Читать книгу "Неизвестный Миль - Елена Миль"

Друзья встретились вместе вновь только в конце пятидесятых годов и также стали дружить семьями. Додик, Давид Альбертович, стал знаменитым физиком, профессором, сотрудником Курчатовского института, а Михаил Леонтьевич — известным конструктором вертолетов. Они гордились успехами друг друга.

Жена Давида Альбертовича, Елена, которая росла вместе с ними, записала свои воспоминания о друге детства:

«Лето 1927 года, село Култук на Байкале. Высокая добротная бревенчатая изба рыбака Петра Бачина на самом берегу озера. Калитка в глубине двора. За ней, за узкой полосой галечного пляжа — Байкал. На сеновале во дворе живут братья Миль. Восхищены своим жильем: открытой своей стороной сеновал обращен к Байкалу, и оттуда видны красивейшие восходы солнца над озером. Мы с сестрой живем в парадной горнице, какие были тогда в каждой более или менее зажиточной сибирской избе.

Миша и Яша Миль возвращаются домой в Иркутск первыми. Перед отъездом Миша купил копченого сига для своей мамы и с восторгом говорит о том, как мама будет рада. Сиг хранится на холоде у хозяйки. Поезд уходит ночью до рассвета. Просыпаюсь от разговора: Миша подставил снаружи лесенку (дверь заперта, а окно очень высоко) и через окошко спрашивает сестру, не знает ли она, где хранится его рыба. Мы этого не знаем, и Миша, страшно огорченный, просто убитый, медленно слезает с лесенки и удаляется. Через какое-то время слышно, как он торопливо подбегает к окну (вернулся со станции), торопливо взбирается по лесенке и отчаянно и решительно произносит: «Надя, я не могу без нее уехать!! Разбудите хозяйку!» Эта драматическая фраза, произнесенная с трагическим накалом и относящаяся к копченой рыбе, была так мила и комична, что запомнилась на всю жизнь. Миша тогда, в 17–18 лет, был всегда веселым, даже сияющим, совершенно лишенным всяческих комплексов, часто свойственных этому возрасту. Непосредственный, открытый, откровенно добрый и даже нежный ко всем окружающим.

Встретились мы снова только незадолго до его пятидесятилетия, и я увидела того же человека: такого же открытого, простого и доброго, освещенного изнутри, совершенно бесхитростного и даже немного наивного, весело забавляющегося любой немудреной шуткой, своей или своих собеседников. Я знала его только как милого друга нашей семьи: в гостях у них или у нас, на прогулках, на даче — в общем, на отдыхе, и самым заметным его качеством была удивительная доброта ко всем, с кем он общался, доброта в чистом виде как основное, постоянное и непреодолимое состояние его души. Это было бы странно и неправдоподобно видеть в наше суровое время у пожилого преуспевающего делового человека, если бы не было очевидно, что он сумел пронести через жизнь весь свет своей души. Что все прекрасные черты его юности сохранились в нем в их первозданном виде» (Е. А. Франк-Каменецкая, ноябрь 1984 г.).

В то время вся молодежь всерьез увлекалась авиацией. Миша в 8 лет делает первую модель самолета, а в 12 лет участвует в конкурсе авиамоделистов в Новосибирске и за свою модель получил приз. После коммерческого училища в 1926 году Миша поступил в Томский (Сибирский) технологический институт, откуда его после второго курса отчислили.

Он сам рассказывал об этом: «Я никогда не интересовался объявлениями деканата, а тут случайно подошел и прочитал на доске приказ о своем отчислении из института. В деканате мне объяснили, что был сигнал о том, что у нас дома есть мягкие стулья».

Это был 1927 год, и соображения о том, что на обучение имеют право только дети, происходящие из рабочих и крестьян, главенствовало над всем.

А мягкие стулья являлись как раз свидетельством зажиточной жизни.

Не унывая, Михаил устроился на кожевенный завод в химическую лабораторию и проработал там около года. Работал он очень увлеченно и даже усовершенствовал некоторые технологические процессы. Заведующий лабораторией дал ему отличную характеристику. С этой характеристикой Миша едет в Москву в отдел НАРКОМПРОСа, там работал кто-то из знакомых семьи. Уже как рабочий, член профсоюза кожевенников, он получает направление в Донской политехнический институт, где в то время открылось авиационное отделение.

Студенческие годы. Практика

Михаил приступил к лекциям в Донском политехническом институте, где в то время был необычайно сильный профессорско-преподавательский состав. Этот университет был построен на юге России для казаков перед Первой мировой войной. Сюда переместились профессора из Варшавы, среди них, например, профессор Ботезат, который стал конструктором американского вертолета, построенного в 1923 году. В институте были сравнительно хорошо оборудованные лаборатории, библиотека с иностранными книгами и журналами. Одним из ведущих лекторов аэродинамического факультета был профессор Левков, увлеченный авиацией и сумевший заразить своими идеями преподавателей и студентов. На базе этого факультета по его инициативе был образован Новочеркасский авиационный институт, и Левков стал его ректором. В 30-е годы Левков стал известным конструктором, создателем первого в мире судна на воздушной подушке.

Левков экспериментировал с моделями аппаратов на воздушной подушке в годы учения Миля в институте. Аппараты предназначались для движения над водой, на воде и на суше. В аэродинамической лаборатории Политехнического института была испытана первая модель катера, летящего над водной поверхностью. Были испытаны катера, летящие со скоростью около 100 км/час, что было для того времени выдающимся достижением. Левков и Миль встречались впоследствии уже не как студент и профессор, а абсолютно на равных, советовались по научным и организационным вопросам в 50-е годы.

В институте М.Л. организовал авиационный кружок, в котором было построено много интересных моделей. Кружок посещали не только студенты, но и пожилые рабочие, среди которых Михаил выглядел совсем юным. В городе квартировала авиабригада, в которой были хорошие мастерские. Там изготавливались нужные детали. Михаила слушались и уважали, ведь он был опытный моделист. Свои идеи он иллюстрировал рисунками, убедительными и доходчивыми чертежами. С моделями члены кружка выступали на краевых соревнованиях и получали призы.

Новочеркасск был маленьким уютным городом. Казачья станица с тенистыми садами, белокаменными зданиями, величественным Вознесенским собором и комплексом институтского городка. В центральном здании института был огромный белый зал с колоннами, в котором при царе давали балы. Институт был основан еще при Николае II в 1907 году и был задуман как основной политехнический институт на юге России. Однако очень долго достраивался, и многие его здания были окончены только к 1926 году. Тогда там появилось и авиационное отделение.

Пана Гурьевна вспоминала, что она познакомилась с Михаилом Леонтьевичем в городе Новочеркасске в 1928 году, где они учились в Донском политехническом институте на втором курсе.

Она писала: «Мы с Мишей впервые встретились в 1928 году на заводе. Тогда, в мае месяце, большая группа студентов 3-го курса механического факультета Новочеркасского института была отправлена туда на практику.

Мы вместе с группой обходили мастерские, со мной рядом оказался розовощекий паренек в кепке и крагах, в большой кожаной куртке, очень интеллигентный, с виду почти подросток. С первого взгляда он мне совсем не понравился, как своей юной внешностью, так и настойчивым желанием все знать, — показался чересчур назойливым. Причем он все время шутил, рассказывал анекдоты, которых я терпеть не могла.