я истово трудилась вместе с собакой — мы рылись в куче, которую уже успели просмотреть рыбаки. С колли, собакой Вальдемара, я была знакома, мы друг другу не мешали. Я искала янтарь, пес — креветки.

— Убери морду! — сердилась я, отталкивая пса. — Твой хозяин совсем заелся, такой чудесный кусочек не взял. Или проглядел? На, вот тебе рыбешка! А это оставь мне, оно несъедобное Пес добросовестно ворошил мусорную кучу, что было мне на руку: я перестала рыться сама и лишь выхватывала из-под собачьих лап кусочки янтаря, подсовывая взамен креветок. Дело спорилось, хотя мой янтарный улов не шел ни в какое сравнение с добычей рыбаков.

Постепенно мы вплотную приблизились к рыбакам. Выбравшись в очередной раз на берег, Вальдемар, негромко лязгая зубами, попросил:

— Проше пани, достаньте из моего кармана целлофановый пакет. Нет, из верхнего...

Задубевшими пальцами в насквозь промокших перчатках я извлекла из нагрудного кармана его комбинезона большую пластиковую сумку и даже сумела ее развернуть. Вытряхнув сетку, Вальдемар тут же принялся бросать в сумку отборные куски янтаря. Можно сказать, что я ему почти не завидовала, он их по справедливости заработал. Кто мне мешает тоже залезть в море? Пожалуйста, никому не запрещается. А так я промокла всего до пояса, а он — по самую макушку...

Безумие висело в воздухе от границы до самой Стегны. Море оттаяло внезапно, за одну ночь, и сейчас отдавало то, что накопилось за последние осенние штормы. Жители рыбацких деревушек издавна поделили между собой побережье, и с утра все местное население металось по обледенелому пляжу, извлекая из моря сокровища.

В ажиотаже я неосторожно влезла слишком далеко в море, и в один сапог хлынула ледяная вода. У меня аж дух перехватило! Прыгая на одной ноге, я выбралась на сушу, вылила воду из сапога, обулась и двинулась дальше, хотя от холода ноги отказывались слушаться, а зубы стучали как кастаньеты. Но все превозмогла янтарная лихорадка.

Только наступившие сумерки прогнали людей с пляжа. И меня тоже. Настал следующий день, и он оказался не хуже предыдущего. Все жители Песков с раннего утра уже были на берегу. Не будучи местной, я не стала составлять им конкуренцию, а отошла подальше. В конце концов, для местных янтарь — основа благосостояния, для меня же лишь хобби. Нет, не так. Для меня янтарь — дикая страсть, безумие, но все равно я слишком хорошо воспитана, чтобы отнимать хлеб у других. Итак, я отошла подальше, и тут мое благородство было вознаграждено.

Совсем недалеко от берега, за небольшой песчаной отмелью, на волнах покачивался чудесный янтарный мусор. Позабыв об осторожности, я шагнула прямо в песок и провалилась по колено. Песок оказался зыбучим, как в пустыне. Езус-Мария, сейчас засосет, как глупую корову в болоте, да еще в ледяную воду затянет!

Как можно осторожнее плюхнувшись на предательски зыбкую поверхность, я потихоньку поползла к твердой земле. Холода я не чувствовала, напротив, взопрела от эмоций. И не отказалась от намерения выловить свою добычу. Размахнувшись изо всех сил, я забросила сетку-сачок прямо на вожделенную полоску и извлекла за один бросок около двадцати крупных кусочков янтаря, таких, что идут на медальоны или на самые большие бусины. Какое счастье! Оно вспыхнуло во мне, как фейерверк.

Ветра по-прежнему не было, и по-прежнему льдины лениво колыхались на волнах. Я вскарабкалась на одну из них, и меня чуть кондрашка не хватил. Совсем рядом, рукой подать, плавало сокровище, до которого мне ни в жизнь не дотянуться сеткой. Воды в этом месте всего-то будет по пояс, но видит око... Надо во что бы то ни стало обзавестись комбинезоном, как у рыбаков. Очередной катастрофы я избежала лишь чудом — пока мечтала о недоступном янтаре, волна незаметно уносила меня от берега. В последний момент я исхитрилась и спрыгнула-таки с льдины.