Читать книгу "Грустный гном, весёлый гном - Александр Турханов"

— Их, что ли, всех раздавили? — спросил Антошка испуганно. Ему было ужасно жалко маленьких беззащитных войсов.

— Нет, Антошка. Слушай дальше. Как-то собрались человечки на совет и решили улететь с Земли на другую планету, где никаких людей нет. Решили так: сначала самый сильный из них начнёт подниматься вверх, к синему небу. За его ноги ухватится другой, потом третий, четвёртый… Так они будут помогать друг другу и скоро долетят до какой-нибудь далёкой звезды. И вот войсы полетели. Кто-то из людей видел, как в безоблачном небе блеснула серебряная ниточка и погасла. Но этот человек подумал,

что мимо пролетела паутинка. Только ничего у войсов не получилось. Все они тянули друг друга за ноги — вниз. И самому сильному было всех тяжелее. Так что, не поднявшись даже выше деревьев, они шлёпнулись обратно на землю.

— Ударились?! — ужаснулся Антошка.

— Несильно, — успокоил папа. — Многие войсы были даже рады, что не удалось долететь до звезды: они любили нашу Землю — тёплое солнце, зелёные деревья и траву, синие реки и озёра. Им нравилось жить тут — но как сделать так, чтобы никто больше не погибал? Они опять собрались на совет. Стали думать. Думали долго-долго и придумали вот что… На Земле они поселятся в музыкальных инструментах. Так они не только спасутся от гибели, но и сделают, чтобы люди их услышали. И люди правда услышали!

— Как? — удивился Антошка.

— А очень просто! — ответил папа. — Войсы говорят с нами при помощи музыки. И в мамином игрушечном пианино тоже живёт крохотный человечек-войс. Ты нажимаешь на клавишу — и он тебе отвечает. Только ты пианино не ломай, чтобы внутрь заглянуть. А то знаю я тебя. Сам таким был — любопытным. Захочется на человечка взглянуть — и пианино разломаешь.

— Я не буду ломать, — пообещал Антошка серьёзно.

Пианино стало его любимой игрушкой. А для бабушки — «головной болью» и «страстью Господней». Антошка целыми днями на слух подбирал весёлые детские песенки из мультиков. Только ему иногда звуков не хватало, потому что клавиш на пианино было совсем мало. И тогда он начинал сочинять что-то своё. А ещё на старом мамином игрушечном пианино было очень трудно играть двумя руками — вечно они друг об друга спотыкались и мешали.

Дедушка Илья

Сосед со второго этажа, дедушка Илья, любил сидеть на лавочке перед подъездом. Одной рукой он опирался на тросточку, а другой разбрасывал хлебные крошки. И всегда вокруг было много птиц. Антошка знал от папы с мамой, что дедушка был когда-то дирижёром большого симфонического оркестра. И папа шутил, что дедушка теперь дирижирует птичьим хором.

Для Антошки у дедушки Ильи всегда был припасён подарок — конфетка, яблоко или мандаринка.

Однажды дедушка зашёл к ним домой и попросил папу помочь починить кран на кухне.

— С большим удовольствием, Илья Андреевич, — согласился папа. — Вот и Антоху с собой прихватим. Не возражаете?

— Буду очень рад, — ответил дедушка Илья.

— Заберите их от греха, — улыбнулась мама. — Я хоть догенералю спокойно…

Было воскресенье, и мама решила сделать в квартире генеральную уборку. А когда мама делала генеральную уборку, Антошке с папой всегда хотелось бежать из дома подальше — может быть, даже улететь на Луну.

— Это не мужчины со мной живут, — говорила мама, — а поросята! — И ругала за беспорядок на полках, сор в углах, жирные пятна на столе перед компьютером.

Поэтому папа и Антошка с радостью пошли на второй этаж чинить кран.

В квартире у дедушки Ильи играла тихая музыка и было сумрачно. Пока папа с дедушкой разбирались с краном, Антошка сидел в кресле-качалке и рассматривал комнату. Хотя стоял солнечный день, окна были задёрнуты плотными зелёными шторами, на столе горела лампа. Все стены были заставлены высокими, до потолка, книжными полками.

В углу стояло пианино с открытой крышкой и нотами на подставке. Антошка подошёл ближе. На корпусе пианино были вырезаны узоры, свет от лампы отражался в бронзовых подсвечниках, а клавиши были не белые, а светло-жёлтые. Антошка нажал клавишу и замер от восторга. Звук был живым и ласковым, совсем не похожим на глухое дребезжание кукольного пианино.

Антошка нажал другую клавишу. Потом ещё одну. И ещё…

— Поменять бы надо «ёлочку», Илья Андреевич, — сказал папа, возвращаясь с дедушкой в комнату. — А то рвануть может. И так уже еле дышит. Вы купите только, я вам живо поставлю.

— Спасибо, Гриша… — Дедушка Илья посмотрел на Антошку, замершего около инструмента. — Нравится?

— Раритет, — сказал папа. Он наклонился над подставкой для нот и прочитал: — «Циммерман», тысяча восемьсот девяносто пятый год… Ух ты! Я такого и не видел никогда. Немецкое…

— Это мне ещё от деда досталось. — А у нас, — улыбнулся папа и подмигнул сыну, — у нас непонятно что. Верно, Антоха?

— Мне ваша мама говорила, что Антон музыку любит, — сказал дедушка. — Давайте его послушаем.

Он выключил магнитофон, подозвал Антошку к себе, стал громко хлопать в ладоши — и велел повторять.

Это была смешная игра и совсем нетрудная. Антошка всё повторил — и выиграл. После этого дедушка Илья попросил, чтобы Антошка спел песенку. Антошка спел про кузнечика. После песенки нужно было повернуться к пианино спиной и не подглядывать. Это тоже была интересная игра: дедушка нажимал клавишу и просил Антошку эту клавишу найти. Потом стал нажимать клавиши по две, по три или сразу много и спрашивал, сколько он сейчас клавиш нажимает. Антошка ещё не очень хорошо помнил цифры, поэтому показывал на пальцах — две, четыре, семь — и ни разу не ошибся. Дедушка хвалил, говорил:

— Умница, внучек… — И повторял, уже для папы: — Это замечательно, замечательно!

И вот дедушка Илья нажал сразу девять клавиш, хитро посмотрел на Антошку и попросил сказать, сколько тут звуков. Услышав этот аккорд, Антошка заметно погрустнел, опустил голову и стал рассматривать пол под ногами.

— Не угадал? — тихо спросил папа.

— Здесь другое… — шепнул дедушка, внимательно глядя на Антошку. — Подождите…

Когда звуки совсем исчезли, Антошка поднял голову и посмотрел на дедушку.

— Красиво, правда? — спросил дедушка. — А сколько тут звуков? Сколько клавиш я нажал?

Девять — показал Антошка на пальцах.

— Правильно, что ли? — Папа с сомнением смотрел на дедушку Илью.