Читать книгу "Кузина Филлис. Парижская мода в Крэнфорде - Элизабет Гаскелл"

Если же не принимать подобных мелочей во внимание, то религиозность отца Филлис чужда косности и не всегда умещается в рамках доктрины. Кульминация в развитии образа мистера Хольмана – сцена беседы с двумя другими пасторами, призывающими его не противиться воле Всевышнего и благословить уход Филлис. Человек берёт в нём верх над священнослужителем, а любовь к ближним – над любовью к Богу, и он отказывается смириться с тем, что кажется почти неизбежным. Не зря гнездо Хольманов называется Хоуп-Фарм – ферма «Надежда».

Надежда пастора на выздоровление Филлис сбылась. Надежда Филлис на воссоединение с Эдвардом Холдсвортом – нет. Но если героиня унаследовала от своего отца умение, несмотря ни на что, всегда верить в лучшее, она обязательно будет счастлива. Финал произведения может показаться довольно печальным, но, вкладывая в уста Филлис слова: «…мы заживём безмятежно, по-старому. Я знаю, мы сможем. Я смогу. И так будет!» – Гаскелл призывает нас смотреть на мир с оптимизмом.

Говоря о финальных эпизодах повести, нельзя не отметить того, насколько мастерски автор контролирует уровень эмоционального напряжения. Когда в упомянутой сцене беседы трёх пасторов драматизм достигает предельного накала, регистр повествования снижается: на «сцену» выходит ворчливая служанка Бетти (воплощение трезвого ума, не окультуренного образованием, но подкреплённого опытом и унаследованной народной мудростью) со своим монологом о любви брата Робинсона к сытным обедам. Из её же грубоватых уст звучит обращённый к Филлис призыв побороть уныние и вернуться к жизни ради близких людей. Взаимоперетекания трагического и комического, поэзии и прозы помогают автору избегать излишней сентиментальности, делая повествование естественным и полнокровным.

В этом произведении Элизабет Гаскелл, пожалуй, не ощущается явного авторского стремления к скрупулёзной фиксации быта. Если «Крэнфорд» – это полотно, написанное масляными красками, то «Кузина Филлис» – скорее акварель. Но даже нескольких штрихов оказывается достаточно для того, чтобы сделать изображённый мир зримым и осязаемым. Мы чувствуем тепло камина в столовой Хоуп-Фарм, вдыхаем аромат яблок в осеннем саду, слышим гул ярмарочной площади Элтема. Даже уклад бирмингемского дома Мэннингов, покинутого рассказчиком ещё до начала повествования, живо рисуется нам благодаря одной-единственной детали: Пол достаёт из багажа соленья и варенья своей любящей, но строгой матушки, радуясь тому, что теперь сможет лакомиться всем этим, ни у кого не спрашивая разрешения.

Автор реалистично воссоздаёт не только быт, но и нравы городских и сельских жителей. Среда, на фоне которой разворачивается действие повести, не ограничивается Хоуп-Фарм – этим царством надежды (надежды на торжество христианской терпимости, просвещения и честного труда). На страницах «Кузины Филлис» нам встречаются и лицемерные сёстры Доусон, и зануда мистер Питерс, и недалёкий брат Робинсон, считающий грехом изучение иностранных языков и чтение светской литературы. Этим людям не отведено сколько-нибудь заметной роли в фабуле произведения: они нужны лишь для того, чтобы оттенять индивидуальность центральных персонажей своей косной «типичностью» (кстати, то, что эпизодически упоминаемые лица носят чрезвычайно распространённые и порой даже совпадающие фамилии, вряд ли объясняется недостаточно богатой фантазией писательницы).

Мещанская масса, состоящая из робинсонов и добсонов, уравновешивает чашу весов, на которой находятся преданные слуги, домочадцы, соседи и прихожане мистера Хольмана: Бэтти, старый Джон и другие «простые добрые люди». Но и здесь, на Хоуп-Фарм, не всё так идеально, как может показаться вначале. «Кузина Филлис» не относится к остросоциальной прозе Элизабет Гаскелл, и всё же трудно не заметить, что повесть создана рукой писателя, привыкшего задумываться о судьбе своего народа.

В этом отношении примечателен образ слабоумного Тимоти Купера, не раз навлекавшего на себя справедливый хозяйский гнев. Его изгнали с пасторского двора за глупость и лень, когда он загубил яблоню, ссыпав под неё негашёную известь, но вскоре приняли обратно и стали терпеливо обучать посильной ему работе: мистер Хольман был тронут, узнав, что уволенный Тим целый день провёл на мосту, преграждая путь повозкам, которые могли бы проехать мимо фермы и потревожить сон больной Филлис. В глаза бросается совпадение деталей: сидя на развилке дорог, Тимоти снова кидает известь (на сей раз он просто отправляет белые кусочки в воду ручья, борясь со скукой). Этот работник, нерадивый и неотёсанный, но в глубине души добрый и не во всём безнадёжно глупый, сам подобен извести, которая не только разъедает всё живое, но и служит неплохим строительным материалом. Простые необразованные люди могут превращаться из разрушительной силы в созидательную, если ими управляют такие добрые, умелые и просвещённые руководители, как мистер Хольман или мистер Мэннинг.

Отец Пола – своеобразный двойник отца Филлис. Будучи не священником, а человеком вполне светской профессии и живя в городе, а не на лоне природы, Мэннинг старший легко находит с пастором общий язык. Их роднит многое: благородство, ум, трудолюбие, страстный интерес к окружающему миру и неуёмная жажда знаний. В образе мистера Мэннинга, изобретателя-самоучки, воплотился дух здоровой предприимчивости – движущей силы технического и социального прогресса. Этот герой не принимает непосредственного участия в событиях повести, и всё-таки без него её мир не был бы таким живым и многогранным. Автор не смотрит на своих персонажей как на винтики, выполняющие строго назначенные функции. Мистер Мэннинг, человек образованный, но не высокомерный, состоятельный, но никогда не стремившийся к богатству как к самоцели, религиозный, но не слепо следующий пуританским правилам, настолько интересен и обаятелен сам по себе, что его образ органично вплетается в повествование, не требуя для себя никаких оправданий.

Смелое построение системы персонажей отвечает лаконичному своеобразию сюжета. Ослабленностью внешнего конфликта «Кузина Филлис» словно бы перекликается с чеховской драмой, на несколько десятилетий опережая время своего создания. В повести нет алчных и завистливых злодеев, герои не страдают от войн или притеснений, не борются с нуждой. Кто виноват в том, что Филлис едва не умерла от горя? Родители? Нет! Они готовы были всё отдать ради её счастья. Холдсворт? Снова нет. Его не упрекнёшь не только в предательстве, но даже в легкомысленной несдержанности, ведь он никогда не говорил пасторской дочке о любви. Не виноват, конечно же, и Пол, искренне сопереживавший кузине и желавший видеть её счастливой, хотя бы и с другим. В чём же дело? Влюблённый мужчина рассказал приятелю о своих чувствах к девушке, приятель передал ей его слова, тем самым её окрылив. Но прошло время, и влюблённый забыл девушку… Причина страданий героини – простая цепь случайностей, сложившаяся не слишком удачным образом. В том, что Филлис несчастна, «виновата» только сама жизнь, которая сводит и разлучает людей, заставляет их проходить через болезни и исцеления, разжигает и гасит в их сердцах любовь. Так было в XIX веке, и так будет всегда.

Элизабет Гаскелл написала «Кузину Филлис» в 1864 году, незадолго до смерти. Повесть публиковалась частями, планировалась работа над пятой и шестой главами. Несмотря на то, что первоначальный замысел не был осуществлён, произведение представляет собой вполне законченное художественное целое и даже выигрывает благодаря некоторой открытости финала и отсутствию фабульной детерминированности ряда образов.