Читать книгу "Минин и Пожарский - Руслан Скрынников"

Кузьма Минин женился, по-видимому, уже после переезда в Нижний Новгород. Суженой его стала Татьяна Семенова из посадской семьи. Никто не знает, скольких детей родила Кузьме его жена. Выжил из всех один лишь сын Нефед. Семья Мининых жила подобно сотням других нижегородцев. Двор был обнесен высоким забором. Подле жилой избы раскинулся яблоневый сад. В дальнем углу на огороде стояла маленькая банька.

Нижегородский посадский «мир» вел замкнутое существование. Вместе с имуществом горожанин наследовал профессию отца, его социальное положение, деловые и дружеские связи. Как пришлому человеку Кузьме Минину пришлось всего добиваться самому. Когда посад избрал его своим старостой, для него это было огромным успехом.

Соратник Минина Дмитрий Пожарский имел княжеский титул и длинную родословную, но не принадлежал к аристократическим слоям общества. «Родов дряхлеющих обломок» – эти слова как нельзя лучше подходили к истории семьи Пожарских.

Предки Дмитрия Пожарского были владельцами Стародубского удельного княжества, располагавшегося на Клязьме и Лухе.

При Дмитрии Донском в Стародубе сидел князь Андрей Федорович, имевший четырех сыновей. Старший сын, Василий Пожарский, получил от отца большую часть земель. Но к XVI веку наследники буквально растащили на части древнее родовое княжество.

Дед Дмитрия Пожарского Федор Иванович Немой происходил из младшей ветви удельного рода. На его долю досталось немного вотчин. Он владел землею вместе с тремя братьями. В середине XVI века князь Федор служил при дворе Ивана Грозного и даже попал в тысячу «лучших слуг», но потом все круто изменилось.

В годы опричнины Иван Грозный сослал на поселение в Казанский край сотню княжеских семей. Опале подверглись Ярославские, Ростовские и Стародубские княжата.

В казанской ссылке побывали пять князей Пожарских со своими семьями. Среди них был и Федор Иванович с женой и детьми. Семья лишилась разом всего. Взамен конфискованных земель и имуществ князь Федор получил на прокормление в ссылке несколько крестьянских дворов в Бусурманской слободке под Свияжском. Настанет время, и Дмитрий Пожарский будет оправдывать неудачную службу отца и деда ссылкой на опричную грозу. «Мои родители, – отметит он, – были много лет в государеве опале». В действительности опала на Пожарских была кратковременной.

Вскоре царю Ивану пришлось признать неудачу своей опричной затеи и вернуть в Москву ссыльнопоселенцев. По его приказу казна стала возвращать им вотчины либо наделяла их примерно равноценными землями.

По возвращении из Казани в Москву Федор Пожарский вновь оказался на службе и участвовал в последних кампаниях Ливонской войны в скромном чине дворянского головы. До воеводского чина он так и не дослужился. Перед кончиной Федор принял пострижение в Троице-Сергиевом монастыре. Жена его, княгиня Мавра, пережила супруга на тридцать три года.

Федор Пожарский женил своего старшего сына Михаила на Марии Берсеневой-Беклемишевой. В ноябре 1578 года в семье Михаила и Марии родился сын Дмитрий, будущий знаменитый воевода. В лице княжича Дмитрия соединились два опальных рода. Пожарские пострадали от Грозного, Берсеневы – от его отца Василия III.

Прадед Дмитрия Михайловича Пожарского Иван Берсень был человеком широко образованным. Он близко сошелся с известным писателем и гуманистом Максимом Греком. Вокруг этих двух людей собрались все те, кто выражал недовольство политикой Василия III. В откровенных беседах с Греком Иван Берсень негодовал на самодержавные замашки московского государя, требовал возврата к старым порядкам и прекращения бесконечных войн. Обладая острым язвительным умом, Берсень не боялся перечить великому князю. Фанатически настроенное духовенство настояло на расправе с вольнодумцами. Берсеню отрубили голову на льду Москвы-реки. Максима Грека осудили на вечное заточение в монастырской тюрьме.

Семья Беклемишевых бережно хранила память о знаменитом деде. Мария Пожарская получила по наследству некоторые из его земель.

Казанская ссылка подорвала благополучие Пожарских. Казна вернула им село Мугреево (Волосынино) и некоторые другие родовые земли в Стародубе. Но за время отсутствия владельцев эти вотчины пришли в упадок. Семье предстояло налаживать жизнь заново.

Сразу после свадьбы Михаил Пожарский продал сельцо Калмань, полученное им с приданым из семьи Марии Берсеневой-Беклемишевой.

Продажа вотчины позволила молодым поправить свои материальные дела.

Михаил Пожарский носил прозвище Глухой. Военная карьера ему не удалась. В отличие от отца он не дослужился даже до чина дворянского головы. Михаил умер, когда его сыну Дмитрию едва исполнилось девять лет.

Княжич Дмитрий рос и воспитывался вместе со старшей сестрой Дарьей и братом Василием, который был на шесть лет моложе его. Детские годы провел в родовом гнезде в Мугрееве. Двор Пожарских, окруженный бревенчатым частоколом, заполняли низкие деревянные постройки. В центре двора стояли рубленые хоромы с резным крылечком. Поблизости от них теснились плоские людские избы и челядиный двор. Вокруг располагались поварня, погреба, житные клети, конюшня, скотный двор, сенники. Обычной принадлежностью усадьбы был сад с вишневыми деревьями и яблонями, пруды с карасями. Поодаль лежали поля, на которых трудились кабальные холопы и крестьяне.

Дмитрию Пожарскому минуло двенадцать лет, когда в Угличе погиб восьмилетний князь Дмитрий Угличский, младший сын Ивана Грозного. Царственный младенец явился на свет в недобрую пору. Иван IV подумывал о том, чтобы заточить в монастырь его мать Марию Нагую и заключить более счастливый брак с английской принцессой. Смерть помешала царю осуществить свои замыслы.

После кончины Грозного многие поговаривали, что царевич Дмитрий, рожденный в седьмом браке, является незаконнорожденным. На этом основании правитель Борис Годунов запретил церковникам упоминать имя царевича Дмитрия как члена царской семьи на торжественных богослужениях.

В довершение бед Дмитрия Угличского поразила неизлечимая болезнь – эпилепсия. 15 мая 1591 года царевич погиб в столице своего удельного княжества, смертельно поранив себя во время припадка эпилепсии. О гибели младшего сына Грозного говорили и в семье нижегородского посадского человека Кузьмы Минина, и в семье князя Пожарского. Но угличскую драму забыли очень скоро. Дмитрий Пожарский не мог предвидеть того, что ему еще придется столкнуться с двойником угличского князя на поле брани.

Семье Пожарских довелось жить в Москве в первые годы царствования Федора Ивановича, когда там происходили крупные народные волнения. Выступления низов еще не привели к гражданской войне. Но глухие подземные удары уже предвещали близкое землетрясение.

Стремясь преодолеть последствия военного поражения в ходе 25-летней Ливонской войны и воцарившейся повсюду разрухи, правительство Федора отменило Юрьев день и ввело крепостнический режим в виде заповедных и урочных лет. Ни помещики, ни крестьяне не могли предвидеть, к каким роковым последствиям могут привести годуновские нововведения. Считалось, что заповедные годы, воспрещавшие крестьянские переходы, – это мера временная и преходящая. Крестьян тешили надеждой на то, что им надо подождать совсем недолго – до «государевых выходных лет» – и их жизнь потечет по старому руслу. Но шли годы, и они убеждались в том, что их жестоко обманули. Тогда-то в русских деревнях и родилась полная горечи поговорка: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»